Путешествие от края до края
Шрифт:
— Мой народ десять зим искал мага стихии воды, который ликвидировал сына Верховного жреца культа Лэнга. Описание было простым: мальчик с красными волосами, владеющий стихийной магией. Сейчас вы уже не мальчик по человеческим меркам, но столь редкий цвет волос в сочетании с вашей магией даёт слишком ясное определение.
— Я не люблю вспоминать тот день, — дёрнул плечом Орфео. — Разрушение Академии до сих пор приходит в кошмарах.
— В том числе и убийство.
Стихийник склонил голову в подтверждении.
— Вы не просто
— Я ищу отца, — прошептал Орфео. — Не биологического; с этим я бы справился сам, проведя кровный ритуал. Я ищу того, кто дал мне имя и возможность стать сильным магом. Он ищет меня, а всё, что я знаю — это его имя.
Благородный вздохнул и прошёл вглубь комнаты. Налив два бокала эльфийского вина, стоявшего в баре, он протянул один из них Орфео.
Стихийник принял бокал и качнул в ладони. Багровое вино чуть искрилось в солнечном свете.
— Моему народу известно, что некий маг с огромной силой, которую не могут даже примерно представить наши мудрецы, оставил ребёнка в Академии магии. Он не хотел бросать дитя, но судьба была жестока к ним обоим. Мальчик-стихийник, которого отец научил тому, чего не знают маги нашего мира, уничтожает сына Верховного и сбегает вместе с горсткой выживших учеников за море. Маг, являясь на руины Академии, не раз посылал волны поиска. За десять зим их накопилось более пятидесяти, но лишь одна получила отклик.
Орфео едва не выронил бокал на пол. Неужели отец искал его так часто? С учётом того, что каждый раз после посещения он уходил с огромным трудом, то какого ему было использовать поиск.
— Ваш отец, уважаемый рент, в последний раз послал столь мощную волну поиска, что даже люди её почувствовали, что считается невозможным. Обычно её чуют только те, на кого она направлена, но три декады назад всё население диска всколыхнула волна магии. Я могу лишь предполагать, какой силы было заклятье и, если честно, то меня поражает его неотступность в поиске. Если он выжил после такого, то находится в плачевном состоянии.
— Сашил, его минаар, мог ему помочь, — произнёс Орфео, пригубив вино, — этот человек никогда не отступится от своих решений и никогда не предаст отца. Иногда мне казалось, что отец — смысл его жизни, который он искал многие зимы и наконец нашёл.
— Партнёры, особенно магические, готовы убить за свою пару, — тактично напомнил Такео. — Разозлить одного из пары значит навлечь на себя гнев обоих.
— Это мне прекрасно известно, — стихийник поднял голову и прищурился.
Эльф попятился, ощутив, как нити магии сплелись вокруг Орфео. Ни на одно знакомое заклятье это не было похоже. Что-то совсем иное.
— У вас уже есть партнёр, — тихо сказал стихийник, — и, судя по привязке, вы уже очень давно не были вместе. Нить натянулась, так что советую как можно скорее
— Бессонница, беспричинная тревога, тремор, — перечислил Такео. — Я знаю, но, к сожалению, у нас нет возможности даже встретиться. Вирий, является послушником Лэнга и шпионом для меня и моего народа.
— Вы хотите уничтожить культ? Я мог бы помочь, но мне не нравится убивать.
— Никто и не требует, чтобы вы шли в бой. Сила веры способствует оживлению Лэнга, этого нельзя допустить. Верховные жрецы по большей части держат своих послушников с помощью зелий и силы наёмников. И именно с их помощью пополняют свои ряды.
— Сила веры? — Орфео уцепился за эту фразу, но сам не мог понять, что его в ней насторожило. Казалось, что-то знакомое крутится в голове, но никак не удавалось поймать мысль за хвост.
— Именно, — благородный чуть склонил голову к левому плечу, — она если не сильнее, то вполне равна магии.
— Вера, — пробормотал Де Лука, резко отставив бокал. Воспоминание наконец оказалось поймано.
Маленький Ачиль тянулся к хрустальной фигурке на каминной полке. Лик ангела, укрытого крыльями, выражал надежду, а прозрачные глаза с мольбой смотрели куда-то вверх.
Ступив на каминную решетку, мальчик всё же смог взять статуэтку и уселся с ней за креслом. Хлопнула дверь.
— Прекрати меня подталкивать, — с явным возмущением прозвучал незнакомый мужской голос.
— Иллиатид, не доводи до греха, — отец устало вздохнул. — Скажи мне, зачем ты провоцируешь собственного сына. Он тебя, конечно, вряд ли тронет, но я не понимаю твоих действий.
— Альфео, — Иллиатид тяжело вздохнул и, судя по звукам, присел на второе кресло, — пойми, меня держат здесь сила веры и мои меченые. Убей я их, мне всё равно не вырваться из кабалы бессмертия. Люди знают обо мне, и не только как об убийце. Нимфас, возможно, единственный, кто сможет меня умертвить окончательно.
— Ты хочешь, чтобы твой сын убил тебя?! — возмущение в голосе отца достигло пика. — Ты хоть представляешь,как он будет мучатся после этого?
— Я отрезал себе путь к смерти, убрав светлого брата, а мой партнёр — просто красивая кукла. Альфео, я хочу умереть.
— А тебя держит вера. Я понял, — звон жидкости, льющейся в бокал. — Прошу об одном: не в моём доме.
— Я постараюсь.
Несколько минут тишины, а затем лёгкий стук.
— Ладно, я, пожалуй, пойду — Энтони может натворить глупостей.
— Удачи с ним.
Треск пламени, снова вздох и шаги к двери.
Ачиль выглянул из-за кресла, смотря в спину отцу и крепко сжимая ангела во вспотевшей ладошке.
— У моего отца, — медленно начал Орфео, — был знакомый, которого от смерти удерживала сила веры людей. Как он сам сказал, его самым сильным желанием было умереть. Сын этого человека, Нимфас, он мог умертвить его, но не желал этого делать.