Путешествие на "Брендане"
Шрифт:
— Что там происходит? Вам помочь?
Никакого ответа. Потом загадочные шумы вдруг прекратились. Слышно было, как мои товарищи пробираются с носа назад.
— Что стряслось? — спросил я опять.
— А, Трондур упустил гринду, которую ему удалось загарпунить, — небрежно произнес Джордж.
Я натянул свитер и вылез послушать, как это было. Трондур один стоял на вахте, когда вокруг "Брендана" с пыхтением и плеском всплыло многочисленное стадо гринд. Хотя было темно, Охотник Трондур не мог упустить такую возможность. Он не стал никого будить, а пробрался вперед к своей кабине, достал гарпун и влез на самый нос, откуда можно было метать гарпун без помех. Джордж проснулся, когда Трондур карабкался по тонкому брезенту над его головой. И выбрался из укрытия как раз в ту минуту, когда Трондуру представился долгожданный случай: совсем близко к лодке подплыла гринда подходящих размеров.
Рраз! Стоя на коленях на носу, Трондур метнул гарпун вправо. Он пролетел три четыре метра и поразил цель. Классический бросок.
Раненый зверь тотчас нырнул. В плотном строю его товарищей начался страшный переполох. Они испуганно заметались, вспенивая воду, под их напором древко гарпуна переломилось, и в следующий миг стадо исчезло, бросив раненого на произвол судьбы.
Джордж с увлечением смотрел, как Трондур водит гринду, словно рыбак крупного лосося. Десятиметровый гарпунный линь натянулся до предела. Для верности Трондур привязал его к фок мачте, и загарпуненная гринда бодро потащила за собой "Брендан". Будь она крупнее, это могло быть опасно, но Трондур знал, что делает. Он присмотрел животное длиной около четырех с половиной метров, с которым мы на "Брендане" могли бы управиться. Дождавшись, когда гринда начала выбиваться из сил, Трондур принялся выбирать линь. У носа лодки животное заметалось взад вперед, силясь избавиться от гарпуна. Вода бурлила и фосфоресцировала под ударами туши и ластов кита. Трондур неумолимо продолжал выбирать линь, и гринда, отбиваясь, стала раскачиваться вверх вниз, забрасывая в лодку воду ударами хвоста. Тактика Трондура заключалась в том, чтобы вытянуть гринду на поверхность, лишая ее опоры. Однако в решающий миг, когда жертва уже была у самого борта, наконечник гарпуна выскочил, и мгновением позже гринда исчезла.
— Гарпун слишком далеко сзади, — заключил Трондур, огорченно качая головой. — Ближе вперед, и было бы хорошо.
А я спрашивал себя, что мы стали бы делать с четырехметровой гриндой. Где взяли бы для нее свободное место? И все же Охотник Трондур заслуживал похвалы — в темноте сумел поразить цель.
— Ничего, — утешил я его. — Ты выбрал хорошую гринду. Она буксировала нас в нужную сторону со скоростью двух трех узлов. Почти все наши приключения и злоключения происходили в ночные часы, в лучшем случае — поздно вечером. 18 июня барометр начал быстро падать. Упала и температура. С северо-запада подул сильный ветер, неся обложной дождь. Словом, вечер выдался премерзкий, и, учитывая то, что затем последовало, хорошо, что Трондур и Артур под конец своей вахты в сумерках убрали бонет грота. Спустилась ненастная черная ночь, и мы с Джорджем, заступив на вахту, растянули тент над керогазом, зажгли керосиновый фонарь и жались к нему для тепла, сменяясь на руле. Единственным утешением было то, что "Брендан" бодро шел сквозь тьму с приличной скоростью. Когда в три часа ночи настал мой черед отдыхать, я с облегчением нырнул в кабину. Только сдернул мокрые носки, внезапно послышался какой то треск, словно рвался плотный коленкор.
— Что такое случилось? — воскликнул я, высунувшись из кабины.
Джордж уже стоял, освещая фонариком паруса.
— Понятия не имею, — отозвался он. — Вроде бы все в порядке. Оба паруса целы.
— Может быть, ветром бросило на парус птицу, и она билась, чтобы вырваться на волю?
— Да нет, — возразил Джордж. — Мне кажется, скорее с корпусом что-то не так. Но все равно в темноте мы ничего не сделаем.
И он опустился на банку.
Тррр, трр, трр. Опять. Что-то неладное. Какие то странные частые щелчки, и намного громче. Джордж прав — звук исходит от корпуса… Он уже снова стоял на ногах, пытаясь что-нибудь рассмотреть в кромешном мраке. Я поспешил одеться, чувствуя приближение новых осложнений.
— Это лед — внезапно крикнул Джордж. — Мы сталкиваемся с льдинами Я вижу льдины со всех сторон
Тррр, трр, тррр… Опять этот звук, и теперь нам все было ясно. "Брендан" с ходу налетал на льдины, и они бились и терлись об обшивку с такой силой, что бычьи кожи отзывались громким скрежетом и скрипом.
— Спускай паруса — закричал я. — Если мы с такой скоростью напоремся на тяжелый лед, разобьемся вдребезги. Единственный шанс — остановиться и ждать рассвета.
Джордж принялся за дело. Пока я втискивался в дождевое платье, он успел убрать грот, пролез вперед по обледенелому тенту и начал спускать передний парус. Я поспешил к нему, чтобы помочь управиться с мокрой парусиной. Стоял адский холод, голые пальцы мгновенно онемели; мы лихорадочно трудились, не произнося ни слова. За бортом проплывали какие то смутные предметы, и в ногах отдавались мягкие толчки от встречи "Брендана" с незримыми препятствиями. Вернувшись на рулевой пост, мы за неимением прожекторов вооружились фонариками, выбрав те, что помощнее, и посветили на воду по бокам лодки. Конус света пробился всего на полсотни метров сквозь завесу ледяного дождя и соленых брызг, но и того, что мы рассмотрели, было довольно, чтобы в крови прибавилось адреналина. Со всех сторон нас окружали льдины — круглые, плоские, чудовищно зазубренные. Это был совсем не тот лед, какой мы видели несколько дней назад. Вместо ясно очерченной ледовой кромки — кошмарное нагромождение гонимых ветром льдин всевозможных форм и размеров, чередующихся с полосами чистой воды, которые тут же пропадали под напором льда. Но откуда здесь лед? Я помнил наизусть ледовую карту, еще днем тщательно нанес границу, исходя из свежих данных, переданных службой наблюдения за ледовой обстановкой. До ближайших льдов должно быть не менее шестидесяти миль. А они тут. С чувством мрачного удовлетворения я сообразил, что произошло. Тот же северо-западный штормовой ветер, который так лихо подгонял нашу карру, расколол ледовый покров, и теперь сплошное ледяное поле, виденное нами два дня назад, разметало шрапнелью на пути "Брендана". Позднее я узнал, что весь пак повел наступление широким фронтом и пролив Белл Айл далеко на юг от нашей позиции едва не оказался закрытым для торговых судов.
При свете фонариков мы убедились, что "Брендан" забрел в сильноразреженный пак с преобладанием рыхлых льдин. Для большого судна с мощными двигателями такой пак не проблема, знай себе расталкивай льды. С "Бренданом" дело обстояло совсем иначе. Долго ли кожаная обшивка сможет выдерживать эти удары? И что, если карра окажется между двумя большими льдинами в момент их столкновения? Лопнет как перезрелый банан? И много ли будет чистой воды между льдинами на нашем пути? Самое паршивое в нашей ситуации заключалось в невозможности разработать какую либо тактику. Может быть, эта полоса льдов совсем невелика, может быть, это временное препятствие и мы его скоро пройдем… Однако здравый смысл подсказывал, что льды, скорее всего, занимают обширную площадь и рано или поздно нам встретятся большие не распавшиеся льдины. Мы уже видели, как крошат друг друга здоровенные глыбы при относительном безветрии. Меня бросало в дрожь при одной мысли о том, что будет с "Бренданом", если мы в темноте напоремся на такое препятствие. Все равно что очутиться в мясорубке. Около часа мы с Джорджем силились увести "Брендан" от беды. При убранных парусах лодка под давлением ветра на мачты и корпус продолжала идти через пак со скоростью одного двух узлов. Но без парусов плыть худо, не очень то поманеврируешь, и радиус поворота мал. Станешь чересчур нажимать на руль — карра начнет дрейфовать боком, выйдя из под контроля.
Куда ни скользил луч фонаря, всюду ему из темноты подмигивали белые льдины. Мы с трудом пробирались между ними, от души надеясь, что "Брендан" будет с должным проворством отзываться на повороты руля. Льдины поменьше, ворча, бодали кожаную обшивку, а где-то во тьме волны с шипением бились о лед вне нашего поля зрения.
Джордж взгромоздился на рулевую раму, чтобы лучше видеть.
— Прямо по курсу большая льдина, — предупредил он меня. — Постарайся отвернуть влево.
Я двинул румпель до предела. И увидел, что этого мало, все равно врежемся.
— Подними передний парус — крикнул я. — Нужно прибавить ход, чтобы лодка лучше слушалась руля
Пристегнувшись страховочным линем, Джордж полез вперед по планширю. Добрался до фок мачты, потянул фал — заело. Какой-то ремень заклинил скользящую по мачте петлю.
— Трондур — закричал Джордж. — Подай нож, живей. Койка Трондура находилась у самой фок мачты, и он стал вылезать из укрытия, словно медведь из берлоги. Поздно. Вздрогнув от клотика до полоза под днищем, "Брендан" въехал носом в льдину. Это было все равно, что врезаться в бетон. Я качнулся от сильного толчка. Вот и проверка для наших средневековых кож и для швов, подумалось мне. Бум. Новый толчок. Бум. Волна еще раз небрежно бросила "Брендан" на лед. Уткнувшись носом в льдину, лодка медленно и неуклюже стала разворачиваться, словно врезавшаяся в преграду машина в замедленной киносъемке. Бум. Карра опять содрогнулась. Нами овладело чувство полной беспомощности. Мы были не в состоянии помочь "Брендану". Только ветер мог увести его от льдины. Бум. Уже не так сильно. "Брендан" сместился. Скребущий звук… Освободились
— Течь есть? — тревожно спросил Джордж. Я поглядел вниз на настил.
— Вроде бы нет, насколько мне видно тут на корме, ответил я. — Постарайся освободить парус. А я сейчас подниму Башмака. Здесь только поспевай лавировать. Не успел я договорить, как из мрака с подветренной стороны возникло устрашающее зрелище — зазубренный белый край зловеще поблескивающей льдины размерами вдвое больше "Брендана". Видимо, это был какой-нибудь доживающий свой век обломок айсберга. Чудище качалось и переваливалось на волнах, точно огромное бревно. Тупой конец громадины нацелился прямо на лодку, будто таран, и тяжело раскачивался, готовясь обрушить стотонный удар на хрупкую кожаную обшивку.