Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.

Комаров Владимир Леонтьевич

Экскурсия выяснила, что р. Камчатка выше переправы только что переменила русло и теперь идет очень неправильной сетью проток с плохо выраженным руслом, среди вейниковых лугов и уничтожаемых ее стремительным напором тальников (Salix sachalinensis).Галечники лежат ближе к террасе; они очень высоки и представляют собой весьма различные стадии процесса зарастания и задернованности вплоть до богатых травой таловых лесков.

У подножия террасы еще лежат мощные пласты снега как в лесу, так и у склона, обращенного на юг и более открытого.

21 июня наша седьмая дневка в этом году. Утром проехала мимо нас партия мильковцев в Петропавловск за грузом. Они угостили нас рыбой, а мы их -- остатками убитого на Кедровой речке медведя, от которого, к сожалению, взяли с собой только две ноги.

Почва террасы, на которой мы стоим, -- речной песок, слегка глинистый, с мелкими камнями и галькой; верхний слой богат перегноем. На нижней террасе под тонким слоем дерна сразу сплошная галька.

После часовых метеорологических наблюдений мы с Б. Беловым поехали верхами к верховью р. Камчатки.

Пересекли террасу, где стоянка, с ее шикшовником, кочками и кустами можжевельника, золотистого рододендрона, багульника и пр., и поднялись на боковой кряж с густым лесом каменной березы, упирающийся правее в реку крутым мысом. Перевалив через кряж, везде довольно пологий и мягкий, мы вступили в долину текущей за ним речки (правый приток Камчатки) и стали подниматься по ней. Здесь сначала нас окружал луг по пологому склону, затем тундра с чистыми зарослями торфяного мха, с морошкой, голубикой и пр. и без всякого следа дресвы на поверхности. Ручей, а с ним и мы вскоре завернули направо (к NS -- в нижнем его течении, на OW -- в верхнем). Здесь широкая, ровная долина с болотистыми лугами и торфяниками. Справа (S) она обрамлена невысоким увалом с большими группами кедровника, а слева (N) небольшой бесснежной, но и безлесной столовой вершиной. Впереди более низкая, заросшая густым лесом седловина. Повыше в этой все еще широкой долине стали попадаться очень правильные котловинки среди гряд наноса. Одна из них довольно сухая, с ковром ползучего лютика по дну, что указывает на временное ее затопление, на еще влажном дне своем хранила отчетливые следы крупного медведя. Кругом возвышенные гряды рыхлого материала и холмики, увенчанные ивовыми кустами, частью с березником. Затем мы пересекли седловину, замыкающую верхнюю часть долины, и через типичный березник, с ковром орхидей(Cypripedium Yatabeanum) и шведского дерна (Cornus suecica), спустились довольно круто к самой Камчатке, прорезав таким образом по хорде большую образованную ею дугу. Пробираясь вверх по реке сквозь рощи березы и ивовые заросли, мы вышли на пышные долинные луга по речному наносу, перебрели один значительный правый приток, идущий навстречу нам из ущелья, обставленного столовыми горами, и прошли мимо низкого увала с кучами снега у подножия. Теперь перед нами за большим лугом с низкой, еще молодой травой возвышался мыс, разделяющий долину притока от главной; река втягивается в узкое ущелье и становится уже средней величины горным протоком. Озеро может быть только в конце этого ущелья. Затем пошел уже малоудобный путь, частью по густым ивнякам, частью по лужайкам среди них или даже, благодаря скалистым, обрывающимся к реке берегам, косогором среди ольховников, справедливо считающихся на Камчатке главным препятствием для горных путешествий. В конце концов медленность движения и боязнь не вернуться засветло к лагерю заставили меня повернуть назад, не дойдя до озера.

С высшей точки подъема впереди видны шлаковые красные гребни и лавовые покровы много выше верхней границы леса, последние рощи которого образуют причудливую сеть по склонам. Кругом масса ключей с луговинами из мхов и низкой травы; растительность вообще еще в раннем весеннем периоде, и цветущих растений в субальпийской зоне вовсе не видно, -- они кончились вместе с верхней границей березового леса.

Мы были здесь очень близко от Бакениной, снеговой конус которой часто показывался из-за ближних столовых гор и гребней. Водораздел между истоками Быстрой и Камчатки сначала, т. е. у выхода их из горных ущелий, образован узким и острым, частью еще несущим снег гребнем, а затем низким, ровным увалом с очень крутыми склонами, заросшими редким березником и группами кедровника. Поднявшись на этот увал, я увидал систему котловин и затем типичную поверхность старой, очень большой морены, выдвинувшейся далеко в бывшую озерную котловину Камчатской вершины. Спустившись с морен, мы опять попали на большой луг у устья правого притока Камчатки и здесь спугнули веселую компанию из пятерых медведей (вероятно, молодежи), с играми выкапывавших из земли коренья. Затем выехали на прежний путь и, миновав два уже описанных перевалика, вернулись около 8 час. вечера домой. На обратном пути я вынужден был признать моренный характер и за вершиной ручьевой долины, где я на переднем пути осматривал котловины и гряды наноса.

22 июня мы легко прошли 25 верст, отделявших нас от Пущиной по официальному маршруту. Тропа, пройдя от стоянки немного сухой шикшевой тундрой, вступает лужками в прекрасный парковый лес, похожий на лес Коряцкой долины за Большой Тополовой. Два раза в этом лесу тропа подходит к реке, открывая вид на береговые террасы, которые падают к реке крутыми склонами с большими обнажениями оползней. За рекой идет увал с березником широкой, ровной полосой, за которой видна долина западного истока р. Камчатки, а за ней столовые горы; местами увал с березником приобретает ясно моренный характер; можно думать, что увал, разделяющий обе вершины Камчатки перед их слиянием, также моренного характера, тогда как стрелка его сложена уже позднее чистым аллювием. Далее характер местности изменился. Моренные увалы с каменным березником исчезли, и, широкая, ровная терраса дала место обширным пышным лугам, среди которых сначала одиночно, затем группами появились белые березы. Справа от тропы к горам все еще виден каменный березник, слева к реке белая береза. Видные с тропы горы левого берега имеют характер Сараев, тогда как передовые

кряжи доверху скрыты под густым зеленым покровом паркового леса. Еще далее террасы с белой березой все расширяются, горы отходят вправо, и в семи верстах от начала террасы среди групп белой березы появляется характерный для более континентальной части долины Камчатки суходольный луговой покров с овсяницей (Festuca ovina), подмаренником (Galium verum) и сном (Pulsatilla patens). Справа через лесную прогалину в последний раз открылась Бакенина сопка, видны столовые горы вчерашней экскурсии и левее их длинная цепь начала Валагинских гор, похожих по внешности на Поперечные альпы Коряцкой долины; севернее среди них выдвигаются одинокие зубчатые вершины. Все это отделено от реки грядами мягких лесистых увалов. Далее путь все время лесными лугами. Перед Пущиной перебрели довольно широкую реку "Пущину, а по-камчатски -- Кашхоин" (см. Крашенинников, стр. 25), за которой началась площадь, уже измененная влиянием деревни. Слева пойма Камчатки, густая, тенистая, без галечников, с высокими зарослями шеламайника; она окаймлена полосой ольх и борща. Самая деревня очень мала и стоит среди ивового и ольхового леса, очевидно прижатая поближе к своим рыболовным запорам; справа к ней примыкают обширные луга по аллювию речных террас. Левее деревни в лесу протоки Камчатки. Мы миновали деревню и стали ниже по реке на очень старых галечниках, сплошь одетых густой травой суходольного луга, среди которой выделяются группы примул.

Дер. Пущина состоит всего из пяти домов, в том числе один совсем новый; лошадей в ней нет вовсе, и когда нужно было весной отвезти в Ганал почту, то жители нанимали в соседнем сел. Шароме единственную имевшуюся там лошадь за дорогую цену. Поэтому они с завистью смотрели на наших лошадей, которые благодаря свежей весенней траве все еще имели вполне хороший вид, и поговаривали о желании обзавестись лошадьми. "Впрочем, -- жаловались они,-- у нас кони как-то не живут".-- "Да вы их сеном-то по зимам кормите?" -- "Нет, на коров-то -- и то дай бог напастись, а лошади -- на подножном, мы их на хвощ отводим". Понятно, что лошадям в долгую камчатскую зиму нелегко дотянуть до весны.

Пониже селения узкая ручьеобразная протока отделяет полосу берегового леса, закрывающего собою р. Камчатку, текущую здесь прямо с юга на север несколькими протоками, среди которых одна выделяется как шириной, так и стремительным течением; отмели иловато-песчаные, гальки нет.

Пущинцы жалуются, что рыба в этом году сильно запоздала, первые чавычи пришли при нас, -- поэтому голодно; думают, что виною этому рыбалка Демби, Бирича и Крамаренко, загородивших две трети русла Камчатки близ Усть-Камчатска так называемыми заездками.

23 июня мы уговорили пущинского старосту проводить нас на горячие ключи, находящиеся, по его словам, в 15 верстах от селения, в верховьях р. Кашхан, т. е. одного из истоков Пущинской речки. Кроме ключей меня интересовала еще и возможность попасть в горы. От Пущиной за обширными лугами вдалеке были видны рощи белой березы, за которыми тянутся на восток три параллельных мягких кряжа с лесом из каменной березы, и лишь за ними виден хребет, отделяющий здесь широкую долину Камчатки от верхней части долины р. Ковычи, одного из более крупных правых притоков Камчатки, вершина которого близка к р. Жупановой, а устье приходится чуть пониже Верхнекамчатска.

По обыкновению, получить проводника было бы очень трудно, если бы на наше счастье староста несколько лет тому назад не испортил себе руку настолько, что совершенно не мог работать на запоре; поэтому, как он говорил, общество его отпустило. Болезнь его была, по-видимому, связана с тем злостным наследственным сифилисом, который распространился среди камчадалов еще со времени окончательного покорения Камчатки и, предоставленный самому себе, сделался во многих селениях как бы второй природой жителей.

Дорога к горячим Пущинским ключам в долине р. Кашхан на SSO от Пущиной с окружающих селение лугов круто поднимается в полуверсте от селения на террасу, затем пересекает мягкий увал среди каменного березника с влажной почвой, почему в нем масса папоротников. Пересекли ближайший кряж, вышли на пышный высокотравный луг и по нему, спугнув лисицу, делавшую стойку на глухаря, обогнули второй кряж, после чего вышли к высокому берегу Пущинской речки.

Поражает обилие и пышное развитие зарослей шеламайника с его обычными спутниками; много и низкотравных лугов с преобладанием василистника (Thalictriim minus). После второго кряжа путь едва заметной, нередко прерывающейся тропой идет по широкой террасе правого берега р. Пущиной, затем пересекает ее левый приток, речку Перевозчик и очень большую травяную тундру, уже без тропы. Впереди высится красивая островерхая гора, выдвинувшаяся из гребня, с каровой впадиной на две трети высоты. За ней видна более глубокая падь и второй гребень.

Далее путь вверх по долине главного истока р. Пущиной опять среди каменного березника, шеламайников, луга и пойменного леса с частыми участками галечника, совершенно заросшего луговыми травами отчасти субальпийского уже пояса.

Перешли еще два мелководных ручья и вошли в новый, последний уже в этой долине участок каменного березника, где нас застала сильная гроза с ливнем и заставила остановиться на краю лесистого увала, почти перегораживающего долину. Гроза пришла с севера.