Путешествие в Уссурийском крае
Шрифт:
Снарядив на следующий день небольшую лодку, на которой сначала были перевезены на противоположную сторону реки наши вещи и вьючные принадлежности, а потом переехали мы с товарищем, всех лошадей я приказал пустить вплавь. Нужно заметить, что к довершению трудности переправы по реке неслись небольшие льдины, а берега были замёрзшими на несколько сажен, так что сначала пришлось прорубать проход для лодки и лошадей.
Пока было мелко, то дело шло хорошо. Вслед за передней лошадью, которую вели в поводу мои солдаты, бывшие в лодке, шли остальные в линию одна за другой. Но лишь только началось глубокое место и на беду небольшая льдина врезалась в середину лошадей, как эти последние сбились с направления и сначала стали кружиться на одном месте, а потом три из них поплыли по реке в море.
Солдаты в лодке, растерявшись, не знали, что делать: спасать ли тех лошадей, которые ещё кружились в реке, или бросаться за уплывавшими. Действительно, положение было довольно критическое, тем более, что мы с товарищем, стоя на берегу, не могли ничем пособить со своей стороны.
Наконец, солдатам удалось направить четырёх [137] , бывших ещё в реке, лошадей к нашему берегу, где, добравшись до мели, они могли встать на ноги, следовательно, были уже безопасны.
137
При выходе из Владивостока я имел семь вьючных лошадей.
Проводив их до такого места, люди в лодке бросились за теми тремя лошадьми, которые уплыли уже довольно далеко в море.
Совершенно изнеможённые, эти лошади едва болтали ногами и, наконец, одна из них погрузилась на дно; две же другие с большим трудом были подтащены к отмели и выведены на берег.
Сильно озябшие, все лошади дрожали, как в лихорадке, так что мы сначала водили их около часу, чтобы согреть и обсушить, а потом завьючили и к вечеру пришли на устье реки Цыму-хэ, где расположена небольшая деревня Шкотова.
Она основана в 1865 году и состоит из шести дворов, в которых живут 34 души обоего пола. Состав населения самый пёстрый: здесь есть и ссыльные поселенцы, и крестьяне с низовьев Амура, и, наконец, бессрочно-отпускные солдаты с матросами. Земля в окрестностях деревни весьма плодородна и при серьезной обработке даёт хороший урожай [138] .
Река Цыму-хэ имеет около пятидесяти вёрст длины и весьма плодородную долину, на которой в то время было раскинуто до тридцати китайских фанз. Общее направление течения этой реки с востока на запад и устье её, находящееся в вершине Уссурийского залива, отстоит только на шесть вёрст от устья реки Май-хэ, которая по длине почти равна Цыму-хэ, но долина её менее удобна для заселения, потому что во многих местах болотиста. Однако и на этой реке лежало тогда около десятка китайских фанз [139] .
138
Эта деревня была сожжена хунхузами в 1868 году, но теперь снова возобновлена.
139
Долины Цыму-хэ и Май-хэ совершенно опустошены во время военных действий с хунхузами летом 1868 года. Все фанзы сожжены до основания, а жители их или пристали к хунхузам, или разбежались.
До последнего времени Цыму-хэ была главным притоном всякого сброда, который приходил к нам из пограничных частей Маньчжурии. Богатые земледельческие фанзы, здесь находившиеся, снабжали жизненными припасами промышленников золота и ловцов капусты, а на зиму для развлечения этого люда открывали у себя игорные дома.
Одна из таких фанз находилась возле самой нашей деревни, а так как я пробыл здесь целые сутки, то нарочно отправился посмотреть, каким образом играют китайцы.
Когда я пришел в фанзу, то был уже первый час дня и игра шла в полном разгаре. На нарах, обведённых вокруг стен, стояло семь столиков, и за каждым из них сидело по четыре китайца в своём обыкновенном положении, т. е. поджав под себя ноги. Один из них играл в кости, а другие в карты, которые по форме гораздо меньше наших, с изображением каких-то каракуль.
Все играющие курили трубки и без всяких разговоров вели своё дело, так что в фанзе, несмотря на большое число людей, весьма говорливых в другое время, теперь была совершенная тишина. Действительно, замечательно хладнокровие, с которым китайцы делают даже последнюю ставку. Ни голос, ни выражение лица не выдают той внутренней борьбы, которая происходит у всякого игрока в подобном случае.
Среди играющих на особом столе сидел писарь, сводивший все счёты и писавший расписки тем манзам, которые, проиграв наличное, играли уже в долг.
Китайцы вообще страстные и притом азартные игроки, так что многие из них проигрывают всё своё состояние. В этой же фанзе находился один такой манза, который проиграл сначала деньги, потом хлеб, наконец, фанзу и поступил в работники.
Обыкновенно игра начинается часу в десятом утра и продолжается до полуночи, а иногда и всю ночь, если игроки уже слишком азартные. Сам хозяин не играет, а только берёт с присутствующих деньги за продовольствие и право играть в его фанзе. Таким образом, он самый счастливый из всех играющих, так как, ничем не рискуя, зарабатывает порядочный куш денег.
От устья Цыму-хэ путь наш лежал к реке Шито-хэ, откуда тропинка, и без того весьма плохая, сделалась почти совершенно незаметной, в особенности там, где она шла по лугам или по горным падям, в которых уже лежал снег. Притом же, следуя без проводника, я всегда определял путь по компасу, карте [140] и расспросам у местных китайцев.
Последнее средство самое лучшее, но без знания языка и без переводчика расспросить подробно о чём-либо нет никакой возможности.
140
Карта Южноуссурийского края составлена чинами Генерального штаба в пополняется по мере распространения сведений об этом крае. В меньшем масштабе она вошла в состав карты, приложенной к настоящей книге.
Обыкновенно все расспросы такого рода начинались одним и тем же: тау-ю, т. е. есть ли дорога?- спрашиваешь, бывало, у манзы, и, получив утвердительный ответ «ю» - есть, прибавишь еще: ига-тау? т. е. одна ли тропинка или от неё отходят боковые ветви? На вторичный вопрос китаец начинает много говорить, но из всего этого можешь понять только утвердительный или отрицательный ответ, а подробности, иногда очень важные, всегда остаются втуне.
Затем манза обыкновенно идёт показать самую тропинку, которая начинается у его фанзы.
Но какова эта тропинка, в особенности там, где она вьётся по густым травянистым зарослям лугов! Ей-ей, всякая межа между десятинами наших пашен вдесятеро приметнее подобной тропинки, по которой только изредка пробредёт манза или какой-нибудь другой инородец, но измятая трава тотчас же опять поднимется и растёт с прежней силой. Положительно, можно держать какое угодно пари, что новичок не пройдёт, не сбившись, и трёх вёрст по большей части местных тропинок - этих единственных путей сообщения в здешнем крае.