Путешествие на Запад
Шрифт:
Жрец очень удивился его вопросу. — Вокруг, конечно! Он везде.
— Хорошо! — Голос Люциуса звуча так, будто он прямо сейчас готов сжечь жреца заживо. — Есть места, которые считаются его священными?
— Как это? Весь лес — его святое место.
— И вы никогда его не видели? — Спросил Энрик.
Снаружи доносился требовательный голос Хольки и ещё более требовательный и громкий мужской голос.
— Раньше предки наши приносили жертвы Перводуху на поляне к северу. Примерно в дне пути. Там, говорят, он к ним являлся. То ли, как прекрасная девушка, то ли, как
— Провести нас сможешь?
Жрец постарался сохранить спокойное лицо, но видно было, что горящий взгляд Люциуса его пугал.
— Кто же тогда будет молитвы возносить?
— Ты путь знаешь? — волшебник насел на него, гневно сверкая глазами.
Тот неуверенно кивнул.
Люциус сделал несколько жестов, произнёс несколько слов и взгляд жреца стал бессмысленным. Его тело будто окаменело. Они с Кирианом схватили его и понесли за алтарь.
— Здесь должен быть чёрный ход. Он всегда есть. Энрик, позови Хольку.
Хольку звать не пришлось. Она прибежала сама. Из её кольчуги торчала стрела.
Увидев жреца, она остолбенела. — Куда вы его тащите?
— Он знает место, где мы сможем поговорить с Перводухом. Но он не хочет провести нас туда добровольно.
— И поэтому ты решил его похитить! Ты совсем сбрендил?
Сзади раздались команды. Последний культист, славя мессию, бросился им навстречу.
— Живо отсюда! Потом обсудим.
Они вбежали в комнату, где жил жрец. Оттуда через небольшую деревянную дверь выскочили наружу и припустились бежать в лес, на север. Люциус с Кирианом тащили жреца.
Остановились они на приличном расстоянии от деревни. Их уже никто не преследовал.
Они решили сделать привал. В ходе него Люциус достал из рюкзака верёвку и связал ею руки жрецу. Тот как раз пришёл в себя и начал ругаться, на чём свет стоит.
— Перводух вас покарает!
— Об этом мы с ним и побеседуем. — Люциуса его угрозы нисколько не трогали.
— Сожги ублюдка! Пусть страдает! Пусть почувствует твою власть над ним!
— Я никуда вас не поведу!
— Не придётся. — Эльф зажёг в руке огонь. Его глаза стали ярко рыжими. Он расправил руки его голос стал гораздо громче и приобрёл эхо. Энрику показалось, будто вместе с Люциусом говорил ещё кто-то. Кто-то, стоящий за ним.
— Если ты желаешь узреть ярость Бездны, я дам тебе такую возможность! Ты сгоришь! Я превращу тебя в гору пепла, а твою душу будут вечно есть в аду черви! — От громкого грубого эха с деревьев взлетели птицы. На секунду он весь вспыхнул, будто факел и тут же погас.
Жрец склонил голову и начал испуганно молиться Перводуху.
Холька резко подошла к Люциусу и влепила ему пощёчину. — Очнись, Люциус. Ты что творишь?
Огонь потух. Теперь он смотрел на неё с презрением.
— Что творю?
— Он нам не враг! Он уже согласился помочь. Люциус, так нельзя!
— Я решаю наши проблемы!
— Ты ведёшь себя, как урод! Я не для того тебя защищаю, чтобы видеть, как ты мучаешь людей!
Кириан в несколько шагов оказался перед ней. — Закрой рот, чудище! Мессия лучше знает, что ему делать!
— Ничтожество! Кто она такая, чтобы указывать тебе! Кто она такая, чтобы решать, чтобы ты можешь творить, а что нет. Кто она такая, чтобы решать, кто друг, а кто враг! Она сама не может отличить их! Она сама хуже любого врага! Она — оружие. А оружие должно слушаться хозяина.
Из руки Люциуса неожиданно вылетел огонь и обжёг ей лицо. Она в испуге отступила и закрыла его руками.
— Кто ты такая, чтобы меня отчитывать? — Люциус произнёс это неожиданно громко и властно. — Почему ты решила, что можешь решать, что мне надо делать, а что не надо?
— Я помогаю тебе!
— Помогаешь? Так то? Да ты постоянно мне мешаешь!
Он с маниакальной методичностью начал перечислять все случаи, когда Холька, по его мнению, совершала глупости. О многих из них Энрик не знал, но закончил Люциус как раз тем, что она взяла с собой Энрика и потом бегала за ним, забыв об их изначальной цели.
На лице Хольки отражалась смесь негодования и обиды. В какой-то момент она тоже взорвалась.
— А кто ворвался в этот храм, будто это последний день в его жизни? Кто похитил человека? Кто соглашался со всем тем, что ты перечислил?
— Ты ей указ! Не она тебе! Пусть знает место!
Люциус, трясясь мелкой дрожью ткнул в неё пальцем. Но ткнул он немного в сторону и попал только в воздух. Он оглянулся, будто потерял Хольку из виду, хотя она стояла почти перед ним.
— Научи её слушаться! Пусть она не командует! Ибо командовать должен только ты! Кто она такая, чтобы обвинять тебя! Чтобы тыкать в тебя пальцем, как в нерадивого ребёнка! Чтоб тискать тебя, как дворового пса!
— Я взял тебя! И если ты хочешь остаться, то будешь выполнять мои приказы. Ясно?
Холька смотрела на него совершенно непонимающе. — Люциус, что случилось?
— Сожги! Сожги! Сожги её! — Вопил голос так, что Энрик отступил и схватился за меч.
Люциус обернулся, ударил себя пятерней по лбу.
— Заткнитесь! Заткнитесь все! Как же ты меня достала, Холька! Я пытаюсь решить наши проблемы, чтобы ты не превратилась в чудище. Чтобы мы стали лучше. А ты носишься за детьми и волнуешься о морали! — Он ткнул в неё пальцем и на этот раз попал и прошёл рядом с ней, будто слепой. — Слушай сюда! Ты больше не будешь ко мне прикасаться без моего разрешения, говорить без моего разрешения и делать что-то без моего разрешения. Или проваливай и возвращайся в Кифалор со своим животным! — Он бросил презрительный взгляд на Энрика. — Я выразился ясно?
Парень был уверен, что сейчас она сама придёт в ярость и пересчитает зазнавшемуся товарищу кости, но Холька только подавлено кивнула и направила взгляд в землю. — Прости. Я хочу, как лучше. Стараюсь делать что-то, кроме убийств. Кроме войны.
Люциус отошёл от неё и заметно упокоился. — Не те обстоятельства, Холька. Мы стоим на пороге того, чтобы решить наши с тобой проблемы и я не хочу, чтобы из-за твоей ранимой души мы упустили этот шанс.
— Прости. Я хочу, как лучше. — Тихо произнесла она, опустила голову и смотрела на него исподлобья.