Путешествие туда, не знаю куда
Шрифт:
Под мясо пропустили еще по плошке напитка.
— Слушай, Медведь, я тут недавно одну игру видел…
— Эта, Змей, налей еще… — видно было, что толстый слегка поплыл.
— Не, брат, давай чуть попозже, ты уже почти дошел до кондиции. Сейчас сыграем, а потом хоть залейся. Так вот, смотри, — я взял три плошки почище и перевернул их вверх дном. — У меня есть камушек, — достал изумруд и протянул его вождю.
— О-го! — протянул вождь, прямо как одна известная особа из произведения Ильфа и Петрова, и схватил камень. Глаза на секунду у него стали круглыми.
— Не
Сзади раздался приглушенный стон.
Я обернулся.
— Не стони, у меня еще есть.
— Давай, давай сюда, — еле выцарапал камень из толстых пальцев Медведя, — кладем вот сюда под плошку, смотри внимательно, вождь, и крутим.
Пару раз для верности поменял плошки местами. Мой толстый друг, хоть и пьяненький, ткнул пальцем в правильную плошку.
— Молодец, Большая Лапа! Какой у тебя верный глаз! А вот спорим, что сейчас не угадаешь? Мешочек с золотом ставлю, что не угадаешь! — я усиленно делал вид, что сильно пьян, — только у меня что-то спина разболелась, Чикер, иди крути, ты молодой, у тебя здоровья побольше будет.
И тут понеслось. Вождь оказался человеком азартным, и где-то час мы с ним бились-боролись, передвигая золото то туда, то сюда. Выигранное золото я аккуратно складывал в заранее подготовленный мешок.
— Ставлю пять! — крикнул я в очередной раз и бросил на шкуру пять мешочков.
Медведь сунул руку в свою торбу и поменялся в лице. Схватил торбу, перевернул ее и потряс. Пусто…
— Все, нет больше.
— Жалко, Медведь, — сказал я, забирая назад свои пять мешочков, — но раз нет, значит нет. Нам пора. Спасибо за хлеб, за соль… Чикер, отдай камушек вождю, я обещал, и смотри, без фокусов.
— Стой! — крикнул вождь, — давай сыграем на весеннее золото!
— Я бы с удовольствием сыграл с тобой на золото на десять лет вперед, но увы, наш бог не разрешает играть в долг, извини, вождь.
Медведь лихорадочно озирался по сторонам, пытаясь найти, на что можно сыграть. Потом он что-то вспомнил и закричал:
— Подожди! У меня есть!
С этими словами он выбежал из чума.
— Чикер, ты молодец, хвалю! А теперь быстро колись — камень отдал вождю?
— Ваша светлость, как можно?! Конечно, отдал! — Чикер смотрел на меня слишком честными глазами.
— Бедный вождь… Держи мешок, здесь сто пятьдесят шесть мешочков. И даже не думай, головой отвечаешь.
На улице послышался звон металла. Вождь решил со мной на корову сыграть? При всем уважении, корова столько не стоит. Медведь ввалился в чум спиной вперед, таща за собой кого-то на цепи, следом зашли три эскимоса.
— Вот, Змей, на это буду играть! Десять мешочков стоит!
Большого труда мне стоило сохранить лицо. Передо мной стояла негритянка.
Часть 9
Зора.
Негритянка негритянке рознь. Жители нашей Африки все разные: и по строению тела, и по цвету кожи. Высокая, на голову выше своих охранников,
Для себя я сразу решил, что у эскимосов она не останется. Не знаю, откуда это существо занесло в здешний мир, может когда-нибудь и узнаю. Скорее всего эта женщина опасна, не стал бы вождь просто так ее заматывать в цепи, но это не повод держать человека голышом на холоде.
Я повернулся к вождю.
— Она у тебя в бане живет?
— Какой бане? Нет никакой бани, в чуме держим, где еще.
Мне в зимней одежде в чуме вождя было не слишком-то тепло, а эта африканка просто голая и босиком!
— У тебя что, вождь, лишней шкуры не нашлось, чтобы свою пленницу не морозить? — я неприязненно посмотрел на Медведя.
— Не заслужила! — отрезал вождь, — хватит разговаривать, давай играть.
— Я на людей не играю, — не менее резко ответил я. Подошел к Чикеру, достал из мешка пять мешочков с золотом и бросил к ногам вождя.
— Забирай. Играть больше не будем, мы уходим.
— Я сказал десять! — завопил вождь.
— Этот скелет и одного не стоит, и ты сам это знаешь, — я подошел к Медведю и, понизив голос, спросил:
— Лапа, ты где ее откопал? Просто интересно.
— Еще два мешочка.
— Хорошо, дам один и все на этом. Рассказывай.
— Мои воины (я еле сдержал улыбку) год назад нашли ее в пещере, где мы добываем золот…, не важно, там, в горах. Она была вся изранена, в боку торчал обломок копья. Парни хотели добить ее, но не получилось. Она покалечила троих, получила еще два копья в грудь, и только после этого отключилась. Ее связали, на всякий случай, и приволокли ко мне в стойбище. За два дня, пока ее везли, часть ран затянулась, у меня в чуме она очнулась, порвала веревки, как гнилые нитки, убила одного воина, одного ранила и в этот момент я ее сзади ка-а-ак треснул! Думал все, с концами. Так нет же, очухалась. Но уже связанная цепями.
— Ну, и добили бы и дело с концом, зачем издеваться над человеком? Или ты, вождь, ждешь, когда она исправится и попросит прощения?
Медведь почесал голову:
— По нашим обычаям связанного врага убить просто так нельзя, только в поединке, а развязывать ее никто не станет, дураков нет. У нее в груди торчало два копья — сейчас даже отметин не осталось. Поэтому и держим. Интересно, сколько она протянет? Кормим объедками, зимой и летом голая, а все не сдохнет. Только высохла, как сушеная рыба. И еще. Она все же женщина, я, эта, попробовать хотел.