Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.
Шрифт:
19 сентября мы быстро переправились через тихое устье Карау, почти лишенное течения, и пошли по внутреннему подножию берегового вала к р. Жупановой. Уже невдалеке от устья на песке замечены были следы человека, и мы с радостью решили, что рыбалка на устье Жупановой еще не снята, что окрылило людей каравана, и все стали очень торопиться вперед. В версте от устья я посетил Странный холм Дитмара (см. его стр. 658). Это, по-моему, старая заросшая дюна с кедровником по северному склону; у моря здесь полоса гальки, давно уже не виданной на этом песчаном берегу. Вершина Малого Семячика (большой кратер) -- под 280°. С холма видно, что шедшая до сих пор параллельно морю гряда березников окончилась и за нею до самого подножия Малого Семячика идет мокрая долина с озером; параллельно морю тянутся еще два береговых озера, окруженных шикшевой тундрой. Впереди за мокрой
В этот день мы проехали около 18 верст (по Крашенинникову -- 20). От упомянутого уже высокого холма на морском берегу пошли параллельные низкие валы, не менее 5 и до 8, поросшие березой, кедровником, ольховником и рябинником, сплоченным в крайне густые заросли, и разделенные параллельными один другому логами, тальвеги которых заняты болотистым лугом и нередко несут ямы с водой. За валами правее на W равнина, тянущаяся на большое расстояние до берегового увала у подошвы южной оконечности Малого Семячика; среди равнины разбросаны озера.
Лога между старыми береговыми валами, если идти по одному из них вдаль, напоминают длинные коридоры между двумя шпалерами густых зарослей, и пройти из одного лога в другой крайне трудно. Так идет путь почти до самого устья р. Жупановой, и лишь незадолго до него из-за валов неожиданно вырастают среди моря две скалы, похожие издали на затылки голов сфинксов. Скалы эти находятся по ту сторону бухты, уже за устьем р. Жупановой.
Осматривая местность, я ехал медленно, тогда как караван мой, чуя конец голодовки, ушел далеко вперед берегом моря. Среди логов по пересохшему осоковому болоту поражают ямы, встречающиеся на некотором расстоянии одна от другой у внутреннего подножия соответствующего вала. Ямы полны водой и отоптаны кругом медведями, следы которых очень многочисленны. Торные медвежьи тропы идут по всем логам и связаны поперечными тропинками через заросли.
Ближе к морю протянулась однообразная, песчаная, невысокая, но довольно широкая терраса, одетая зарослями Elymus mollis. На ней все чаще попадаются теперь следы человека, вешки и пр.
Самое устье р. Жупановой очень широко, сильно пересыхает в отлив и вплотную прижато с правой его стороны к невысокому горному кряжу с березником.
В течение сегодняшнего дня Жупановская сопка сильно оделась снегом. Ее вершина очень характерна: слева -- высокий зубец кратера, справа -- низкий, благодаря чему самая вершина как бы косо обрублена. На рыбалке мы были встречены чрезвычайно радушно владельцем ее Штабелем и его спутниками. Мы разбили лагерь на самом берегу реки за рыбалкой, состоящей из складов соли и рыбы, нескольких землянок и домиков самой примитивной постройки.
Глава XXV
ОТ УСТЬЯ р. ЖУПАНОВОЙ ДО ПЕТРОПАВЛОВСКА
20 сентября мы запасались провизией, отдыхали и переправлялись через Жупанову. Штабель предоставил в наше распоряжение, отказавшись от платы за это, запас муки, рису, соли, соленых гольцов, чая и немного масла -- немного потому, что и его собственный запас приходил уже к концу. Кроме того, он взял на свое попечение нашего больного, которого его товарищи, в увлечении близостью встречи с людьми и концом голодовки, заставили ехать чересчур быстро (в этот день ехали верхом все), -- его растрясло, и снова ему стало хуже. Штабель ожидал парохода со дня на день с 20 августа и думал, что ему удастся уже на днях быть в Петропавловске, где он мог сдать больного на попечение В. Н. Тюшова, в заведовании которого есть только что открытая небольшая больничка.
Население рыбалки довольно многочисленно: кроме Штабеля, его супруги, сына и двух помощников, еще бондарь, засольщик, мастер по сетям и около 40 человек рабочих, русских и японцев, образующих две артели.
Утром мы сделали небольшую экскурсию до конца северной кошки Жупановского устья. Кошка эта, узкая и плоская, по-видимому, нарастает в южном направлении под углом к песчаной косе, соединяющей скалистую группу Жупановского мыса с горным кряжем правого берега реки. На кошке еще совершенно свежая зелень и цветут обычные травы морского
Напротив конца этой кошки, на низменной косе правого берега, близ начала скал Жупановского мыса, стоит деревянный крест в память утонувшего здесь в прошлом году переселенца. На березовом кряже правого берега реки, против рыбалки, виден длинный низкий дом предприимчивых переселенцев, которые провели на устье Жупановой все лето 1908 г., но осенью, не сумев запасти достаточно рыбы на зиму, не решились долее оставаться на месте и были вывезены военным пароходом "Шилка" в половине сентября в Петропавловск, а оттуда во Владивосток. Это были по преимуществу железнодорожные мастеровые Китайско-Восточной железной дороги, среди которых немало было людей искусных в плотничьем деле и других полезных ремеслах, но камчадалить, т. е. рыбачить и охотничать, как это необходимо в Камчатке, они должны были учиться с азов, что, за отсутствием инструкторов, шло крайне медленно.
Вправо за концом берегового увала виден вход в большое Жупановское озеро, или залив, идущий отсюда на юг верст на восемь, а против него довольно большая, заросшая травами низменность, занимающая к северу от реки значительное пространство, частью занятое озерами, частью осоковыми болотами. Среди них выделяется узкий залив-озеро, изливающийся в реку каналом, который на рыбалке называется Вардонкой (?). В самом русле реки три намывных плоских острова, поросших осокой.
Часа в четыре мы простились с гостеприимными хозяевами и переправились через Жупанову на морском кунгасе Штабеля с помощью его же рабочих; место переправы для лошадей было указано ими же. Если бы не это, мы пробились бы здесь не менее двух дней, отыскивая наименее опасное место для переправы и перевозя вещи.
На правом берегу мы быстро обовьючились и тронулись к морскому берегу, обходя увал с его березниками и скалами. В одном месте пришлось идти водой, так как скалы падают прямо в реку. Далее увал резко поворачивает вправо, и между ним и рекой, а правее и морем открывается обширная площадь осоковых болот, прорезанных топкими руслами, местами уже заросшими. Площадь древнего русла проходила когда-то между увалом и Жупановским мысом; когда же выросла понемногу кошка, соединяющая мыс с высокими и крутыми скалами, которыми увал обрывается к морю, то река отошла посевернее, а эту площадь забило песком. По схематическому чертежу Дитмара (см. стр. 661 его книги), еще в 1854 г. здесь была тихая, мелкая бухточка, но не суша; и если чертеж верен, то превращение данного участка в твердую землю произошло за последние 50 лет. Благодаря сухой осени мы удобно, хотя и не быстро, миновали болота, лавируя между топкими местами, и вышли к внутреннему подножию берегового вала, здесь невысокого, и прошли по нему до подъема на гору; вправо у подножия увала два небольших озерка обещали дать воду, но последняя, как и во всех водоемах этой низменности, оказалась солонцеватой, так что и чай наш был солон.
Пока ставили лагерь, я еще успел до темноты взойти на гору и осмотреться, куда вести утром караван. За горой вправо оказались форменные ворота от моря к Жупановскому озеру. Крашенинников (I, 56) говорит: "От устья Шопхада реки залегла в южную сторону нутренная губа, окруженная каменными горами, которая как длиной, так и шириной версты на четыре. Оная губа имеет три устья: одно -- в р. Шопхад, да два - в море. Между первым и вторым устьем (к морю) расстояния версты с две, между вторым и третьим только с версту, а ширина каменного берега, которым губа от моря отделяется, -- сажен на полтораста". Очевидно, это устье или пролив из озера в море, о котором говорит Крашенинников, теперь забито песком и превратилось в сушу, несмотря на то, что ширина его около 150--200 саж. Теперь со стороны озера здесь широкая полоса луга, а к морю обращен песчаный береговой вал; по обе стороны ворот каменные массивы.