Путь ярости
Шрифт:
– Добрый вечер, господа, – поздоровался мужчина, снимая капюшон. Он неплохо владел английским. – Или доброй ночи, как угодно. – У него было круглое мясистое лицо, покрытое легкой щетиной, близко посаженные въедливые глаза. Американцы вразнобой поздоровались. Все были собранны, деловиты. Когда дело касалось работы, забывалось все неприятное и дискомфортное. – Полагаю, вы знаете, кто я такой, поэтому нет смысла представляться. Руководством подполья, борющегося против российских оккупантов, мне передана информация о человеке, который должен вас заинтересовать.
Крикун
– Майор Шубин Вячеслав Георгиевич, – представил фигуранта Крикун. – 38 лет, уроженец Харькова, окончил Академию сухопутных войск Министерства обороны Украины и больше десяти лет служил в украинских вооруженных силах. После Майдана грубо нарушил присягу, предал своих товарищей и перешел на сторону мятежников. Способный офицер, провел несколько удачных операций, нанеся крупный вред украинским войскам. Если честно сказать… – Крикун хмыкнул. – Громил подразделения силовиков направо и налево. Командует так называемым батальоном спецназа «Пламя», который входит в так называемую бригаду «Крым». Дислоцирован отдельно от бригады, штаб батальона стоит в городе Аметист. В данный момент батальон выведен из зоны соприкосновения, активно пополняется наемниками.
– Майор, мы же не в телевизоре, – поморщился Паскевич. – Давай без этих пропагандистских штучек. Батальон пополняется людьми, служившими в спецподразделениях и имеющими реальный боевой опыт.
– Как скажете, – пожал плечами Крикун. – Личный состав занят плотными тренировками по программе спецназа. Свободные от занятий подразделения патрулируют район.
– Скажите, майор, – подал голос Хардинг, – если не секрет, конечно. Зачем ликвидировать парня, который, как я понимаю, один из многих? Военные действия сейчас не ведутся. Ради банальной мести за уничтоженных его людьми украинских солдат?
– Вопрос понятен, – кивнул Крикун. – Именно Шубин сделал так наз… хм, батальон «Пламя» эффективной боевой единицей, способной посеять смуту в войсках одним лишь своим упоминанием. Не секрет, что вскоре предстоит новый виток эскалации конфликта, нашим войскам придется переходить в наступление, чтобы до осени освободить Донбасс… Вы понимаете, сэр, что подобных харизматичных и талантливых людей в руководстве врага быть не должно. Для всего цивилизованного мира это стайка жуликов и проходимцев, а не кадровые военные, окончившие украинские вузы.
– Хорошо, – кивнул Хардинг. – Какая имеется информация по клиенту?
– Батальон расквартирован в центральной части Аметиста на улице Полежаева. Штаб находится там же, в подвалах неработающего универмага. Шубин проживает в пристройке к зданию – там раньше была ведомственная гостиница химического завода. В каком из номеров он проживает, неизвестно. Он постоянно их меняет. При нем всегда охрана, обученная в России. Два бронированных автомобиля.
– Что насчет семьи? – спросил вкрадчивым голосом Фуллертон.
– Есть жена и ребенок, оба полгода назад отправлены в Россию, – подал голос Паскевич. – Куда именно – неизвестно. Секретили специалисты, здесь мы никуда не выйдем. Пытались неоднократно.
– А что насчет женщин? – Джерри с прищуром разглядывал фотографии. Паскевич усмехнулся: все правильно – рыбак рыбака видит издалека.
– Шубин – большой любитель женщин, – кивнул Крикун. – Но и с этой стороны мы не видим положительного решения. Мы не заставим бабу выманить его на открытое пространство – слишком часто он их меняет, и к ним невозможно подобраться.
– График передвижений? – спросил Хардинг. – Должен же он инспектировать свои подразделения?
– Он часто ездит, – подтвердил Крикун. – Две бронированные машины, шесть человек охраны. Часто берет с собой в компанию шофера-телохранителя Максима Агранова – бывшего водителя при одном из харьковских отделений милиции, они росли с Шубиным в одном дворе, – и своего помощника капитана Турченко Никиту…
– Минуточку, Дмитрий Макарович, – насторожился Паскевич. – Это тот Турченко, который уничтожил со своими спецназовцами группу Галичука?
– Тот самый, Вадим, – кивнул Крикун.
– Сволочь… – процедил Паскевич. – Его бы тоже спровадить на тот свет – как попутный груз…
– С Шубиным бы разобраться, – возразил Крикун. – У комбата нет какого-либо устоявшегося графика передвижений. Как дурь ударит, так и колесит. Сегодня здесь, завтра там. То позиции проверяет, то едет на линию фронта, то учиняет со своими бандитами стрельбы по беспилотникам…
– Слабые места? – спросил Фуллертон.
– Кроме женщин, никаких, – пожал плечами Крикун. – Собран, грамотен, по-своему педантичен, спиртные напитки употребляет в меру, пороков не отмечено, наркотики не принимает…
– И как нам прикажете работать? – развел руками Хардинг. – Прошу прощения, уважаемые коллеги, но подготовительная часть работы не в нашей компетенции.
– Минуточку, уважаемый сэр, – сделал предупредительный знак Крикун. – Недавно выяснился интересный факт. В селе Вордовка – а это восемь верст на северо-восток от того места, где мы сейчас находимся, – проживает некто иной, как родной дед Шубина по отцовской линии Шубин Тарас Анисимович. Ветхий старичок, уже за девяносто, ветеран Второй мировой. 9 мая был приглашен на Парад Победы в Москву, даже съездил туда и теперь у несознательной части деревенского населения пользуется почетом и уважением. В принципе, старичок еще не развалина, бодро бегает, и с мозгами все в норме. Проживает на холме во втором от церкви доме с белыми наличниками.