Путешествие в город мертвых

Фостер Алан Дин

Этьен напрягся, почти тут же расслабившись. Слова Тилла напомнили ему

Ирквит и ту легкость, с которой она освоила принципы работы защитной системы корабля. Но этот учитель-философ не мог быть обманщиком. Этьен ощутил чувство вины за внезапное подозрение.

– Успокойся, Тилл. Ты достоин обучиться всему, чему захочешь. Я постараюсь объяснить тебе принципы работы этого корабля, а ты расскажи мне побольше о том, с чем нам предстоит столкнуться вверх по реке, особенно о

Топапасируте, которым вы так обеспокоены.

– Я бы с радостью, Этьен. Но о Топапасируте

мало что можно сказать.

Чтобы понять, это нужно увидеть.

– Ты все еще уверен, что мы не сможем преодолеть это?

– Раньше был уверен, но после того, как увидел возможности вашего корабля этой ночью, уже не так уверен.

Это, конечно, воодушевляет, подумал Этьен. С дальнейшими разговорами можно подождать до утра. Он растянулся на своей мягкой, оснащенной кондиционером койке. Лира будет управлять судном еще полчаса. Потом они окажутся настолько далеко вверх по реке от возможного преследования, что можно будет переключиться на автопилот.

Наконец-то они имели возможность продолжить свой путь. Этьен был доволен и испытывал гордость за проведенную им по необходимости акцию против жителей Хочака, в которой те сами были виноваты. Больше подобных помех в работе допускать нельзя ни в коем случае. Что же касается позволения сопровождавшим их тсла находиться в кабине, то это было необходимо. Им гораздо удобнее в помещении, где температура приближена к привычной для них, чем на палубе. Впрочем, Этьен их и не опасался. Да и устал он опасаться всех и всего. Тем более что он неделями мирно спал среди этих тсла. Они заслужили его доверие. Кроме того, в случае необходимости они с Лирой могут запереться в своей кабине, и ни один любопытный тсла не сможет переключить запертый автопилот.

Утро было жарким и влажным. Этьен удобно расположился вместе с Лирой в укромном уголке, где они обычно обедали. Рядом на полу устроился Тилл.

Носильщики принимали пищу подальше к корме, в складском помещении, превращенном в жилье для них. Они могли бы присоединиться к землянам, но предпочли этого не делать. Этьен спросил, в чем причина.

– Им стыдно, – объяснил Тилл.

– Ага, – сказала Лира с выражением удовлетворения на лице. Судя по всему, она продолжала мыслить прежними категориями. – Потому что они вынуждены были сражаться?

– О нет. – Тилл стукнул шестипалой рукой по котелку. – Им стыдно, потому что им не было позволено выполнить их намерения.

– Но они сделали все, – возразил Этьен. – Мы в безопасности и вернули свой корабль.

– Да, но не благодаря нашей помощи.

– Вы отключили патрульных в гавани.

– Мы намеревались помогать тебе во время всего путешествия, Этьен. А вместо этого вынуждены были только беспомощно стоять и смотреть, как это замечательное судно, – он топнул по металлическому полу, – делает гораздо больше, чем мы, чтобы освободить себя.

– Но вы и не смогли бы сделать больше, чем сделали, – сказала Лира.
–

Нам едва хватило времени, чтобы голосом привести судно в действие.

– Дело не в этом. Мы понимаем, что не смогли бы нести судно к реке на плечах, но ведь мы даже

не попытались. Поэтому у нас нет заслуг за победу над врагом.

Лира почувствовала себя неловко.

– Насколько я понимаю, ваше общество очень миролюбиво.

– Конечно, это так.

– Тогда как вы можете говорить об обретении заслуг в бою?

– Подобно каменной лавине, объявленный враг считается природным явлением. Став врагом, он лишил себя права считаться цивилизованным.

Этьену было приятно видеть неловкость, которую испытывала жена:

– Но ведь и враг считает, что поступает по правилам цивилизованного общества.

– Судить о его поступках можно в соответствии со стандартами действительно цивилизованного общества.

– Ты имеешь в виду стандарты общества тсла?

– Конечно. Уж не хочешь ли ты сказать, что им нужно считаться со стандартами общества маев? – Тилл казался слегка возмущенным. – Подлинные цивилизованные индивидуумы инстинктивно чувствуют, из Чего складывается цивилизованное поведение.

– Это весьма удобно, я думаю.

– Вовсе нет. Наши моральные стандарты не так гибки, как кажется.

– А вы чувствуете жалость, когда убиваете врага?

– Естественно. Враг – это тот, кто добровольно отказался от своей души. Что же нам еще чувствовать к нему, как не жалость.

– Но это не помешало бы вам убивать каждого мая, который встал бы у вас на пути в Хочаке?

– Нет, конечно. Препятствуя нам в возвращении нашего имущества, они демонстрировали свое несогласие с правилами поведения в цивилизованном обществе и таким образом исключали себя из числа цивилизованных существ. Я не вижу тут никаких противоречий.

– Никаких противоречий, действительно. – Этьен взглянул на жену. Лира уронила свой блокнот. Она не могла смотреть в глаза Тиллу. – Мы просто хотели кое-что уяснить.

– Я думала, – заметила Лира мягко, – что тсла считают убийство грехом.

– Убить цивилизованное существо действительно ужасный грех. Но нет моральных ограничений для защиты себя от нецивилизованного существа, точно так же, как нет ничего плохого в строительстве крыши от дождя.

– Все ясно, – кивнул Этьен. Он все понял. Совсем не нужно беспокоиться о безопасности таких миролюбивых существ, как тсла. При всем своем пацифизме они вполне способны постоять за себя, если возникнет необходимость. Убить цивилизованное существо – грех. Значит, любой, кто напал на меня, – нецивилизованный. – Очень удобная философия, – усмехнулся

Этьен.

Услышанное нанесло ощутимый удар по самолюбию Лиры, начавшей романтизировать общество тсла. Возлюбленные ее мистики были не менее кровожадным народцем, чем любые другие примитивные племена. Конечно, это не так красиво. Но зато ясно, что они могут сознательно драться с любым, кто не будет соответствовать их стандартам цивилизованного существа. Когда ты сам устанавливаешь эти стандарты, это дает тебе возможности гибко подходить к понятию необходимой самообороны.

Лира продолжала вытягивать информацию из Тилла, надеясь найти все-таки подтверждение своим прежним представлениям о благородстве тсла.