Путешествие в Иваново автора, Коврова и Баранова
Шрифт:
– Неуклонно наступает День Военно-Воздушных Сил. Это для нас с вами праздник, что ни говори. Поэтому я прошу вас сделать в его честь праздничную программу. Ну, вы понимаете?
– Понимаем, - ответили мы.
– Разучите песни, танцы подготовьте, пантанину какую-нибудь...
– Что-что?
– переспросили мы, готовые упасть под стол от смеха.
– Пантанину, - повторил старлей.
Мы заржали, но тут же включились в разговор:
– Товарищ старший лейтенант, а пантанина длинная должна быть?
– Нет, не очень.
Старший лейтенант даже не замечал, что над ним издеваются.
В доме отдыха под Клином я, Ковров и Баранов проснулись, продрали глаза и пошли купить себе чего-нибудь к завтраку. При свете дня дом отдыха выглядел еще более облезлым. Но нас это не смутило. Настроение было хорошее. Спросили у какого-то скрюченного, сидевшего на трубе мужика:
– Где магазин у вас?
– Там, на трассе.
На трассе так на трассе.
Баранов всегда был всеобщим любимчиком. С ним носились, им восхищались. Понятное дело, он всегда тянулся к людям значительным, имеющим вес. И только когда люди значительные были чем-то заняты и не имели возможности общаться с Барановым, он обращал внимание на нас - своих старых друзей. Тогда он уделял нам много времени и делил с нами радости и невзгоды. Вот как сейчас, например.
Мы вместе шли к магазинчику на трассе, чтобы купить еды к завтраку. Машины летели по трассе быстрым потоком по ближней и дальней полосе. Надо было перебегать. Что мы с грехом пополам и сделали.
Помню, как однажды меня чуть не сбила машина у Никитских ворот. Я перебегал улицу с мороженым в руке. Да еще на бегу пробовал его лизать. Внезапно услышал сзади жуткий визг тормозов. И что-то тихонечко-тихонечко толкнуло меня под коленки. Я обернулся. Это был бампер затормозившей "Волги". За рулем красный от испуга шофер разевал рот. Но крика я не услышал. Чувства мои отключились. Сердце превратилось в шар и упало вниз по ноге куда-то в пятку.
Как все-таки хорошо, что я остался тогда жить! Хорошо, что "Волга" меня не сбила. Жизнь - это замечательная штука. Что еще может быть лучше, я не знаю. Возможно, две или три жизни.
В детстве я мечтал о комнате, полной старых толстых журналов. И жизнь я себе представлял следующим образом. Я сижу в уютной комнате и читаю эти журналы. Какое счастье, что мое мнение изменилось. В гробу я видел эти старые толстые журналы. Люди, которые живут вместе с тобой, - вот что самое интересное!
Я, Ковров и Баранов подошли к сельскому магазину, обсуждая на ходу, что мы будем брать. На улице было довольно прохладно. А внутри магазина, честно сказать, душновато. За прилавком стояла очень красивая женщина. Конечно, у каждого свой вкус. Лично мне нравятся женщины в возрасте. По-английски их называют "mature". Женщина за прилавком была именно "mature". Стройная, каштановые волосы, большие голубые глаза, длинные ресницы. Непонятно, как она попала в такой магазин. Разве что в селе это была самая престижная должность. Разумеется, самая красивая женщина села занимает самую престижную должность. Нам понравилась эта женщина. Все мы сразу стали шутить, избрав объектом шуток кого-то из нас. Точно не помню. Наверняка объектом был я. Друзья проходились по поводу моего аппетита. Женщина не смеялась. Кажется, даже не улыбалась. Она смотрела на нас широко открытыми глазами и отвечала на вопросы как-то уж очень серьезно. Затем появилась директор магазина. Женщина назвала ее оригинальным именем - Аврора Степановна. Директриса вышла, покрутилась возле нас, отдала несколько идиотских приказов прекрасной женщине за прилавком и скрылась. Мы звали продавщицу составить нам компанию. Но она не захотела. Да мы особенно и не настаивали. Что говорить, мы в тот день были настроены на неудачу.
Сейчас я расскажу про свой роман с одной зрелой женщиной. Понимаю, что это не очень-то
Далее вспышки, короткие клипы... Я сижу на пассажирском кресле, она ведет машину. Я пытаюсь залезть к ней под кофточку, она отбивается, умудряясь рулить. Далее меня из машины выгоняют. Автомобильная дверь хлопает, я остаюсь на ночной улице. Что делать. Иду домой.
Вторая встреча со Светой произошла по моей инициативе. У Тимура я все расспросил. Она работала в школе учительницей рисования и, кажется, лепки. Я взял и заявился к ней в кабинет после уроков. Света была удивлена и рада. Поболтали. Она мне показала детские рисунки и поделки. Потом заперла кабинет. Там все и случилось. После мы встречались еще несколько раз. На одном из последних свиданий я повел себя по-хамски. У нас не было места для встреч. Она колесила со мной по городу, а я ей говорил:
– Ну ты что, никакого места не можешь мне предложить?!
Она остановила машину и сказала обреченно:
– Я могу тебе предложить только свой класс.
– Ну, так не пойдет!
– заявил я нагло.
После этого мы увиделись через несколько месяцев. Я, понятное дело, начал к Свете приставать. Она дала мне потрогать свою грудь.
– Вот видишь?
– сказала она.
– Что я должен видеть?
– Я ничего не чувствую. Я тебя больше не люблю.
Мы остались хорошими друзьями. Может, это смешно, но я до сих пор не могу понять, что она за человек. Если бы я снимал немой фильм, я бы непременно предложил ей главную роль. Она бы справилась. Она в жизни умеет заламывать руки так, что это вовсе не кажется смешным. Что я еще могу о ней сказать? Она была доброй. Ей не хватало любви. Ей нравились красивые вещи. Она часто смеялась, чтобы скрыть смущение. Я говорю о ней, как будто она умерла, но она, слава Богу, жива. Просто когда мы были вместе, я и не подумал узнать ее поближе. Как много я потерял.
Я, Ковров и Баранов купили в сельском магазине мелкой копченой рыбы, пива и еще какой-то съедобной ерунды. Переходя трассу, мы заметили двух проституток. Ковров и Баранов точно определили, кто это. Это проститутки, сказали они. Но у меня такой уверенности не было. Я наблюдал двух обычных девиц, стоящих у дороги. Думается мне, мужчины делятся на два вида. Одни могут определить проститутку на глаз, а другие не могут этого сделать. Я не могу.
– Девчонки!
– кричу я девицам.
Баранов и Ковров надо мной смеются. (Обычное явление.) После они неоднократно будут пересказывать, как я приставал к тем девицам у дороги, прибавляя к рассказу все новые и новые фантастические краски. Они будут гордиться, что на тех девиц они не позарились, а я к ним приставал. Да. Я такой. Мне не стыдно. Тем более девицы не стали меня слушать, а пошли вдоль дороги, удаляясь от нас. Мы направились совсем в другую сторону.
Надо заметить, что в крови у нас еще бродил вчерашний алкоголь. У меня болела голова. Мне всегда казалось, что так сильно, как у меня, ни у кого голова болеть не может. Разумеется, это не так. У каждого своя головная боль. В самом широком смысле этого слова.
Мы все еще не протрезвели со вчерашнего дня. Пьянство - замечательное средство для того, чтобы выбиться из накатанной колеи. Я имею в виду неожиданное, спонтанное пьянство.
Однажды мой друг, Лопатник, получил зарплату - довольно внушительную сумму денег. Зарплату на его работе было принято обмывать. В промежутках между рюмками он постоянно перекладывал деньги, желая их спрятать подальше. Затем он отключился. По его словам, он проснулся дома через восемь часов. Где он был, что делал все это время - загадка. Проснувшись, Лопатник начинает напрягать память, пытаясь вспомнить, что с ним все-таки было. В голове его появляются отдельные картины. Вот он, сильно качаясь, идет по улице. Вот он входит в уличное кафе. Делает заказ. Ему приносят выпивку и закуску. Но он почему-то сразу поднимается с места и выходит. Вот он снова бредет по улице. И все сильно качается вокруг. Неожиданно моего друга пронзила мысль о зарплате. Он бросился искать рюкзак. Он перерыл весь дом. Он даже заглядывал в туалетный бачок. Отчаявшись, Лопатник сел на подставку для ботинок и привалился спиной к вешалке. И тут он почувствовал рюкзак. Все это время рюкзак висел у него за спиной. Слава Богу, деньги были в рюкзаке.