Путешествия по Африке
Шрифт:
Румбек был резиденцией губернатора мудирии Юсуф-аги Шеллали, который позже играл значительную роль в войне против сына Зибера — Солимана, а также против Магомеда Ахмеда («Махди») {43} . Длинная цепь преступлений лежит на совести этого сатрапа, который в течение долгих лет вел самую бесстыдную работорговлю не только на глазах египетского правительства, но даже и после, когда он продал правительству свои зерибы и поступил на службу к хедиву. Этот лицемерный нубиец, хладнокровно приказавший убить бедного короля мангбатту Мунзу и отдавший в рабство его семью, погиб жалкой смертью 7 июня 1882 года в битве при Джебель Тирра по своей собственной вине, из-за неискоренимой халатности, вместе со своей трехтысячной армией.
Глава VI. Путешествие из Румбека в провинцию Бахр-эль-Газаль и через область Митту-Мади к Гоза
Из Румбека мы двинулись в поход 4 августа. По другую сторону Румбека в редких лесах разбросаны поселения негров агар. Мы пересекли их область, округ Нианг, управляемый вождем Метабот, вплоть до округа бехли — племени народности митту.
Эта однообразная, плоская область, на протоптанных дорогах которой лежит желтовато-красный песок, во многих местах покрыта лесом и высокой травой. В лесах бросаются в глаза необыкновенно красивые деревья Bassia, называемые неграми агар «арак». Особенностью этой области является множество высоких термитных построек, которые под действием размывания ливнями принимают самые разнообразные и причудливые формы. Путь, ведущий от Румбека на север, упирается в округ Бубар, лежащий уже в области негров гохк.
В этот день, после пятичасового перехода, мы сделали привал у хора Гумрар, а 5 августа подошли к малой зерибе ве-киля Факи Мухтар, обычно именуемой зериба Джот и находящейся в области племени гохк на границе мудирий Роль и Бахр-эль-Газаль, Малая зериба Джот (или Джод, по имени одного здешнего вождя негров) состоит из нескольких дюжин тукулей, бамбуковых хижин с очень острыми и высокими крышами из соломы, и производит очень хорошее впечатление правильностью построек и чистотой. Свайные постройки области Роль здесь совсем не встречаются. Поселение окружено изгородью из вбитых на равном расстоянии бамбуковых кольев. Несколько таких хижин, по две, три или по четыре, объединены небольшими оградами в усадьбы. Часто в хижинах можно увидеть перегородки, за которыми на столбах устроено ложе их обитателей или находится помещение для домашней утвари. Большинство наших людей разбило лагерь для ночлега вне малой зерибы, я же устроился в самой зерибе. Из хижины, предложенной мне для ночлега, я выбросил целый склад горшков, проделал в соломенной крыше несколько отверстий для света и воздуха, оставил предметы, не мешавшие мне, как щиты динка, разные корзины и пр., на их местах и в течение нескольких часов разделял кров с бегавшими по хижине крысами.
Сейчас же за зерибой начинается кустарник, через который проходит живописная, широкая дорога. Вблизи зерибы проходит полоса красивых пальм «Borassus», в основном же здесь растут акации, мимозы «стрекулии» и заросли эбенового дерева (Dalbergia). Дальше, на протяжении многих часов, по обеим сторонам дороги видны развалины покинутых негритянских жилищ. Там, где недавно еще находились возделанные поля, растет высокая трава, и молодой лес покрывает места прежних деревень, жители которых ушли, спасаясь от набегов и грабежей «абу-турк», и поселились на новых местах, далеко от дороги.
Боевой барабан азанде
Мы остановились на отдых у края широкой, покрытой травой поймы реки Бахр-Джау в области негров айель. Для оказания помощи при переходе через реку на наш зов явился векиль зерибы, находящейся по другую сторону реки, нубиец Гассан Муссад. В поисках брода, лежащего дальше к югу (Джау — название, не знакомое донколанцам, называющим реку Бахр-эль-Айель — рекой Айель, которая на старых картах помечена как Роах), мы вынуждены были пройти на юго-восток поймы. Посреди реки был островок, и вода едва достигала груди, так что переход совершился без особых затруднений. Небольшая задержка возникла лишь из-за пущенного каким-то трусом слуха, что он будто бы видел крокодила. Несколько оружейных выстрелов в воду и веские уговоры подняли дух наиболее мужественных, за ними двинулись, правда, очень робко и остальные мужчины и женщины.
Джау достигает здесь ширины в двести шагов. Количество протекающей воды больше, чем в Роле у Аяка, так как через пять минут ходьбы мы пересекли второй рукав Джау, насчитывающий пятьдесят шагов в ширину и четыре фута в глубину. Берега реки здесь крутые. Водяные и болотные птицы, цапли, гуси и др. находят богатый корм; при нашем приближении они улетали стаями. После выхода из пойм мы опять вошли в лес и, наконец, приблизились к окруженной полями дурры зерибе Гокх-эль-Гассан, помеченной на карте Швейнфурта под прежним именем зерибы Шерифи. В просторной станции тщательно построенная хижина (скорее дом, чем хижина) напоминала европейские или хотя бы хартумские постройки. Четыре основательно возведенные стены из глины имели даже окна и двери. Продолговатое здание с пространством над стенами для пропуска воздуха было покрыто искусно сооруженной из бамбуковой соломы крышей.
К западу от зерибы Гассан после кустарника и полей тянется плоская, без древесной растительности, низменность, по которой течет ручей, не имеющий четко выработанного русла; мы перешли через него. После 3 1/2 часового перехода мы подошли к двум ямам с водой, называемым нубийцами «колодцами пустыни», на границе области Гатта. В течение последующих часов дорога шла через пустынную местность. Однако в противоположность бедным водой местностям, пройденным нами в предыдущие дни, здесь мы находили много прудов, образованных дождями. Наши носильщики, шедшие под палящим солнцем, не страдали по крайней мере от жажды. Приблизительно на полупути между рекой Роах (Бахр-Джау) и Бахр-Тондж мы встретили маленькое селение, состоящее из нескольких хижин, раньше принадлежавших неграм гатта округа племени мениак (ответвление динка). Мы остановились на отдых в открытом лесу под великолепными высокими деревьями — «бассиями». Как и везде в этой местности, здесь имеется очень много голубей. Следующая за этой местность до Бахр-Тондж почти вся покрыта возделанными полями. Мы шли мимо обширных полей дурры с редкими поселками динка. В этих поселках на высоких площадках стояли и сидели негритянские мальчики, криком пытаясь отогнать стаи пожиравших зерно птиц — астрильд и ткачей. Я уже раньше видел этот способ у Роля и Джау, а также у Собата.
Вскоре мы подошли еще к одной маленькой зерибе, жители которой приветствовали нас на дороге. Это было селение Тондж, названное по одноименному племени народности динка. Их жилища в большинстве расположены среди полей дурры. Эта местность очень богата всякой дичью, антилопами, буйволами, жирафами, но местные негры динка не охотятся за ними с копьями или с луком и стрелой, а поджигают в сухое время года траву, достигающую многих метров в высоту. Находящая себе в этой траве приют дичь пожаром выгоняется в засады, специально приготовленные для этого рода охоты. За зерибой лес становится реже и приводит нас в почти лишенную деревьев широкую низину Тонджа. Реку в пять футов глубиной и сто пятьдесят шагов шириной, с крутыми берегами, мы перешли без задержки. Очень маленькая лодка доставила нас на другой берег. Места под тенью полдюжины деревьев, стоявших на берегу реки, были немедленно заняты счастливцами, первыми перешедшими реку. Здесь, в низине Тондж, был сделан привал, так как дальше уже нельзя было найти воды. Мне посчастливилось занять для себя и для моих людей место под старым деревом с большой, ветвистой кроной; его сухие сучья послужили для разведения костра, но материал для постройки хижины пришлось принести издалека. Зато под деревом росло много высокой травы. Из собственного опыта я уже знал, как необходима путнику в дождливый период хижина, — ведь дождь лил почти каждый вечер. А как хорошо сидеть на сухом месте в травяной хижине, может понять лишь тот, кого тропический дождь промочил до самых костей. Но еще больше, чем о себе, я беспокоился о своих ящиках и плохо защищенных от дождя корзинах.
Как правило, в последнее время мой ужин состоял из риса, и я был рад, что имею хоть это. Я опасался, что скоро настанет время, когда у меня не будет и риса, так как не был подготовлен к многомесячному путешествию и предполагал дойти лишь до Роля. Мои носильщики уже теперь страдали от недостатка пищи. Небольшой запас дурры, полученный в Румбеке, был уже съеден, и я положительно не знал, чем питались люди.
На следующий день наш многочасовой поход продолжался на запад по траве, через кустарники и поля. По дороге встречались большие стада антилоп (Antilope bubalis), но при нашем приближении они разбегались.
Наконец, 10 августа утром мы пришли в большую зерибу Джур-Гаттас, в которой меня, к моему удивлению, приветствовал губернатор мудирии Роля Юсуф-ага. Самый поход от Румбе-ка до зерибы Джур-Гаттас, не считая остановок, длился 32 часа 30 минут, при средней скорости передвижения в 4,7 км в час; так что расстояние между обоими пунктами равнялось 153 км. Уже с первого взгляда можно было определить, что по своему значению эта зериба гораздо важнее, чем все прочие в этих областях. Чтобы приветствовать нас, а также из любопытства, навстречу нам вышло много служащих, донколанцев, чиновников в турецких костюмах. «Диван», в котором происходили официальные совещания, собрания и приемы, напоминал массивные постройки в Хартуме. Меня поместили в нем, и я, наконец, после года странствий опять получил возможность жить в доме с настоящими окнами и ставнями и с запирающимися дверьми. Носильщики макарака и мои слуги не могли прийти в себя от всего этого великолепия.