Путешествие «Лунной тени»
Шрифт:
Веландер остановилась, постукивая ногой и склонив голову набок:
– Только не говори мне, что ты был тем королем.
– Но это было бы правдой.
– Проверить твои слова невозможно. Мир полон нищих, выдающих себя за королей и принцев, готовых даровать королевских отпрысков любой девице, способной поверить им. Меня другое интересует: почему он просто не мог потихоньку убить капитана?
– Он заставил замолчать королеву и уничтожил все доказательства, которые могли бы поставить под сомнение происхождение ее ребенка. Он избежал кровавой
– И все равно это бессмысленная история.
– Когда с объеденного рыбами тела был снят золотой пояс, оказалось, что половые органы оставались целыми. Королева поняла, кого нашли в пруду, но разве она стала бы заявлять во всеуслышание, что король был евнухом, так что тело принадлежит не ему? В таком случае ее сын лишился бы всех прав. Так что ей поневоле пришлось молчать. В возрасте двух лет ее ребенок умер от лихорадки, а она по сей день правит страной в качестве регента и, вероятно, нашла себе нового любовника среди королевских гвардейцев.
Веландер побледнела и опустилась на один из ящиков.
– Когда это случилось? – с трудом выдавила она, а потом добавила: – И как?
– Восемь лет назад. Я возглавлял свою армию в бою и попал в плен во время мимолетной стычки с врагом. Солдаты развлекались, нанося мне разнообразные увечья, а среди всего прочего кастрировали. На следующий день мои люди уничтожили весь отряд, захвативший в плен короля, и освободили своего повелителя. Я сам залечил раны, так что правду знала только королева.
Друскарл развернулся и направился в глубь корабля. Веландер последовала за ним:
– Ты хочешь сказать, что если бы не огненные круги, я бы никогда не узнала про Терикель и Ферана.
– Именно так.
– Но я бы жила обманутой!
– И сколько раз прежде тебе приходилось быть обманутой?
– Откуда я знаю! – сердито огрызнулась она. – Может быть, Серионезе мстительная зануда, но она не нарушала правил. Я поклоняюсь лишь математике, логике и правилам.
А в это самое время Терикель сидела неподалеку на швартовной тумбе. Она разглядывала маленькую шхуну, на борту которой в течение девяти недель была главой ордена Метрологов. Она и теперь имела право налагать вето на поставление в священницы той или иной женщины, но подобное проявление мелкой злобы поставило бы ее на один уровень с Серионезе и Веландер, так что считала это неприемлемым.
– Я намерен вернуться на Торею, – раздался у нее за спиной высокий, пронзительный голос.
Она обернулась и увидела Ларона. Он был с ног до головы покрыт темной кровью, на лице виднелись свежие царапины и ссадины.
– Что с тобой случилось? – ахнула Терикель.
– Мне нужна твоя помощь, – он проигнорировал ее вопрос и двинулся к кораблю.
Терикель широко развела руками:
– Моя помощь? Но я ведь не врач. Кто на тебя напал?
– Каковы пределы твоего влияния на орден Метрологов на сегодня? – он продолжал игнорировать ее вопросы, следуя своей внутренней логике.
Название ордена,
– Твое происшествие имеет какое-то отношение к ордену?
– Этим утром мой друг и помощник был арестован и заключен в тюрьму. Вскоре после этого губернатор издал приказ, запрещающий всем кораблям выходить в море без особого разрешения. У меня есть основания полагать, что моего друга выдала властям достопочтенная Серионезе.
– Предательство стало новым стилем поведения среди Метрологов.
– Так говорят слухи. Прошлой ночью ты получила сорок золотых циркаров в обмен на согласие подписать указы о поставлении новых священниц.
– Да. И ты хочешь взять в долг?
– Конечно. Мне нужно починить «Лунную тень» и вернуться на Торею. Плотники и корабельщики не станут работать бесплатно, бакалейщики не отличаются склонностью к благотворительности, и даже экипажу «Лунной тени» необходимо платить жалованье.
– Но почему Торея? Мы прошли десять кругов ада, чтобы выбраться с Тореи.
– Торея полна расплавленного золота и серебра. Мы можем собрать его среди руин, так что вложения окупятся сторицей. После этого мы сможем отправиться в Диомеду и жить там долго и счастливо.
Терикель быстро оценила его предложение. За пятьдесят один циркар она могла доехать до Диомеды и купить там небольшую лавку. Пять тысяч циркаров позволили бы ей вести совсем иной образ жизни.
– Думаю, именно поэтому губернатор и запретил судам выходить в море, – предположила она. – Банзало хочет прибрать богатство Тореи к своим рукам.
– Да.
– И что помешает мне выдать тебя Банзало, как сделала достопочтенная Старейшина с твоим другом?
Терикель впервые увидела, как Ларон улыбается. Его верхняя губа медленно изогнулась, обнажая пару острых клыков, втрое превышающих по размеру обычные человеческие зубы.
Терикель тихо охнула, стремительно вставая со швартовной тумбы и отступив на шаг. Ларон плотно сжал губы, причем ему для этого явно пришлось приложить некоторые усилия. Он помолчал, вероятно пытаясь сохранить спокойствие.
– Не подходи ближе, прошу, – дрожащим голосом произнесла Терикель, невольно прикрывая ладонью горло.
– Сегодня я уже ел, так что тебе нечего бояться. Но если ты предашь меня, вскоре у тебя появится новое имя: Завтрак, Обед или Ужин, в зависимости от времени нашей следующей встречи. С другой стороны, я могу быть очень сильным союзником… Итак?
– Я с тобой, с тобой.
Собрав все свое мужество, Терикель сделала пару шагов к нему. Ларон снял с лица пряди новой фальшивой бороды и облизал их кончики, прежде чем заново приклеить к подбородку. Открывшаяся кожа была юношеской, со следами едва начавшей пробиваться естественной бородки и несколькими прыщами. В следующее мгновение этот участок кожи исчез под наклеенными прядями.
– Сколько лет тебе на самом деле? – спросила Терикель.
– Я очень, очень старый.
– Ты больше не взрослеешь?