Путешествие туда, не знаю куда
Шрифт:
— Да, уважаемый шаман, — я опустила голову, не понимая, почему шаман сердится.
— Запомни раз и навсегда — лечить людей может только шаман! Ты нарушила священное правило и будешь наказана! — шаман попытался схватить меня за плечо. Но защита расценила это как нападение и шарахнула по протянутой руке. Ыулун с воем отлетел и шлепнулся на вытоптанную землю. Шаман попытался подняться, оперся о землю и, страшно закричав, упал обратно — кисть правой руки болталась тряпкой.
Наконец, поднявшись, рассыпая проклятия всем
Со всех сторон на меня смотрели испуганные пырки. Что сейчас будет… Я заплакала и пошла в чум. Наказание не заставило себя ждать. Прибежал Синил и сказал, что Мылык зовет меня. Ну, все, сейчас меня выгонят из стойбища. С тяжелым сердцем переступала я порог чума вождя.
Мылык сидел у очага и прихлебывал горячий ягодный отвар, шаман сидел чуть поодаль, одна из жен вождя пыталась привязать к раненой руке две палочки, но у нее это плохо получалось. Присесть не предложили.
Вождь пристально посмотрел на меня и, выдержав паузу, спросил:
— Зачем ты ударила шамана? Разве ты не знаешь, что к шаману нельзя прикасаться? Он разговаривает с духами, они рассердятся и пошлют беды на пырков!
— Это не я, вождь, это голубой свет. Он меня защищает.
А что я могла еще сказать в свое оправдание?
Вождь задумался. Что-то не сходилось в рассказе шамана. Не может хрупкая девушка ударить так, что взрослый мужчина полетел на землю со сломанной рукой в придачу. Может, действительно эту девушку защищают чужие боги? Непонятно.
Мылык прочистил горло, уперся руками в колени и напустил на себя грозный вид:
— А зачем ты говоришь всем, что ты — дочь вождя? Ты не моя дочь!
Тут проснулся Ен:
— Мию, скажи ему, что он не единственный вождь на этом свете.
Я вспомнила отца, мать, мне стало так грустно, что слезы потекли по щекам.
— Я дочь вождя. Другого…
Мылык бросил злобный взгляд на шамана. Ну, конечно же, надо было сразу догадаться, что эта девушка дочь вождя могущественного племени. А этот старый облезлый … песец наплел, наплел. Ну, подожди, я с тобой еще поговорю.
И что теперь делать? Вот заявится сюда ее отец, да спросит, кто обижал его дочь. Вон, как девчонка рыдает. Надо срочно исправлять ситуацию.
— Я так и понял, Мию. Иди обратно в чум, тебя никто не тронет.
Я подумала, что ослышалась и сквозь слезы вопросительно посмотрела на вождя.
— Перестань плакать и иди в чум.
От удивления у меня даже слезы высохли.
— Хотя, постой. Скажи мне правду, — вождь встал, подошел ко мне и, понизив голос, спросил, — ты действительно можешь лечить болезни?
— Мне кажется, что да, вождь. Вчера я смогла вылечить ногу Аюне.
Вождь задумался. Потом, решившись, попросил:
— Ты не можешь посмотреть? У меня уже несколько лун болит живот, — и совсем тихо добавил, —
Я сделала шаг к вождю, положила руки ему на живот и закрыла глаза. Действительно, в животе вверху, ближе к ребрам, горел злой красный огонек. Сейчас мы тебя сотрем. Ой, как жжется! Забрала у огонька немного краски и стряхнула ее с рук. Еще, еще… Наконец огонек, кольнув меня напоследок, погас. На лбу от напряжения выступил пот.
— Все, вождь, больше болеть не будет.
Мылык прислушался к себе. Эта противная ноющая боль, изводившая его днем и ночью, исчезла.
— Твой отец великий шаман? — вождь с обалделым лицом щупал и мял свой живот.
— Нет, мой отец — вождь.
— Да, да, я знаю! И великий шаман тоже! — утвердительно произнес Мылык. — Я у тебя в долгу. Проси, что хочешь!
Я уже почти сказала, что мне ничего не надо, как опять влез Ен.
— Проси отдельный чум и Аюну в помощницы. Тебе нужно отдыхать и сосредотачиваться, другого такого случая не будет. Нам нужно отдельное жилье, чтобы учиться.
Не знаю, чего ожидал вождь, каких просьб, но услышав мои пожелания, вздохнул с облегчением. Отдельный чум мне соорудили на следующий день…»
Что-то я расчувствовалась… Мне осталось совсем немного, надо успеть рассказать самое главное.
С тех пор я жила в отдельном чуме. Каждый день ко мне кто-то приходил. У людей оказалось очень много запущенных болячек. Кстати, шаман выдержал три дня, затем попросил о помощи. У него был сложный перелом кисти, пришлось повозиться. Друзьями мы не стали, но больше он ко мне не приставал.
Ен посоветовал придумать какой-то обряд, какие-то движения, предваряющие лечение. Зачем? Для укрепления моего авторитета, как он объяснил. С авторитетом и без этого проблем не было. Не смотря на мою молодость, все, включая вождя, обращались ко мне «Божественная Мию». Самое смешное, что пырки были благодарны больше всего не за лечение людей, а за лечение оленей. Олени — это без преувеличения жизнь племени.
У меня оставалось свободное время на учебу, и самое главное, никто не мешал. Ен показал, как пользоваться экраном, это сильно помогало в усвоении материала. Верная Аюна охраняла вход в жилище, и никто не мог зайти ко мне без разрешения.
Когда мы перешли к изучению основ генной инженерии, Ен включил запись моей экскурсии с Роби.
— Так значит, это была не просто экскурсия? Ен, признавайся!
— Мию, ты все узнаешь в свое время, а сейчас не отвлекайся. Первый прибор, с которым мы познакомимся сегодня, это атомные молекулярные весы. Принцип действия… И так шаг за шагом.
Этот знаменательный день я запомнила навсегда. Вместо обычного утреннего приветствия Ен произнес:
— Мию, ты уже выросла и получила весьма серьезное образование. Настала пора узнать, зачем все это было нужно. Садись и слушай внимательно.