Путешествия на берег Маклая
Шрифт:
Наконец, к моему большому удивлению, в 1879 г. я получил сумму в 4500 руб., собранных газетою «Голос», чрез русское консульство в Сиднее. Итого получено мною за все время моего путешествия 15 700 руб.
Получив неожиданно собранные по подписке редакцией «Голоса» деньги, я тогда же ответил А. А. Краевскому письмом (напечатанным в «Голосе» от 7 октября 1880 г.), где, выражая полную и искреннюю благодарность за оказанную мне помощь, о которой никому не заявлял и никого не просил, прибавил, что принимаю деньги только заимообразно и надеюсь со временем возвратить их лицам подписавшим.
Теперь я намерен сказать несколько слов об издании моих трудов. В ответе на письмо вице-председателя Географического общества, написанное от имени Совета общества, я выразил желание, чтоб издание моих трудов осуществилось на русском языке при содействии Географического общества, с тем условием, чтоб общество взяло на себя уплату долга, сделанного мною во время путешествия, и обеспечило меня средствами на два года, в течение которых надеюсь вполне приготовить к печати мои труды{116}. Мой манускрипт собственно уже готов. Остается исключить только то, что, может быть, в мое долгое, 12-летнее отсутствие из Европы, в течение которого я не мог
Теперь мне остается только поблагодарить вас, милостивые государыни и милостивые государи, за то терпение, с которым вы выслушали мои четыре чтения, несмотря на мой подчас ломаный русский язык и на то, что мои сообщения, вследствие непривычки говорить пред большим собранием, может быть, не отличались хорошим изложением.
<…>{117} Мм. гг.! Я не оратор и не могу в длинной и красноречивой речи выразить всю мою благодарность за ваше сочувствие к моим трудам, о которых, сознаю, не сумел дать надлежащего представления в моих чтениях. Скромный путешественник и человек дела, смею надеяться, что, когда труды мои будут напечатаны, вы лучше их оцените и, быть может, признаете, что собранный мною единственно в интересе знания в продолжение 12-летних путешествий матерьял будет новым вкладом в науку (продолжительные рукоплескания).
…Таким образом, является желательным и, можно сказать, необходимым для науки изучить полнее обитателей Новой Гвинеи.
Это мнение совпадало с моим желанием посетить Новую Гвинею и по возможности ознакомиться с ее обитателями. Желание исполнилось, и я провел 15 месяцев на одном из интереснейших берегов Новой Гвинеи, в постоянном общении с туземцами, которые вначале приняли меня очень недоверчиво и враждебно, но в конце концов обращались со мною дружелюбно.
227
См.: Natuurkundig Tijdschrift voor Nederlandsch Indiё. Deel 33.
228
Эта статья была написана на Новой Гвинее в течение 1872 г. На случай, если бы лихорадка или туземцы сократили мое пребывание там, было условлено с капитаном императорского русского корвета «Витязь», что статья будет упакована в жестяном ящике и зарыта в известном, указанном мною месте.
Время, остающееся до моего второго путешествия на Новую Гвинею, которое я намереваюсь предпринять до конца нынешнего года, не позволяет мне привести более подробностей. Полагаю, однако, этим не вполне утрачивается ценность наблюдений, конечно, неполных, но произведенных на месте. При последующей редакции я только немного дополнил и исправил частности.
Ни один европеец не посетил этого берега до прибытия сюда в сентябре 1871 г. императорского русского корвета «Витязь». [229] На мою долю выпало редкое счастье наблюдать население, жившее еще полностью вне сношений с другими народами [230] и притом на такой стадии развития цивилизации, когда все орудия труда и оружие изготовляются из камня, кости и дерева. Еще в Европе я избрал для своего будущего пребывания восточное побережье Новой Гвинеи как наименее известное и где папуасская раса сохранилась в наиболее чистом виде. Последнее предположение действительно оправдалось: я не нашел у туземцев никакой примеси чуждой крови; поэтому наблюдения, которые мне удалось сделать над моими соседями, могут иметь ценность при изучении всей папуасской расы. О результатах некоторых из этих наблюдений я хочу здесь вкратце сообщить. [231]
229
Дампир прошел на парусах к северу от о-вов Ваг-Ваг (о. Рич) и Кар-Кар (у Дампира Ile Br^ulante, названный впоследствии также о. Дампир), в значительном отдалении от берега Новой Гвинеи (см.: Suite du voyage du Guillaume Dampier aux Terres Australes. Amsterdam, MDCCV. P. 105 и карты на стр. 1). Дюмон-Дюрвиль, который также проходил мимо этого берега и открыл залив Астролябия и бухту Гумбольдта, тоже здесь не высаживался.
У папуасов этого берега я не нашел никаких следов европейских вещей. Если же принять во внимание, как заботливо хранили туземцы все мелочи, подаренные им мною, и как эти вещи путем обмена и подарков способны скоро распространяться, я могу из отсутствия европейских вещей, которых я не застал при моем прибытии, с уверенностью вывести заключение о том, что сношений с европейцами совершенно не было. Ответы туземцев на мои вопросы также подтверждали это заключение.
230
Я не нашел у здешних папуасов ни одной вещи, которую бы они не изготовили сами.
231
Подробное описание моего пребывания и моих экскурсий на Новой Гвинее может появиться лишь гораздо позже, так как мое путешествие, вероятно, потребует еще несколько лет.
В цитированной выше статье г. Бэра, находившейся, к счастью, при мне, уже высказаны или намечены важнейшие вопросы, касающиеся антропологии папуасов. Я не преминул ими воспользоваться. Прежде, однако, чем перейти к этим вопросам, мне кажется уместным, для устранения возможных недоразумений, точнее объяснить, с какими людьми я имел дело.
Как сказано, я высадился в заливе Астролябия. Моя хижина была построена на его южном берегу, почти посередине между двумя крайними мысами (м. Дюпере и м. Риньи). Я ознакомился как с жителями побережья залива, так и с обитателями соседних островов у мыса Дюпере. [232]
232
Я назвал эти острова (числом около 30), посещенные мною недавно, Архипелагом Довольных людей. См.: Naturkundig Tijdschrift. D. 33. S. 121.
В общем плотность населения вокруг залива довольно велика. [233] У меня было широкое поле для наблюдений, которые, однако, значительно затруднялись обилием языков и их различием в ближайших деревнях.
Об этих многочисленных языках, так же как и о физиономии и климатологии страны, образе жизни и питании папуасов, я подробно сообщу в другом месте; здесь же достаточно сказать, что Берег Маклая гористый и порос густым лесом. Деревни папуасов расположены в тени лесов, и только при работе на плантациях да на рыбной ловле туземцы подвергаются действию солнца. Пища их главным образом растительная; мясо свиней, собак, сумчатых, птиц и пресмыкающихся составляет большую редкость; рыбной ловлей здешние папуасы занимаются тоже мало.
233
Я оцениваю население на побережье залива Астролябия и в окружающих горах по крайней мере в 3500–4000 человек; там около 80 деревень, и я принимаю за среднее число жителей в селении как минимум 45–50 человек. Это число, вероятно, еще ниже действительного, так как только в самых маленьких деревнях можно было насчитать менее 40 человек, в больших же было и 100, и 150.
Теперь я перехожу к настоящей задаче этого сообщения, т. е. к рассмотрению свойств кожи, волос, черепа и других телесных особенностей здешних папуасов.
Телосложение. Самый высокий папуас, измеренный мною, был ростом 1,74 м, самый низкий – 1,32 м; рост остальных варьировал в этих пределах, причем, однако, лишь немногие приближались к указанному максимуму. Женщины в большинстве случаев были значительно ниже мужчин. В общем папуасы хоть и невысоки ростом, но хорошо и крепко сложены, что было замечено и ранее другими наблюдателями относительно папуасов, живущих в других местах. [234]
234
Wallace А. К Der Malayische Archipel. Bd. 2. Braunschweig, 1869. S. 234.
Кожа. Я никоим образом не могу согласиться с авторами, которые приписывают папуасам некую особенно шершавую кожу. [235] Не только у детей и женщин, но и у мужчин кожа гладкая и ничем не отличается в этом отношении от кожи европейцев. То обстоятельство, что здесь многие страдают psoriasis'ом и вследствие этого имеют кожу, покрытую сухими чешуйками, не представляет еще расовой особенности;
понятно также, что если многие другие смазывают кожу в течение многих лет особым сортом глины, то неудивительно, что она становится у них несколько грубее. Наконец, также ясно, что кожа у людей, постоянно всюду ходящих нагими и подвергающих себя действию солнца и всем переменам погоды, не может быть так же нежна, как кожа людей, защищающих себя платьем. Одним словом, какую-то особенную шершавость кожи никоим образом нельзя приводить в качестве одного из признаков, отличающих папуасов от остальных людей.
235
Reise der "osterreichischen Fregatte Novarra um die Erde in den Jahren 1857, 1858, 1859. Anthropologischer Theil. Abth. 3. Ethnographie, bearbeitet von F. M"uller. Wien, 1868. S. 14; Finsch O. Neu-Guinea und seine Bewohner. Bremen, 1865. S. 34.
Цвет кожи. У большинства путешественников приходится встречать упоминание о черном, даже о синевато-черном цвете кожи папуасов. [236] Очень темная окраска кожи действительно свойственна жителям многих меланезийских островов, [237] но отличительным признаком всей папуасской расы черный цвет <кожи> считать нельзя.
Здешние папуасы почти все светло-шоколадного, коричневого цвета; попадаются (особенно между горными жителями) желто-коричневатые, не темнее светлых самоанцев, но встречаются и темноокрашенные, как обитатели Новой Ирландии или Дорэ. В общем я нашел, что цвет кожи папуасов варьирует в широких пределах, не меньше, чем у многих других рас.
236
Цвет кожи черновато-коричневый, часто даже иссиня-черноватый» (Reise der "osterreichischer Fregatte… S. 14; Finsch О. Neu-Guinea… S. 39).
237
Когда я прибыл с Ротумы на Новую Ирландию, меня поразил темный цвет тамошних папуасов в сравнении с полинезийцами; наоборот, на Берегу Маклая мне бросился в глаза светлый цвет кожи у жителей гор. Туземцы из Доре, которых я видел в Тидоре (человек 60), были в среднем темнее туземцев залива Астролябия. Негритосы Люсона, посещенные мною в апреле 1873 г., были также темнее обитателей гор на Берегу Маклая. Некоторое количество очень светлых папуасов было среди новогебридцев, которых я застал на Таити среди рабочих на плантациях.