Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг.
Шрифт:
Затем путь идет, огибая вправо подножие Ближней сопки, переходит два или три ручья и самую Озерную по мостику, затем пересекает плоский увальчик Ближней сопки среди красивого березняка и через небольшое луговое болотце выходит к мосту через Паратунку. Мост этот, построенный по настоянию одного из начальников Камчатки, именно Хомякова, годен для того, чтобы через него переводить по одной, шагом, вьючных лошадей, но все же производит крайне жалкое впечатление -- в большую воду края его иногда затопляются и середина превращается в островок, хотя его, кажется, еще ни разу не сносило водой.
Пройдя следующие
Здесь принял нас староста селения Тюменцев, красивый, высокий и стройный, худощавый человек, с заметной примесью камчадальской крови. За чаем мы приступили к обсуждению условий, на которых жители согласятся перевезти нас из Тарьи сюда. Если бы не было прямого предписания начальства сделать это, то, по всей вероятности, они бы совсем не согласились помочь нам ни на каких условиях. Большинство приглашенных на совещание хозяев всеми силами отклоняло от себя предстоящую работу. Но сам староста и три других хозяина все-таки согласились перевезти нас и обещали через день, т. е. 10 июня, приехать в Тарью с шестью лошадьми и одной маленькой тележкой.
Назад мы шли через Ближнее озеро. Сейчас же за мостом через Паратунку свернули влево (подошли мы к мосту справа) и стали огибать подножие Ближней сопки, идя тропой среди березняка по краю терраски. У начала Ближнего озера -- еще поселение, но на этот раз постоянное, большой семьи П. Яковлева; и здесь на вытекающей из озерка речке запор для красной рыбы, хотя последней здесь вообще попадается меньше, чем у Дальнего озера. Закончили мы свой путь уже в темноте, обогнув озеро слева, по самому его берегу.
10 июня мы, действительно, были со всем скарбом перевезены к началу Ближнего озера, так как далее предполагалось ехать водой. Здесь мы опять разбили лагерь и заночевали. Небольшие экскурсии вокруг стоянки показали, что загадочные песчаные гряды (см. стр. 39) вторгаются отчасти и в котловину, занятую озером. От подножия Ближней сопки далеко в озеро вдается как бы искусственно насыпанная, поросшая деревьями коса, отделяющая от вод озера довольно замкнутый залив. С левой (южной) стороны этого залива узкий крутой вал, также похожий на искусственную насыпь, отделяет от вод озера небольшое озерко, которое с вала кажется круглым; оно имеет песчаное дно и чистую воду. Вал этот, чрезвычайно густо обросший кедровником с примесью рябинника и таволожника(Spiraea betulifolia Pall.), переходит далее в песчаный берег с Betula Ermani. Далее, к подножию сопки, густые заросли ольховника сильно затрудняют движение; в них есть еще залежи снега. Подъем на сопку через заросли, медленный и однообразный, приводит к ее гребню, одетому редким березовым лесом и постепенно поднимающемуся к вершине; не доходя последней -- единственное крупное обнажение Ближней сопки, -- большая прямая скала с плитообразной и кубической отдельностью, пестро расцвеченная разнообразными лишайниками. В трещинах ее рос камчатский рододендрон (Rhododendron kamczaticum Pall.) и еще некоторые альпийские растения. Самая вершина -- мягкая, закругленная, с редким березняком доверху. К озеру сопка спускается очень круто (местами есть земляные оползни), и проход этим берегом почти невозможен; противоположный же, северный берег, к которому подходят пологие низкие отроги гор Кихчик, удобен для обхода, и по нему проложена тропинка. В одном месте у NW конца озера, вообще узкого для своей длины (до четырех верст), к берегу подходит небольшая моховая тундра с клюквой, росянкой и пр.; торф легко размывается водой, и большие чистые куски его падают в воду с берегового обрывчика.
Только 11 июня нас перевезли на батах через озеро, и был разбит новый лагерь у хут. Яковлева. Л. Г. Раменский остался с рабочим Варфоломеем на старой стоянке, желая еще поработать с неделю над озером и Тарьинской бухтой. 12 июня весь день сильный дождь, и никого из жителей не видно; наконец утром 13-го они пригнали свои баты к самому запору Яковлева и стали грузить наше добро, чтобы сплавить его в Паратунку и затем по этой последней и по ее левому притоку, Хайковой речке, подняться к своему селению. Когда все было погружено, мы навьючили на себя более хрупкие инструменты и по знакомой мне уже с 8-го числа тропе также тронулись в путь.
Глава IV
ПРЕБЫВАНИЕ В ПАРАТУНСКИХ КЛЮЧАХ
Мы прожили в Паратунке с 13 июня до 6 июля, т. е. более трех недель. Это был, так сказать, фундамент моего знакомства с Камчаткой, на основе которого и по сравнению с которым развертывалась впоследствии перед моими глазами картина этой своеобразной страны.
По соглашению со старостой и другими сельчанами, мы устроили свой лагерь за селением, на правом берегу оврага р. Ключевой, у края высокой террасы, вымытой когда-то р. Паратункой в массивных толщах своеобразной гряды наносов, тянущихся между современной речной долиной и горами, отделяющими ее от долины р. Быстрой {Название реки "Быстрая" повторяется в различных местах Камчатки неоднократно. Поэтому я буду прибавлять к нему еще какое-либо название; так, эту Быструю я буду называть Паратунской, а ту, которая впадает у Большерецка в Большую реку, Большой Быстрой.}.
План работы у меня был такой: изучив ближайшие окрестности и ознакомившись с населением и средствами передвижения, совершить две-три дальние экскурсии на лошадях и затем перекочевать на другую станцию -- далее в глубь страны. Невозможность правильной продолжительной поездки на местных лошадях выяснилась сейчас же, так как многие жители совершенно не согласились давать нам своих лошадей и получить хотя бы две-три лошади можно было только по постановлению сельского схода. С. Атласов, бывший нашим первым проводником, помогал нам очень мало и заметно тяготился нашим обществом, почему дня через три по приезде в Паратунку отпросился на побывку в родную Сероглазку, проведать больную жену, и более не возвращался. Его место занял Николай Корнилов, молодой парень, в общем достаточно симпатичный и охотно знакомивший нас с окрестностями.
Паратунская тундра представляет собою совершенно ровное на глаз пространство, окруженное узкой каймой ивняков и замкнутое на N мелким, но чистым озером -- разливом значительной величины. Зеленый осоковый покров ее прорезывают только красные в начале лета (записано 21 июня) полосы зарослей восковницы (Myrica tomentosa), да пятнами блестят окнища. Края тундры всюду мокрее ее середины; ближе к реке идет даже почти сплошная полоса из погруженных на один-полтора фута в воду крупных осок и хвощей. Полоса эта отделена от реки грядой возвышенного благодаря наносам берега, густо заросшего ивняками и ольхой.
Окнища -- ямы, большие, глубокие, различной формы, часто обрамленные кольцевым валом из торфяного мха; дно их -- вязкое, иловатое, и нередко от воды их сильно пахнет сероводородом. Наиболее характерны большие окнища ниже (по течению реки) тропы, идущей от селения к мосту, на полдороге; их возвышенные края несут густой сфагновый покров с клюквой и др. Возможно, что и вся тундра была ранее моховой, но неоднократное обильное выпадение дресвы из близлежащих вулканов убило сфагнум и создало условия, более благоприятные росту осок, пушицы и пр. И теперь вся тундра пересыпана дресвой 1907 г., вследствие чего стала, по словам паратунцев, заметно суше.