Путешествие в город мертвых

Фостер Алан Дин

– Нужно приготовиться к нападению, – сказал Этьен, глядя через монокуляр. – Ограждение сделано из дерева, а не из камня, но оно крепкое и высокое. Слишком высокое, чтобы можно было легко забраться на него. Можно увидеть места, где бревна закалены огнем. Верхушка же плоская и заполнена битым стеклом. Умно.

– Виден ли ваш корабль? – мягко спросил Тилл.

– За ограждением ничего не видно, но очень много света в центре города. – Этьен прикоснулся к своему прибору ночного видения, тронув какой-то сенсорный выключатель, и все услышали слабый шум, который усиливался одновременно со вспышками

света. От неожиданного шума Хомат подскочил на месте, а тсла отшатнулись, жестикулируя. Лира успокоила их.

Как только Хомат преодолел свой испуг перед невиданным прибором,

Этьен попросил его:

– Не мог бы ты послушать, что передает этот прибор, и объяснить нам, что происходит?

Май нерешительно подошел к источнику звуков:

– Барабаны, трубы, флейты, хвалебные песни. Все звучит так, как будто они празднуют что-то. – По лицу Хомата было видно, что он узнал одну песню. – Так и есть. Они празднуют свою великую победу над аибитами и успешную кражу. Сначала я не понял слов. Многие из них отличаются от тех, какими пользуются в По-Раби.

– Тогда у нас есть шанс нагрянуть неожиданно, пока они гуляют.

– Не думаю, де-Этьен. Они наверняка поставили надежную охрану к кораблю, иначе его украдут свои же, чтобы выгодно продать где-нибудь вниз по реке. Тот, кто достаточно умен, чтобы украсть лодку духов, не будет настолько наивен, чтобы доверять своему народу.

Этьен потрогал асинаптический пистолет на бедре.

– Тогда нам надо просто пройти и вежливо попросить, чтобы нам вернули наше имущество. – Он посмотрел на жену, но Лира ничего не сказала относительно перспективы нарушить радостное настроение туземцев. Зато он услышал другое мнение:

– Было бы очень прискорбно лишать кого-то жизни. – Это сказал Тилл.

– Мне тоже очень жаль, Тилл, но нам нужно вернуть наше судно, и я не собираюсь быть ласковым и добрым с похитителями. Дело не только в том, что пропажа корабля означает конец нашей экспедиции, есть и другие причины. На борту судна находятся вещи, которые представляют реальную опасность для самих аборигенов, если они их потревожат. – Этьен вытер пот со лба.

Температура все еще была выше ста десяти, а влажность достигала девяноста процентов. – Нужно учитывать и еще один фактор. Мы с Лирой могли бы переправиться вниз по реке к дельте Скатанды, но мы не сможем выдержать месяцы подобной жары.

– Я не оспариваю необходимости возвращения твоей собственности,

Этьен. Я только питаю отвращение к насилию.

– Мы будем стрелять по возможности меньше.

– Какое бурное празднество. – Хомат продолжал слушать звуки, в то время как оба их парусника осторожно заплывали в бухту.

– Сиаск! – вдруг воскликнул он, падая на планшир. Этьен и Лира немедленно спрятались под сиденья.

– Что это? Что случилось?

– Патруль, полагаю.

– Что же теперь делать? – Этьен посмотрел на Тилла: – У тебя есть идея?

– Ты и Лира продолжайте прятаться, потому что, если вас увидят, тут же поднимут тревогу, но твоему другу Хомату только зададут вопросы, особенно если увидят нас. Довольно необычно увидеть тсла на реке. Воины будут заинтригованы нашим видом, но тревоги не поднимут, потому что мы известны как миролюбивый народ, не

причиняющий никому вреда.

– Отличная идея, Тилл. Ты отвлечешь их внимание, а тем временем мы с

Лирой подберемся поближе и перебьем их.

Хобот Тилла вздрогнул от изумления.

– Это же очень рискованно. – Он сделал жест в сторону своих товарищей. – Мы предпримем необходимые действия.

– Подождите минуту. – Лира выглядела смущенной. – Ты только что говорил нам, Тилл, о миролюбии своего народа, который не причиняет никому вреда?

– Не смущай наших гостей, – шикнул на нее Этьен. – Давай посмотрим, что эти пацифисты могут сделать, если захотят. Думай об этом, как об интересном дополнении к своим исследованиям.

Лира сердито посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Они спрятались за парусами, в то время как тсла направили суда к берегу. Этьен вдруг ощутил сумасшедшее желание ущипнуть жену, но подавил его в себе.

Сперва патруль приказал парусникам остановиться, но потом, разглядев в них тсла, позволил причалить. Этьен чутко прислушивался. В любой момент он ожидал, что парус будет отброшен и он увидит направленное на него длинное колье. Потом раздались звуки борьбы, и они с Лирой вышли из укрытия с пистолетами наготове. Но они могли бы спокойно отдыхать. У тсла не возникло никаких затруднений с патрулем. Особенно постарался Йулур, так продемонстрировавший свою силу, что было даже страшно смотреть. Этьен решил в будущем прекратить какие бы то ни было насмешки в адрес Йулура со стороны его товарищей.

Все было проделано быстро и тихо. Этьена охватило новое чувство уважения к своему проводнику-философу и к другим тсла, которые сбросили патрульных в реку. В то же время его охватило любопытство, как же могли эти пацифисты так легко пойти на нарушение запретов. Ладно, оставим социальные анализы на потом, решил он. Первым делом нужно было вернуть свое судно, а уж потом обсуждать мотивы поведения тсла.

Посланный на разведку Хомат кивком головы дал понять, что можно двигаться вперед. Скоро они оказались у бревенчатого частокола, опоясывавшего город. В нем было прорезано много бойниц, откуда лучники могли спокойно расстреливать атакующих.

Наконец они подошли к маленькой калитке. Она не охранялась и открылась настежь, едва Хомат толкнул ее. Они вошли в город, стараясь держаться в тени больших зданий.

Теперь стали явственно слышны крики пьяных и накачавшихся наркотиками жителей. Ближе к центру в самых неожиданных местах валялись многочисленные пьяные. Путешественникам приходилось почти переступать через напившихся до бесчувствия жителей города.

Впереди лежала центральная площадь, место церемоний и всяческих сделок. В самом центре ее, окруженный праздничными кострами, стоял их корабль. Костры были разожжены на разумном расстоянии от судна. Не потому, что боялись его, а просто для сохранности деревянной клетки, в которой оно находилось. Раздавалось пение, громкое и нескладное. Этьен взглянул на жену с отвращением, но не удивляясь: она что-то быстро записала в свой блокнот. Такая уж она была, Лира. Если бы даже местные жители варили ее в рыбьем жире, она все равно в последние минуты своей жизни записывала бы рецепт для своих последователей.