Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры
Шрифт:
– Так о чем мы говорили? Ах да, о том, что я биологический отец…
– Ну я не знаю, может, это как-то иначе называется, но в самом-то деле разве ты отец?
– Кира, милая, я ведь ничего не знал! Мне и в голову не приходило!
– Опять двадцать пять! А если бы и знал? Да ты бы умер со страху! Это хорошо сейчас, в наше вольное время, говорить… Теперь все можно! Даже тебя, такого засекреченного, пустили в страну израильской военщины… Теперь, конечно, даже приятно узнать, что у тебя тут двадцатилетняя дочка, да еще такая красотка… и ей
– Почем ты знаешь, как я повел бы себя тогда! – возмутился Марат.
– На собственном горьком опыте убедилась. Если ты просто влюбленной женщины испугался, то уж о ребенке и говорить нечего.
На балконе было темно, глаз его я не видела, и все мои обиды вновь взыграли.
– Знаешь, Марат, наверное, я никогда не смогу окончательно тебя простить, не из-за Дашки, нет, Дашка – это мое счастье, и поверь, за эти двадцать лет в нашей жизни было куда больше хорошего, чем плохого, а если и бывало худо, всегда было кому прийти на помощь. Что-что, а друзей выбирать я умею, вот только с любовью маху дала… А за Дашку я даже благодарна тебе…
– Тогда что же ты не можешь мне простить?
– То, что ты так долго морочил мне голову, то, что прошел мимо моей любви… Но все эти наши с тобой разговоры – сказка про белого бычка! Ну так о чем же вы с Дашей говорили?
– Я рассказал ей, что у нее есть сестра и брат…
– Ах, как трогательно! Боюсь только, сестру и брата известие о новоявленной израильской сестрице вряд ли обрадует. Впрочем, ты и не решишься сообщить им об этом интересном факте, не говоря уж о своей супруге!
– Кира, почему ты так горячишься?
– Потому что я ненавижу, ненавижу тебя! И не желаю ничего знать ни о тебе, ни о твоем семействе! Хочешь поддерживать отношения с Дашей – дело твое, я мешать не стану, но меня, меня оставьте в покое! – уже почти кричала я.
– Кирка, что с тобой? – пришла мне на помощь Люба. Вероятно, она услыхала мои вопли сквозь музыку и гвалт. – Пошли отсюда, неудобно, вы тут уединились, а там Котя волнуется, – шептала она мне на ухо.
– Не могу, не могу больше, что же это за наказание? Любочка, пойдем на пять минут в кухню!
– Да там бабы толкутся, кажется, все что-то почуяли, особенно Етта. Она просто на ушах стоит. Пойдем к тебе, полежишь немножко, и все пройдет! Помнишь, ты как-то заболела, а мы все перепугались, дежурили возле тебя по очереди, но больше всех перетрусила Лерка, ей казалось, что ты непременно помрешь в ее дежурство. Вот и хорошо, ты уже улыбаешься! Кирка, мы с тобой четыре года не виделись, а все равно ты своя, родная, а здешние, они почти все чужие…
– А Шац?
– А что Шац? Он хороший малый, любит меня, помогает чем может, но у него и у самого на шее мама, и потом, он такой зануда, ни в сказке сказать, ни пером описать!
– Как же ты это терпишь?
– Ну,
– Да, он еще тот соловей! Его трели я уже слышала!
Мы расхохотались. Раздался стук в дверь.
– Девочки, вы здесь? – в комнату заглянул Котя. – Что тут у вас делается? Я не помешал? Чему вы смеетесь?
– Да так, вспоминаем кое-что из раньшего времени, – сказала Люба и собралась оставить нас.
– Нет, Любочка, не уходи, – задержал ее Котя. – Если ты уйдешь, я могу закатить Кузе сцену ревности.
– Это по какому же поводу?
– Ну, повод, я полагаю и даже надеюсь, у нас всегда будет только один – Марат Ильич. Гипотетический миллионер не в счет.
– Какой миллионер? – удивилась Любка.
– Ваша, то есть твоя подружка мне тут заявила, что чувствует себя секс-бомбой и ждет, что какой-нибудь американский миллионер швырнет к ее ногам не что-нибудь, а целую корпорацию! Но я взял себя в руки и решил к нему пока не ревновать. А вот Марат…
– Успокойся, Марату я сказала – пусть сколько хочет общается с Дашей, но без меня. Я в этом альянсе участвовать не хочу!
– Так и сказала?
– Так и сказала!
– Умница!
Любка тем временем все же выскочила из комнаты.
– Котенька, я немножко полежу, а ты посиди со мной, ладно?
– Конечно, моя хорошая, полежи, успокойся, столько волнений, моя девочка устала, надо немножко отдохнуть, они там без тебя прекрасно управляются…
И под его ласковое журчание я уснула.
Когда я проснулась, было темно и тихо. Неужто все гости разошлись? Я вскочила, и тут же ко мне заглянула Дашка в пижаме.
– Мамуля, проснулась?
– Который час? – очумело спросила я.
– Половина четвертого!
– Гости уже все ушли?
– Давно!
– Почему ж ты меня не разбудила?
– Котя твой не велел!
– Господи, стыд какой! А ты почему не спишь, тебе же завтра на работу?
– Нет, завтра не пойду. Шеф отпустил по случаю дня рождения. Давай-ка я помогу тебе раздеться.
Дашка помогла мне раздеться, расстелила постель, принесла лосьон и ваткой осторожненько смыла макияж.
– Чтобы ты завтра тоже была красивая. Папа пригласил нас на обед!
До меня не сразу дошло.
– Папа? Уже и папа?
– А что тут такого, мамочка? Он сам сказал, чтобы я звала его папой. Знаешь, как это приятно!
Бедная моя девочка!
– Данечка, родненькая, умоляю, не надо!
– Почему, мамуля, я как раз хотела тебе сказать, он мне очень-очень понравился, он добрый, красивый, и потом, мне его жалко.
Черт бы его взял!
– Знаешь, он когда уходил, я пошла его немножко проводить, мы с ним сели на лавочку, и он мне столько рассказал… Как он тебя любил, как мучился от этой любви и как меня полюбил прямо с первого взгляда… а еще он сказал, что счастлив, что у него есть я, и потому что я это я, и еще потому что я часть тебя. Вот! А еще он рад, что у вас с ним в этом мире есть что-то общее…