Путешествие по России голландца Стрейса
Шрифт:
Одежда их шьется из толстого, очень грубого холста. Мужская вся состоит из одного куска, выкроенного на подобие наших панталон. Новую одежду шьют только тогда, когда прежняя изорвется в клочки. Женатые отличаются от холостых тем, что бреют голову, между тем как сип последние оставляют на макушке косму волос, которую иногда завязывают иногда же небрежно распускают по плечам. Женская одежда шьется также из холста, но выкраивается иначе и гораздо шире. Голову покрывают чепчиком, который спускается до самых глаз. Новобрачные присоединяют к этому украшению только им присвоенное. Оно состоит из рога, длиною в аршин, насаженного посреди лба; к концу его прикрепляется шелковая кисть, а в средине сей последней колокольчик, звон которого должен напоминать новобрачной о недавней перемене ее положения. Может быть, это делается с целью напомнить мужу, что это украшение было бы к лицу ему, так как у этих народов, также как у Сингалезов, населяющих остров Цейлон, существует обычай жениться только на девушке, своим отцом лишенной девства. Они утверждают, что надобно быть сумасшедшим, чтобы не воспользоваться подобным случаем, что каждый сажает дерево с намерением сорвать с него плод.
Поэтому то, за десять или двенадцать дней до свадьбы своей дочери, Черемис веселится с нею и часто даже в одно и тоже время женится на ней и на нескольких других, пользуясь всеми без различия и не заботясь о том, единокровны ли они с ним, или нет. У них нет ни обряда крещения, ни обрезания. Шесть месяцев спустя после рождения ребенка, они уведомляют некоторых из своих знакомых о том, что избрали такой-то день для того, чтобы дать ему имя. Те отправляются навестить его в тот день; имя первого вошедшего дают ребенку.
Так как рождение и жизнь у них не сопровождаются
Глава десятая
Дальнейший путь до Казани. — Описание этого города и царства того же имени Это государство подпадает под власть Русских. — Последние разбиты и обращены в бегство Татарами. — Они подступают к Москве, которою овладевают и заставляют царя платить дань. — Его царское величество освобожден от этой дани Рязанским воеводою.
В последний день Июня мы продолжали свой путь, но не плыли дальше, потому что сели на мель. Как мы ни старались сойти без потери, однако лишились двух якорей, а немного погодя подверглись той же неприятности и даже несколько раз сряду, так как река была очень мелка, что замедляло наше плавание. [127] Наконец, с большим трудом мы достигли [128] Козьмодемьянска, где запаслись съестными припасами, так как наши стали истощаться. За этим городом видно множество гор совершенно покрытых липой, tillaux, в которой жители полагают весь свой промысел. Покупают у них ее отделенную кору для выделки коробов и саней; из остального же выделывают блюда, миски и прочую домашнюю утварь, что не приносит им большого дохода [129] .
127
Это место г. А. Попов, на основании Немецкого перевода, передает (стр. 15) сле-дующим образом: «Июня 30 корабль попал на мель, и едва успели его стащить, как он нашел на другую»; «много стоило работы, до кровавого пота, говорит он, чтобы двинуть его далее».
128
Как видно из Французского перевода, корабль прибыл в Козьмодемьянск 30 Июня, а не «на следующий день», как значится в Немецком переводе по утверждению г. А. Попова (с. 15)
129
Попов переводит это место так: «Став на якорь в Кузьмодемьянске, корабль запасся съестными припасами. Этот город лежит на горном берегу, окруженный многими лесами. Жители приготовляют лыки, делают сани, корзины и другие изделия; это главное занятие жителей».
1-го Июля, проходя мимо островов Тюрига, Turig [130] и Маслова, Maslof, мы потеряли еще один якорь. Здесь было так мелко, что мы несколько раз становились на мель, а потому очень поздно приплыли к Макрицу, Makrits.
2-го мы бросила якорь в пристани Чебоксары, Sabacsar, где нам надлежало предъявить свои паспорты. Воевода, найдя их в порядке, приказал жителям проводить нас до Астрахани.
Чебоксары конечно лучший и сильнейший из городов, лежащих на пути. Гарнизон в нем был тогда сильнее обыкновенного для того, чтобы обуздывать взбунтовавшихся казаков [131] . Здесь, снабдив себя тем, в чем нуждались, мы 3-го отчалили отсюда и прошли мимо острова Козина, Kosin [132] , где опять едва не стали на мель, чего избегли, благодаря ловкости одного из данных в Чебоксарах лоцманов. Отсюда мы двинулись мимо села Сундырь, Sundir [133] и бросили якорь у Кокшаги, Kokschaga [134] , где хотя и рано прибыли, оставались однако ж до следующего дня, не решаясь в тот же день плыть дальше, так как недалеко лежала мель длиною более десяти миль.
130
В Немецком переводе стоит Taring.
131
А. Попов приводит описание Чебоксар по Немецкому переводу следующим образом (с. 15): «Хорошо построенный город, сильно укреплен и снабжен значительным гарнизоном, по случаю казацких возмущений».
132
В настоящее время существует в 6 верстах от Чебоксар пристань Козинская. Суд. д. I, с. 132.
133
И ныне в 28 верстах от Чебоксар находится это село.
134
Ниже впадения реки Кокшаги, в Чебоксарском уезде, на луговой стороне Волги, находился город Кокшага, теперь уже не существующий. А. Попов, о постр. корабля Орла, с. 16.
4-го прошли чрез нее с помощью рук, но попали на мель около села Веловки, Vvelovka [135] . Снявшись с нее с большим трудом, мы очутились под вечер в Свияжске, Suviatki [136] , маленьком городке, которого стены построены только из дерева; все строения его такие же, исключая кремля, церквей и некоторых монастырей, построенных из камня.
5-го дул нам такой попутный ветер, что мы рано вошли в реку Казанку, по которой названы: город Казанью, а царство Казанским. Лишь только подплыли сюда, то немедленно бросили якорь, а маленькие барки, следовавшие за нами и желавшие войти вместе с нами, надвинуло течением на наш корабль так сильно, что некоторые из них опрокинулись, и несколько человек утонуло [137] .
135
Быть может Беловолгская слободка, и ныне существующая, верстах в 44, на нагорной стороне Волги.
136
В Немецком переводе Swiatkhy.
137
В большое недоумение приводит это место, при сравнении с переводом г. А. Попова: «Июля 5-го снялись с якоря и при сильном ветре вошли на парусах в реку Казанку, по имени которой называется город и царство Казанское. Здесь, по средине реки остановились на якоре… отправили шестивесельную шлюбку в город известить воеводу о прибытии корабля и яхты и просить его осмотреть их».
Почва на этом пространстве и даже на всем протяжении Волги чрезвычайно плодородна, потому что эта река обладает свойствами Нила. Ежегодно, в известное время, она разливается и чудесно утучняет все орошаемые ею места. На протяжении более ста миль, по ее течению, только и видишь орех, вишню, смородину и тому подобные деревья и кустарники, которые растут смешанно и в изобилии. Край этот некогда принадлежал Татарам, а в настоящее время покоренный силою оружия подчиняется Русским, почему язык последних распространен здесь более других. Жители в нем человечнее и не имеют склонности обращать людей в рабство, как поступают Нагорные и Луговые Черемисы, Ногайцы, Калмыки и Дагестанцы. Они, повторяю, не такого нрава. Пришло в голову мне и двум другим из нашего экипажа сходить из любознательности в глубь страны, и я нечувствительно удалялся даже мили за три от своего корабля и, вместо обиды, все мы встречали людей, которые ласково предлагали нам то, что у них было.
6-го отправились взглянуть на город Казань, где и погуляли, откланявшись предварительно воеводе [138] и сообщив ему о том, кто мы таковы. Два дня
138
Князь Юрий Петрович Трубецкой.
Казанское царство, которым управлял прежде Татарский царь, простирается к Северу до левого берега реки до области Сибирской, а на Востоке до Ногайских Татар. До перемены царя оно было так населено, что в состоянии было выставить 60,000 войска. Продолжительные войны ослабили Казанцев и поставили их в невозможность сопротивляться Василию Иоанновичу, давшему им несколько сражений и подчинившему их своей власти, которой они не в силах были сопротивляться. Первым правителем, которого поставили, был Татарин [139] , за что порицали его политику. Но так как царь знал его усердие, то и не переставал оказывать ему предпочтение многим соискателям, хотя бы даже и своим природным подданным. Сначала Татары, вида себя под властью своего соотчича, находили иго менее тяжелым и питали даже надежду, что будут в состоянии скоро избавиться от него. Между тем несколько времени спустя, Казанцы испытали совершенно противное тому, о чем мечтали. Правитель досаждал им при всяком случае и не соблюдал никакой меры в предпочтении Москвитян. Татары, доведенные до крайности его поведением, тем более, что он был их соотечественником, решили его погубить, а чтобы вернее достигнуть этого, они пригласили на помощь Черемисов. Собрали многочисленное войско и привели его прямо под Казань. Здесь разбили Москвитян, свергли правителя и восстановили прежние порядки. С этого времени, они, гордые своим успехом, на который и не рассчитывали, вторглись в Московское государство. где все предали мечу. Таким образом, все покоряя оружием, они пошли прямо к столице, куда надеялись ворваться беспрепятственно, между тем как царь противоставил им сильное войско. Так как победа была на их стороне, то они не побоялись Москвитян, продолжили нашествие и овладели Москвою. Поступив с ней так, как привыкли делать дерзкие победители, они напали на кремль, но встретили здесь сопротивление: в течении нескольких дней осажденные защищались храбро. Татары, раздраженные сопротивлением столь малого числа людей, до того стеснили их, что принудили сдаться. Побежденные просили снисходительных и почетных условий, но победители на них не согласились и заявили, что не дадут пощады, если царь не обяжется платить им ежегодную дань. Удалившись со времени последнего поражения в Новгород, царь сильно негодовал, на то, что доведен был до такой жестокой крайности. Но так как его доходы были истощены, а войска утомлены, слабы и напуганы, то он необходимости придал вид добродетели и подвергся на суд победителя. Один из двух Татарских предводителей, бывших братьями, старший Менгли-Гирей, Mendliquerits [140] , прежде чем оставить Москву, воздвиг статую, пред которой царь должен был бы падать ниц каждый раз, когда хан будет присылать за данью. Затем оба удалились, Саиб-Гирей, Sapgueri, в Казань, которая должна была сделаться его резиденцией, а Менгли-Гирей с своим войском отправился осаждать Рязань [141] . Воевода, покинув посад, заперся в кремле, chateau, где и был осажден. Потребовали от него сдачи. Победитель присовокупил, что упорство в защите будет со стороны воеводы дерзостью, так как его повелитель покорился ему по договору, подписанному рукой и скрепленному государственною печатью. Воевода возразил, что ничему не верит, а послал в Москву узнать, правду ли хан говорит, и что поступит согласно с полученным ответом. Чтобы прекратить проволочку, затруднявшую хана, сей последний послал неверящему подлинник договора, подписанного рукой царя. Последствие было не такое, какого он ожидал. Вместо повиновения, воевода послал сказать ему, что готов умереть за своего государя, и ничто не может поколебать его решения. Менгли-Гирей, изумленный этим ответом, побуждал своих воинов смирить человека, дерзнувшего сопротивляться его завоеванию; но в них оказался упадок духа, mollesse. Либо устали они следовать за ним, либо соблазнил их отдых, который они предвкушали, — только приступ их был нерадив и явно показывал, что в них нет того жара, которым до сих пор они одушевлялись. Удивленный такою переменою, Менгли-Гирей решил снять осаду. А чтобы сделать это наименее постыдным образом, он велел сказать воеводе, что обещает быть с ним в дружбе, если сей последний образумится и возвратит заключенный между ним и царем договор также доверчиво, как он послал его. Тот отвечал, что договор попал в более верные руки, и вырвать его можно, только умертвив того, кто им владеет, а желание его состоит в том, чтобы те, которые владели им, были свидетелями его радости при виде почерка и печати своего царя, за которого он рад пролить последнюю каплю крови и благословляет случай, доставивший эту возможность. Твердость воеводы утвердила хана в намерении снять осаду, что он исполнил на другой же день и возвратился на родину, покрытый стыдом и бесчестием, вместо ожидаемых трофеев.
139
Войско Иоанна Васильевича III осадило, в 1487 году, Алегама в Казани, и принудило сдаться; на его место был посажен брат его Магмети-Амин, как подручник великого князя Московского.
140
Менгли-Гирей правил Крымом в качестве хана с 1467 по 1515 год и был верным союзником Иоанна III в борьбе последнего с Золотой Ордой.
141
Здесь, без всякого сомнения речь идет о Махмет-Гирее. Свергнув с престола подручника Московского в Казани Шиг-Алея, он в союзе с Казанцами посадил своего брата Саиб-Гирея. Затем, соединившись с Казанцами, Ногаями и Днепровскими казаками, он опрокинул сторожевых воевод, подошел, в 1521 году, к самой Москве, от которой отступил взяв, по некоторым известиям, от Московских воевод грамоту, в которой именем великого князя, удалившегося в Волоколамск, они обязались платить ежегодную дань. Воевода Хабаров в Переяславле Рязанском хитростью удержал ее.
Когда в Москве узнали об уходе Татар и увидели в ней роковой договор, то все обрадовались и хвалили воеводу. Одни говорили, что он достоин высшей должности в государстве; другие называли освободителем; а некоторые, что следовало разрушить статую Менгли — Гирея и на ее месте воздвигнуть его. При таком сильном рвении разбили в куски статую [142] хана, Tartare. Остального не исполнили, так как необходимость побуждала думать о более важных предметах. Царь, пользуясь пылом и рвением своих подданных, поспешно собрал войска направил их к Казани. Саиб-Гирей, пораженный тем, что неприятель так быстро оправился от поражения, не растерялся и не медлил защищаться, хотя и знал, что брат не в состоянии помочь ему. Неприятель, со своей стороны, усилил осаду, но все было тщетно. Хан держался. Он истощил терпение Русских, которые, ничего не сделав, принуждены были удалиться. Вскоре царь умер. Сын его Иоанн Васильевич принял участие я этом деле и снова осадил Казань. Простояв более двух месяцев под городом, не причинив ему вреда и опасаясь, чтобы Менгли-Гирей не пришел на помощь к брату, он предложил осажденным выгодные условия, которые они не удостоили даже вниманием. Этот отказ заставил его подвести подкопы под вал. Совершив последнее успешно, против ожидания осажденных, которые ничего подобного не ждали, он овладел городом, в котором воспользовался правами победителя.
142
Речь идет о басме, которая представляла изображение Золото-Ордынских ханов, а не Крымских.