Путешествия по Африке
Шрифт:
Обстоятельства его были таковы: Палембата лишь вынужденно покорился его власти, и при теперешнем прохождении Земио через область Палембата снова возникли враждебные действия. Палембата будто отказался выдать слоновую кость и плохо позаботился о питании людей Земио, так что зерно должно было быть реквизировано насильно. Научившись у арабов предосторожности, он был теперь настороже против возможного нападения и построил небольшой укрепленный лагерь. Внутри изгороди находилась тщательно построенная для меня хижина, удобствами которой я, однако, не смог долго пользоваться. Земио ожидал меня уже несколько дней; питание его свиты мало-помалу становилось затруднительным, и он желал продолжать свое путешествие. Я решил сопровождать его, и таким образом отъезд произошел уже на второй день. Мои достопримечательности возбудили и здесь изумление. Я вручил Земио подарки из моего небольшого запаса — пеструю и белую ткань, ножницы, нож и т. п., но больше всего он обрадовался пистонам.
Правительство завозило их в недостаточном количестве и к тому же самого скверного качества, так что постоянно существовал оживленный спрос на капсюли. Высшие правительственные служащие, драгоманы и базинги, а также негритянские вожди, имеющие ружья, очень охотно брали эти пистоны.
Палембата был еще довольно молод. Из боязни ответственности за свои прегрешения и упущения по отношению к Земио он поздно прибыл и робко приветствовал меня. Я дал ему подарок и при этом увещевал его подчиниться власти и быть уступчивым по отношению к Земио, который прибыл в его страну для приема слоновой кости по распоряжению правительства. Могущественный паша в области Бахр-эль-Газаль желает блага народу азанде, нуждается только в слоновой кости, а не в рабах, как некогда багара (или бахара — обычное у негров название нубийцев, буквально: «идущие от реки», от слова «бахр» — река). Для азанде наступят лучшие времена, поэтому пусть и он терпеливо надеется на будущее.
На востоке область Мбилли, сына Малингде, граничила с охотничьими угодьями Палембата. У людей Земио были там столкновения с родичами Мбилли, и последний, боясь, что я в союзе с Земио выступлю в поход против него, покинул, как передали, свои жилища и отправился к восточному берегу реки Гурбы. В Африке повсюду негры легко верят всяким слухам, порой ни на чем не основанным, но возбуждающим страх и недоверие, и это легковерие становится настоящим препятствием для планов и передвижения путешественника. Сравнительно небольшая область Палембата дала мне снова конкретный пример пестрого смешения рассеянных племен и всякого рода остатков различных народностей. Здесь также живут среди азанде подчиненные им племена, чуждые им по языку, обычаям и нравам, такие, как амади, башир (сере), аугу, маран-го, тогда как у Бадинде опять живут абармбо и амазилли.
В моей просторной и уютной хижине я нашел и хлебосольный стол. Вечером я ел омлет из куриных яиц и суп, сваренный из курицы и сладких бататов. Но надо было снова отправляться в путь. Мы должны были сначала дойти до большой реки Уэле на юге, чтобы по дороге, а также по ту сторону реки, собрать слоновую кость у вождей различных народностей. Наше выступление 25 августа с большим числом людей живо напомнило мне мои прежние путешествия из страны Макарака, состоявшиеся также в обществе сотен людей. Длинная процессия начала свое движение в определенном порядке и направлении. Несколько вооруженных негритянских солдат составляли авангард, трубач с пятифутовым горном из слоновой кости сопровождал его, и глухие звуки его трубы смешивались с резким, многоголосым звоном нескольких железных колоколов. Затем следовал Земио со своими личными слугами, потом снова ряд солдат, вооруженных ружьями. Из солдат некоторые выделялись тяжелыми ружьями большого калибра для охоты на слонов. Тех, кто носил такие ружья старого бельгийского образца, узнают по маленькой подушечке на правом плече, служащей для смягчения сильной отдачи при выстреле и предотвращения возможных повреждений. Нередки случаи перелома ключицы при отдаче этого тяжелого ружья.
За этой второй «лейб-гвардией» Земио следовал я со своим небольшим отрядом, сопровождаемый носильщиками. К счастью, я на сей раз был избавлен от труда наблюдать за ними, — выступление совершилось утром спокойно без ропота и ссор. У Земио для его услуг были великолепные носильщики, взятые им с собой с севера. Дальше, позади нас, шли воины азанде со щитами и копьями, а за ними снова носильщики, слуги, рабы и, само собою разумеется, жены, без которых ни арабы, ни негры не отправляются в путь. Это длинное шествие замыкали вооруженные ружьями драгоманы. Мы вели с собою некоторое количество заложников, взятых Земио у Палембата с целью принудить его отдать побольше слоновой кости. В области Палембата мы встречали немного хижин, в большинстве стоявших в стороне от дороги.
Резиденцию суверена я не видел. Дорога же к югу шла мимо хижин брата Палембата, Багбе. Его хижины были расположены на водоразделе между реками Уэре и Уэле. По сравнению с пройденными раньше участками пути поверхность здесь приняла отчетливо волнистую форму, переходящую в отдельных местах в легкую холмистость. Впервые я увидел в юго-западном направлении вершину, принадлежавшую горной стране племени амади. Мы разбили ночной лагерь поблизости от хижин вождя амади Рабиа. Он живет здесь с небольшой колонией людей своего племени, в стороне от раздоров и притеснений, под верховной властью Палембата. Рабиа доставил в лагерь телебун, а позднее вечером принес всякого рода пищу для людей Земио.
Неожиданно нам сообщили о прибытии Бадинде, властителя области на северо-западе от Палембата. Его отношения к Земио были такие же, как и Палембата; впрочем, оба вождя жили в соперничестве из-за разногласий по поводу унаследованных владений. Бадинде сначала тоже враждовал с Земио, и последний взял у него заложников, которых Бадинде вскоре выкупил за десять слоновых бивней. Но он не явился лично к Земио, частью из боязни, частью из гордости, так как по происхождению был равен Земио. Лишь после известия о моем прибытии он последовал за нами сюда, так как мы уже снялись с лагеря у Палембата. Как он рассказал, многие из его подданных убежали через реку на север из боязни, что я вместе с Земио нападу на них. Я постарался в подходящих выражениях убедить его, как неразумен был страх его людей. Успокоенный и удовлетворенный, он сказал, что сам желает мира, и если хокума (правительство) требует только слоновую кость, он может ее доставить в достаточном количестве. Переговоры велись в присутствии многих людей Земио и закончились к их полному удовлетворению.
С прибытием к Земио мое продовольственное положение улучшилось, и я не должен был больше прибегать к запасу термитов, которых, к удовольствию Земио, вез с собою целый ящик. От Бадинде я также получил, как знак приветствия, в подарок две курицы, чем тотчас же воспользовался, приказав своему слуге Фараг’Алле приготовить суп из курицы с тыквой. Посылки подарков являются у негров, особенно у азанде, знаком дружбы или почета, и этому придают особое значение.
С окончанием переговоров между Земио и Бадинде, благоприятному исходу которых я содействовал, еще не исчерпались мои функции дипломатического деятеля. С течением времени я убедился, что, наряду с исследованием этих стран, я не мог избежать еще другого рода деятельности, вызванной их своеобразными условиями. Я взял на себя и навязанную мне роль осторожного дипломата, поскольку должен был действовать не только в качестве примирителя, но одновременно и законодателя и судьи.
Перед нашим отъездом к нам явились Палембата и его брат Багбе и потребовали моего судебного решения по вопросам их внутренних дел. После смерти Богуа, или Бангбуа, отца уже пожилого Бадинде (он властвовал над большей частью этой западной области), преемником стал его сын Ауро, у которого его брат Балиа отнял власть. После смерти последнего четыре года тому назад третий брат Бадинде и сыновья Балии, Палембата и Багбе, предъявили одинаковые права на управление страной. Разгоревшаяся по этому поводу война закончилась разделом области. По старинному праву азанде, старший сын наследует власть над страной, а этот распад на мелкие княжества является достаточным доказательством того, что это законное право давно уступило праву сильного над слабым. Бадинде был пожилой княжеский наследник, спокойный нрав и трезвый ум которого мне очень импонировали. Наоборот, Палембата — прямая ему противоположность — был молод и чванлив. Он и выступил с жалобами против других, требуя соблюдения права, потерявшего по давности силу, претендуя быть самодержавным властителем всей области. Исполняя свои обязанности, я присудил каждому из них, дяде и племяннику, одинаковые права и полномочия в их раздельных областях, при этом призывал Палембата к сговорчивости. Багбе, как и раньше, оставался подчиненным своему старшему брату.
В последовавшей затем беседе Бадинде поставил передо мною несколько вопросов, касающихся права наказания за проступки и преступления, — вопросов, на которые часто мне было довольно трудно ответить. При этом он высказал свои собственные суждения относительно многих вещей, проявив желание и волю действовать по закону и совести. В Африке ежегодно приносятся в жертву грубейшему суеверию, открывающему широкое поле деятельности для миссионера и доброжелательного к неграм европейца, тысячи человеческих жизней. Я уже рассказал, что здесь распространена вера в то, будто бы некоторые люди в состоянии посредством колдовства причинять своим ближним болезнь и смерть, и что обвиняемый в подобном преступлении обречен на смерть. Бадинде задал мне щекотливый вопрос: как он должен поступить в подобном случае с обвиняемым в этом преступлении. За этим, очевидно, скрывались сомнение и боязнь, что многие, может быть, будут невинно линчеваны.