Путешествие на "Кон-Тики"
Шрифт:
Многочисленные приключения на рифе вносили приятное разнообразие в нашу райскую жизнь на острове. Но здесь мы не могли оставаться, и пора было подумать о том, как нам отсюда выбраться. Через неделю после крушения "Кон-Тики" уже почти перевалил через риф и довольно крепко держался на сухом грунте. На пути к лагуне огромные бревна снесли и отломали большие куски кораллов, но теперь деревянный плот лежал неподвижно, и все наши усилия сдвинуть и стащить его ни к чему не привели. Если бы нам только удалось перетащить остатки плота в лагуну, то мы смогли бы без особого труда установить мачту, оснастить ее парусом, переплыть с попутным ветром через чудесную лагуну и посмотреть, что находится на другой стороне. Если какие-нибудь из
Шли дни...
Однажды утром один из наших парней влетел в палатку и заявил, что видел в лагуне белый парус. С верхушки пальмы нам действительно удалось разглядеть маленькое, совершенно белое пятнышко на фоне голубой лагуны. Несомненно, это был парус, находившийся близко от берега на другой стороне лагуны. Мы видели, как он переложил галс. Вскоре появился еще один парус.
Паруса понемногу росли и приближались. Они направлялись прямо к нам. Мы подняли на пальму французский флаг и размахивали длинным шестом с норвежским флагом. Первый парус был уже близко, и мы могли различить, что он принадлежал полинезийской лодке с балансиром. Парус, однако, был современный.
Две коричневые фигуры стояли на борту, рассматривая нас. Мы помахали. Они ответили и поплыли прямо на отмель.
– Иа ора на!
– приветствовали мы их по-полинезийски.
– Иа ора на!
– хором ответили они, и один из них спрыгнул в воду и пошел к нам по песчаной отмели, таща за собой каноэ.
У обоих была одежда белых, но тела были коричневые. Они были босы, крупного сложения. Самодельные соломенные шляпы защищали их головы от солнца. Они приближались несколько неуверенно, но когда мы улыбнулись и закивали им головой, они обнажили в улыбке белоснежные зубы, и это сказало нам больше всяких слов.
Наше приветствие по-полинезийски удивило и ободрило их, точно так же, как в свое время нас самих поразило, когда их единоплеменник с острова Ангатау закричал нам "спокойной ночи" по-английски. Они начали какую-то длинную историю по-полинезийски и говорили, пока не сообразили, что изливаются впустую. Больше им нечего было сказать, они любезно захихикали и указали на подходившее к берегу второе каноэ.
На нем было трое мужчин, и когда они вышли на берег и приветствовали нас, оказалось, что один из них немного говорит по-французски. Мы узнали, что на одном из островов по ту сторону лагуны расположена деревня и они видели свет от нашего костра несколько дней назад. Но в рифе Рароиа был только один проход к островам вокруг лагуны, он находился неподалеку от деревни, и никто не мог приблизиться к островам за рифом без ведома жителей деревни. И вот старики решили, что свет, который они видели на рифе в восточном направлении, не костер, разведенный людьми, а огонь сверхъестественного происхождения. И тогда у всех пропало всякое желание узнать причину света. Но затем по лагуне к деревне приплыла крышка от ящика, на которой были какие-то буквы. Двое островитян, которые бывали на Таити, знали алфавит, и они расшифровали надпись и прочли, что на крышке ящика большими черными буквами было написано "Тики". После этого уже не оставалось никаких сомнений в том, что на рифе находятся призраки, потому что Тики был их давным-давно умершим предком, праотцем их племени. Но затем к берегу прибило сигареты, какао, герметически упакованный хлеб и ящик со старыми башмаками, и тогда все поняли, что на восточной стороне рифа произошло кораблекрушение. Вождь выслал два каноэ за теми, кто спасся, жил и разводил костер на острове.
Переводчик по просьбе своих единоплеменников спросил нас, почему на крышке ящика было написано "Тики". Мы объяснили, что надпись "Кон-Тики" была на всем нашем снаряжении, так как это было названием нашего судна.
Наши новые друзья громко выражали свое удивление, узнав, что все люди
Тогда мы решили, что один из нас отправится нашим послом к вождю и, возвратясь обратно, расскажет, как обстоят дела на другом острове лагуны. Плот мы ни за что не оставим на рифе; не могли мы бросить на произвол судьбы и наше снаряжение. С островитянами отправился Бенгт. Островитяне спихнули свои два каноэ с отмели и скоро исчезли, гонимые попутным ветром, в западном направлении.
На следующий день горизонт буквально кишел белыми парусами. По-видимому, островитяне шли за нами со всем своим флотом.
Все каноэ направлялись к нам, и когда они подошли ближе, мы увидели в первой лодке нашего Бенгта. Он размахивал шляпой и был окружен коричневыми фигурами. Он крикнул нам, что с ним в каноэ идет сам вождь, и мы поспешили выстроиться в почетный караул, пока островитяне брели по воде к берегу.
Бенгт представил нас вождю с большими церемониями. Его звали Тепиураиарии Териифаатау. Бенгт добавил, что вождь поймет, что мы имеем в виду его, если мы будем называть его Тека. Мы стали звать его Тека.
Вождь Тека был высокий, стройный полинезиец, с очень умными глазами. Он был важным лицом - наследником старого царского рода Таити. Он являлся вождем как на островах Рароиа, так и Такуме. Учился в школе на острове Таити, говорил по-французски и мог читать и писать. Он сказал мне, что главный город в Норвегии называется Христиания, и спросил, знаю ли я Бинга Кросби. Далее он рассказал, что за последние десять лет только три иностранных корабля посетили Рароиа, но несколько раз в год в деревню приходит шхуна из Таити, которая забирает ядра кокосовых орехов, оставляя в обмен различные товары. Они уже давно ждут шхуну, и она может прийти в любой момент.
Бенгт кратко сообщил нам, что на Рароиа нет ни школы, ни радио, ни белых людей. Все сто двадцать семь обитателей деревни сделали все возможное, чтобы мы чувствовали себя у них хорошо, и подготовили нам большой праздничный прием.
Вождь прежде всего изъявил желание посмотреть на судно, на котором нас выбросило живыми на риф. Мы пошли вброд к "Кон-Тики" в сопровождении целого хвоста островитян. Когда мы приблизились, они внезапно остановились и начали хором что-то кричать. Бревна "Кон-Тики" были видны теперь совершенно ясно. Один из наших коричневых друзей закричал:
– Это не лодка, это паэ-паэ!
– Паэ-паэ!
– повторяли все хором. Они галопом пробежали по рифу и взобрались на "Кон-Тики". Словно дети, они в восторге ползали по плоту и трогали бамбуковые плетенки, тросы. Вождь был в таком же восторге, как и все остальные. Он вернулся к нам с задумчивым выражением лица:
– "Тики" - вовсе не судно, это всего-навсего паэ-паэ.
"Паэ-паэ" по-полинезийски означает "плот" или "помост", а на острове Пасхи также и "каноэ". Вождь рассказал нам, что паэ-паэ на острове уже давно исчезли, но старики в деревне могли бы рассказать старые предания о паэ-паэ. Островитяне перекрикивали друг друга в восхищении от огромных бальзовых деревьев, но от тросов они воротили носы. Такие канаты долго не выдержат морскую воду и солнце. Они с гордостью показывали нам свои крепления, сплетенные из волокон кокосового ореха, которые были как новые после пяти лет употребления.