Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в восточную и центральную Европу (1131-1153 гг.)
Шрифт:
[28] И когда я прибыл к магрибинцам, они оказали мне почет, а я наставлял их кое в чем из науки [156] , и научил некоторых из них говорить по-арабски, и, не жалея сил, занимался с ними повторением и заучиванием обязательных предписаний в отношении молитвы и других проявлений поклонения Аллаху. Кратко рассказал им о хаджже [157] и правилах наследования, так что они стали делить наследство [по-мусульмански].
И сказал мне один из них: "Хочу переписывать и учиться по книге" [158] (а он уже хорошо говорил по-арабски). Я ответил ему: "Старайся запомнить и понять и не говори о книгах без иснада [159] , и ты постигнешь, если поступишь так". А он сказал: "Разве ты не говорил: "Сказал пророк, да благословит его Аллах и да сохранит: закрепляйте знания письменами?"" Я ему ответил: "В книге нет знания, в ней только письмена, ведущие к знанию, — когда их запоминают, тогда они становятся знанием, ибо знание — свойство ученого", — и произнес ему мои стихи:
156
***
157
Хаджж — паломничество в Мекку, обязательное для каждого мусульманина, имеющего на то средства, для бедняков он не обязателен.
158
Изучение мусульманской догматики и права велось в основном со слуха, знать все нужно было наизусть. Так же занимался Абу Хамид со своим учеником, не давая ему самостоятельно читать.
159
Иснад — букв. "опора", "источник". Иснадом называется цепь ссылок на передатчиков религиозных или исторических преданий, служившая гарантией достоверности приводимого сообщения. Абу Хамид предупреждает своего ученика, что нельзя опускать иснады при переписке или записи основного текста.
[29] И произнес ему еще мои стихи:
Запишешь знание и положишь в ларец, Но не запомнишь — не добьешься никакого успеха. Только тот добьется успеха, кто запомнит его, Уразумев и оградив от ошибок [160] ."А когда запомнишь, то запиши по памяти, и тогда это будет знание, закрепленное тобой письмом. А если спишешь с книги, то это будет переписанной рукописью, а совсем не будет знанием. Знай это".
160
Эти стихи, приведенные у ал-Маккари, Г. Ферран принял за стихи Ибн ан-Наджжара (Тухфа, стр. 14).
До этого они не знали пятничного моления, и вот выучились они пятничной молитве и хутбе [161] , и я им сказал: "Подлинно, пророк, да благословит и сохранит его Аллах, сказал: "Пятничное моление — хаджж бедняков, кто не в состоянии совершить хаджж, но присутствует на пятничном молении, тому будет записано вознаграждение хаджжа"". А сейчас у них больше 10000 мест, где в пятницу произносят хутбу явно и тайно, потому что их область огромна. Я пробыл среди них три года, но смог посетить только четыре города. А эта область [162] расположена от Великой Румии [163] до границ Кустантинийи [164] . И в ней есть горы, в которых добывают золото и серебро.
161
См. прим.107.
162
*** обычно мы переводим "область", но здесь речь явно идет о "стране", царстве венгров.
163
***. Некоторые исследователи считают, что "Великая Румия" — Константинополь (Lewicky, Wegry), но здесь они определенно различаются.
164
*** — Константинополь.
[30] И эта страна — одна из наиболее изобильных и благоденствующих: бараны бывают по двадцати за динар, а ягнята и козлята — по тридцати за динар, а мед — 500 ритлей за динар, а красивая невольница — десять динаров. А во время набегов покупают превосходную невольницу за три динара, а румского невольника... [165] .
Я купил невольницу смешанного происхождения [166] , отец, мать и брат которой живы, купил я ее у ее хозяина за десять динаров, [она была] пятнадцати лет, прекраснее полной луны, черноволосая и черноглазая, белая, как камфара, умела варить, шить и считать. И купил я другую невольницу, румийку, восьми лет, за пять динаров.
165
В рукописи пропуск. С. Дублер (Абу Хамид, стр. 67) переводит: "una buena esclava о un muchacho rumi por tres dinares".
166
*** издатель переводит: "una esclava quya habia" — "рабыня, которая уже рожала" (Абу Хамид, стр. 67), читая слово как мулида, но с таким же основанием слово это можно читать муваллада — "смешанного происхождения" (отсюда испанское mulato — мулат), так обычно называли детей новообращенных мусульман, родившихся после принятия ислама.
И вот купил я однажды два кувшина полных сотового меда с воском за полдинара и сказал ей: "Тебе надо очистить этот мед, отделив воск", — вышел на суфу [167] у ворот дома, на которой собирались люди, и посидел там с людьми некоторое время, потом вошел во двор и увидел пять кругов воска, чистого, как золото, и большой кувшин с медом, похожим на розовую воду. Мед был очищен и разлит по кувшинам за один час.
Родился у нее [31] сын и умер. Я освободил ее и назвал ее Марьям, мне очень хотелось, чтобы она поехала со мной в Саксин, но я опасался за нее из-за тюркских невольниц-матерей, которые были у меня в Саксине [168] .
167
См. прим. 85.
168
***. Фраза не совсем ясна. С. Дублер перевел ее так: "...pero temi el recibimento que la harian las concubinas turcas hechas madres" — "...но боялся встречи, которую ей окажут тюркские невольницы-матери", однако значение "опасаться" (и то в смысле "избегать", "отделяться") имеют лишь V и VI породы. По-видимому, предпочтительнее значение III породы, которое, согласно словарю Лэна, употребительно и для I породы: *** "excluded him from them, did not include him among them" (Lane, Lexicon, s.v.). Впрочем, возможно, что следует читать не ***, что будет полностью соответствовать переводу С. Дублера. Ал-Гарнати мог опасаться, что другие умм ал-валад (невольницы-матери) ревниво отнесутся к Марьям, так как формально она не была умм ал-валад, потому что ребенок у нее умер.
А царь [народа] башкирд все время разоряет страну Рум. Я сказал этим мусульманам: "Участвуйте в джихаде [169] вместе с этим царем, и будет вам записано за это вознаграждение джихада". Они вышли вместе с ним в страну Кустантинийи и обратили в бегство двенадцать армий царя Рума. И привели группу туркмен из войска Конии. Я спросил некоторых из них: "Зачем вы пошли в войско царя Рума?" Они ответили: "Он нанял каждого из нас за двести динаров, и мы не знали, что в этой земле есть мусульмане". Я послал их в страну Рума, чтобы они вернулись в Конию.
169
Джихад — война за веру; павшим в ней обещалось райское блаженство.
И прибыл правитель Кустантинийи, прося мира, и роздал много денег, и [возвратил] множество пленных мусульман. И рассказали мне некоторые из пленных мусульман, которые были в Руме, что царь Рума спросил: "По какой причине царь башкирд выступил против моей страны и опустошил ее, ведь у него не было такого обыкновения?" И сказали ему: "У царя башкирд есть войско из [32] мусульман, которым он позволил открыто исповедовать их религию, они-то и есть те, которые привели его в твое царство и опустошили твою страну". И сказал царь Рума: "А вот мусульмане, которые у меня, не сражаются вместе со мной". Ему ответили: "Ты принуждаешь их к принятию христианства". Он сказал: "Я никогда не принуждал мусульман к принятию моей религии и [даже] строил им мечети, чтобы они сражались вместе со мной".
А царя башкирд зовут кирали [170] , и царство его больше царства правителя Рума во много раз, и войско его неисчислимо. И страна его обширнее страны Рум на двадцать дней пути и даже больше. Он исповедует толк ифранджей [171] , потому что он взял жену из них и совершает походы на страну ифранджей и берет их в плен. И все народы боятся войны с ним из-за многочисленности его войск и большой его храбрости.
170
*** С. Дублер (Абу Хамид, стр. 180) предположил, что в первой половине слова передано имя венгерского короля Гёзы (Гёза, II, 1141-1161), который правил в то время. Хрбек предлагает иное чтение — *** "кирали", которое должно передавать венгерское kiraly, т. e. король [Arabico-Slavica, стр. 123].
171
Здесь, по-видимому, под ифранджами разумеются западные христиане — католики.
И когда он услышал, что я запрещаю мусульманам питье вина и разрешаю иметь наложниц и четыре свободных жены, то сказал: "Это неразумно, потому что вино укрепляет тело, а [обладание] многими женщинами ослабляет тело и рассудок, религия мусульман не придерживается разума". [33] А я сказал переводчику: "Скажи царю: закон мусульман не похож на закон христиан, ведь христианин пьет вино за едой, как воду, и не пьянеет, и это увеличивает силу, а мусульманин, который пьет вино, желает от него только сильного опьянения, и уходит его разум, и становится он как безумный: прелюбодействует, и убивает, и безбожничает, — нет в нем ничего хорошего, — и отдает свое оружие и коня, и растрачивает деньги в погоне за наслаждением вином. А ведь они здесь — твое войско. И когда прикажешь ты ему идти в поход, не будет у него ни коня, ни оружия, ни денег — все потерял из-за питья. Так знай же: либо ты его убьешь, или побьешь, или прогонишь, либо придется дать ему коня и оружие, а он снова его погубит. Что касается наложниц и жен, то совокупление подходит мусульманам из-за пылкости их натуры. А кроме того, они — твое войско, и, если умножатся их дети, умножится и твое войско".
И сказал он: "Послушайте этого старца. Он действительно умен. Женитесь, как хотите, я не буду этому препятствовать". Этот царь противодействовал священникам и разрешал [иметь] наложниц. Этот царь любил мусульман.
[34] И оставил я у них моего старшего сына Хамида, а ему было в тот день, когда я его оставил, тридцать с лишним лет, и был он женат на двух женщинах из дочерей почтенных мусульман, и был наделен сыновьями. И был он достойным [ученым]. В детстве я давал ему по полданика за каждый вопрос, который он запоминал [172] .
172
То есть за каждый вопрос по мусульманскому праву или богословию.