Путешествие в бездну
Шрифт:
Девушка зевнула. Мягко, словно теплое одеяло, ее окутывал дремотный покой.
Хорошо быть мертвой. Тебе уже не нужно никуда идти, не нужно ничего решать и ни о ком заботиться. Тебе уже нечего желать и нечего бояться. Быть мертвой не страшно и даже удобно. Мертвым ты можешь быть безупречным.
Быть мертвой — значит не знать сомнений. Взять, к примеру, любовь. Совершенно неясно: действительно ли это любовь, или обычный эгоизм, попытка спастись от одиночества, необходимость получать подпитку от другого человека, как плющ, который обвивает дуб и питается его соками. Хорошо,
Быть мертвой — это значит плыть сквозь реку времени, не боясь ее течения, опасных порогов и высоких водопадов. Не нужно обдирать колени об острые камни и, захлебываясь, прилагать неимоверные усилия, чтобы выжить, вцепиться в свой жалкий кусочек жизни, который рано или поздно все равно выскользнет из твоих рук. Вернее даже: рано. Такие вещи всегда происходят рано, сколько бы ни было отпущено времени.
Быть мертвой — это быть идеальной. Как красиво лежать на белой земле из костяной пыли, когда твои волосы разметались вокруг головы, а лицо по цвету напоминает белый мрамор. Губы сжаты, глаза закрыты, и тень от ресниц густо лежит на щеке. Как хорошо быть спящей красавицей, идеальной в своем вечном сне, и никогда не просыпаться.
«Глупышка, — пустота ласково погладила девушку по голове мягкой, словно бархатной ладошкой, — а ты боялась. Так долго ты убегала от меня. Зачем?..»
И действительно, зачем?..
Пахло морем, а издали доносился звук прибоя. Всё правильно, так и должно было случиться. Наконец все вещи вернулись на свои места. Саша должна была умереть тогда, среди волн, но кто-то удлинил ее линию жизни, привязав к ней красную шерстяную нить. Теперь нить истончилась, что же, все когда-либо заканчивается, а бесконечная жизнь бывает только в Динкиных играх. Всё хорошо, всё правильно, как и должно быть.
Глава 21
Вспоротая реальность
…Кто-то тряс Александру за плечо. Девушка вяло дернулась, пытаясь освободиться от навязчивого внимания.
— Эй, Алекс, не спи, замерзнешь! Давай, поднимайся, лентяйка!
Знакомый голос с трудом проникал в вялое сознание, будто до краев заполненное сгущенным молоком.
— Алекс! Ну давай! Вставай! Топай! Передвигай ногами! Арбайтен!
— Отстань, — прошептала Саша непослушными онемевшими губами.
Как же неприятно, когда в идеальный неподвижный мир врывается что-то беспокоящее, и тормошит, и зудит над ухом!
— Алекс! Алекс!
— Что тебе надо? — Она с трудом приоткрыла глаза и взглянула в лицо Лизе.
Лиза осталась такой же, какой Саша запомнила ее до катастрофы, когда обеим исполнилось по одиннадцать лет. На сестре была ярко-розовая куртка с вышивкой, короткая синяя юбочка и цветные, тоже розовые, колготки.
— Мне надо, чтобы ты перестала валяться, изображая из себя дохлятину! — проговорила Лиза. — Хорошо устроилась: ее ждут, а она тут улеглась и думает, будто так и надо. Ну ты и дура, Сашка! Всегда знала, что ты дура, но сейчас ты даже меня удивила! Нашлась готка недоделанная: типа быть дохлятиной так правильно, так здорово!
Такие слова из уст одиннадцатилетней девочки шокировали.
— Уходи, — Александра опять попыталась высвободиться
— Я типа ангел. С крылышками, — Лиза усмехнулась, — что, не похоже? А других тебе не полагается. Если хочешь умереть — пожалуйста! Кто же против, если тебе так хочется, но сначала верни должок!
— Какой еще должок? — Саша приподняла голову, хотя вцепившаяся в тело трава тянула назад, к земле.
— Обычный! Ты что, совсем тупая, сестренка? — Лиза покрутила пальцем у виска. — Тук-тук, кто дома?.. Ян, если помнишь, тебя вытащил, а ты его бросила! Ему, думаешь, легко тогда было? Знаешь, через что он тогда прошел? А он до тебя добрался! И сейчас он умирать не хочет. Неожиданно, правда? Поэтому сначала верни ему долг, вытащи Яна, а потом умирай сколько тебе захочется, тебе никто и слова не скажет!
Саша моргнула. В словах сестры имелся резон.
— Ну давай, живей, Алекс! Соображай быстрее, а то никакого ангельского терпения не хватает! Времени у Яна почти не осталось. Еще чуть-чуть промедлишь и можешь уже никуда не идти, только не ври потом, будто его любила. Давай, Алекс, вытащи его, а потом ложись и релаксируй, сколько тебе угодно.
Александра рванулась, но земля нави, вцепившаяся в нее тысячью жадных ртов, не хотела отпускать.
«Останься! — шептала она. — Здесь покой! Здесь тебе будет хорошо! Мы станем с тобой едины, моя трава прорастет через твою грудь и потянется вверх, сильная от твоей крови. Не нужно будет бояться, не нужно ни к чему стремиться»…
— Ну давай же, приложи старания! — Лиза потянула сестру за руку.
Саша рванулась. Боль стала невыносимой. Каждая травинка, красная от выпитой крови, изо всех сил вцепилась в девушку, не желая расставаться с добычей. Еще рывок, еще… Сознание мутилось от дикой боли, но внезапно Александра почувствовала, что наконец освободилась. Стало немного легче, хотя все тело ныло. Подняв руки к лицу, девушка увидела, что их покрывают мелкие красные точки — ранки, оставшиеся на том месте, где в тело впивался хоботок.
Лиза стояла рядом, от нетерпения пританцовывая на месте.
— Ну вот, Алекс, не так трудно, а теперь — топай!
— Спасибо… — Она посмотрела на сестру. Они — близнецы, и даже смерть не помешала Лизе в трудный момент явиться на помощь. — Ты пойдешь со мной?
Девочка хмыкнула:
— Размечталась! Ты, систрхен, вообще соображаешь или как? Ты что, хочешь, чтобы я за тебя все сделала? Давай, сама справишься. Вспомни, это ты у нас упрямая! Ну что ты стоишь? Время пошло на секунды! Беги!
И Александра побежала. С трудом, как это бывает во сне, едва ориентируясь по почти угасшему следу нити. Сил не осталось ни на то, чтобы думать, ни на то, чтобы чувствовать, только на бег. Только вперед, только не останавливаться!
Она бежала, едва удерживаясь на ногах, спотыкаясь и едва не падая, но все-таки бежала.
Но вдруг след нити оборвался или ушел куда-то в глубину.
Саша чувствовала, что Ян уже где-то рядом. Но вот только где это «где-то»?..
Девушка упала на колени и принялась руками раскапывать жесткую костяную землю. Та не поддавалась.