Путешествия по Африке
Шрифт:
Давно ожидавшийся Земио посол, который должен был разведать положение дел у Мамбанги, привез различные известия о позиции князя мангбатту по отношению к абармбо, граничащим с ним на западе. Это — народ, распавшийся на малые княжества, управляемый многочисленными, часто между собою воюющими вождями. Некоторые из них в это время жили в дружбе с Мамбангой, другие же постоянно придирались к мангбатту, и недавно лишь подданные Мамбанги подверглись нападению, потеряв убитыми нескольких человек. Несмотря на эти обстоятельства, Мамбанга, казалось, сначала не хотел, чтобы Земио прибыл к реке Уэле с враждебными целями против абармбо и для совместных с мангбалле действий. Однако последние упорно преследовали свой план идти совместно с людьми Земио войной против абармбо. Из этих же соображений в лагерь прибыл также Назима со своими приближенными, причем добрая половина дня прошла в палавере с Земио. В перерывах происходили демонстрационные бои в полном военном украшении со щитом и копьем, после чего палавер, игры, пение, танцы сменяли друг друга, а к вечеру массовый танец ловких в прыжках мангбалле завершил торжество. В отличие от азанде и многих других негритянских народов, которые с радостью предаются групповому танцу, мангбатту и родственные им племена любят сольные танцы, которые преимущественно выполняются каким-нибудь знатным лицом, князем.
На следующий день снова прибыло посольство от Мамбанги. Дело все шло об абармбо, к которым Земио никого еще не посылал. Я побудил его сделать это, и посланный должен был передать также от меня могущественному вождю Буру подарки. Наконец, во многом робкий и нерешительный Земио решил на следующий день идти дальше к Уэле и оттуда, по желанию Мамбанги, вести дальнейшие переговоры. Земио знал, что я хотел возможно скорее пойти к Мам-банге, и до сих пор не имел против этого никаких возражений. Вожди мангбалле оказались очень услужливыми по отношению ко мне, а Бангуза принес мне в подарок несколько изделий их производства. Назима со своими людьми снова явился и рассказал нам, будто все живущие на севере мангбалле покинули свои хижины, чтобы при возникновении войны с абармбо находиться поблизости и вместе с Земио принять участие в войне. Действовали ли мангбалле с ведома и по желанию Земио, мне было неясно. Земио уверял меня, что он со своей стороны не хочет начинать войну против абармбо, а между тем у меня во время последующих событий укрепилось предположение, что Земио, по существу, вовсе не был против прибыльной области в стране абармбо, для каковой цели он, конечно, нуждался в мангбалле и лодках. Если он все же не совершал нападения, то это происходило, вероятно, оттого, что не было достаточной причины и что он боялся моего недовольства.
Нашему отъезду снова угрожала задержка, так как какой-то мангбалле якобы бросил копьем в одного из людей Земио, что должно было повлечь за собой продолжительный палавер. Однако Земио, к моей радости, приказал трубить к походу. Мой слуга Адатам еще не возвратился от Мамбанги, но я надеялся встретить его дорогой или в сегодняшнем ночном лагере.
После пятидневного пребывания у Бангузы мы 11 сентября покинули лагерь и двинулись дальше в южном направлении. В первой половине дня маршрут наш проходил прямо по водоразделу между Гурбой и Мбруоле, так что мы могли наблюдать в небольших полукруглых оврагах по обе стороны дороги возникновение и образование мельчайших потоков. Эти овраги, густо обрамленные галерейным и террасным лесом, типичны для тех областей.
Между тем мы сегодня после полудня неожиданно свернули с дороги, ведущей на юг, и двинулись без дороги и тропинок на юго-запад. Люди скоро попали в болото, которое удалось перейти лишь с трудом; затем за участком сухой земли оказалось еще одно болото, переход через которое требовал гораздо больше усилий, чем все прежние. Я был утомлен до того, что валился с ног. К тому же гремел гром, и каждую минуту можно было ожидать тропического дождя. После часа утомительной работы мы собрались, наконец, вместе на высокой площадке. Разразился ливень. Удовлетворительной питьевой воды и дров нельзя было найти поблизости. Лишь поздно вечером я смог освободиться от мокрой одежды и грязных сапог и в маленьком шалаше примостился на корточках у огня; мой багаж находился на дворе под резиновым покрывалом. Между тем Адатам с одним вождем Мамбанги и носильщиками прибыл в лагерь за нами. Князь послал мне рог из слоновой кости, трумбаш (большой нож мангбатту), красивые головные булавки из слоновой кости и две курицы, с повторным желанием увидеть меня, наконец, скоро у себя.
Оставленная нами дорога направлялась прямо к северному берегу Уэле, к перевозу, который вел к Мамбанге. Мангбалле не хотели, очевидно, подвести Земио к тому месту реки, которое расположено против области абармбо. На следующее утро Земио в своей нерешительности снова остался в лагере, и когда я хотел отправить большую часть багажа с носильщиками Мамбанги под руководством Адатама, он выступил со своими опасениями за мою жизнь и старался воспрепятствовать отправке моих вещей. Подобного поведения я от него не ожидал. Тотчас же я обратился к людям Земио, сказав, что пусть выйдет вперед тот, кто осмеливается задержать носильщиков. С этими словами я лично провел носильщиков Мамбанги между шалашами на некоторое расстояние вперед и затем возвратился назад, не обращая внимания на Земио, в мое жилище. Это помогло. Вскоре он пришел ко мне смущенный и робкий и уверял, будто он полумертв от страха. Он совсем не слушал моих спокойных разъяснений, просил меня, чтобы я велел принести обратно свои вещи, так как он боится потери их и опасается за мою безопасность, а также опасается недовольства и наказания, угрожающих ему со стороны паши (Джесси), если бы со мною что-либо случилось. Я повторял ему, что в самом худшем случае ему самому нечего бояться, что паша на моем месте поступил бы так же, и предложил ему для гарантии в будущем письменное объяснение, что, несмотря на все его предупреждения, я поступил по своему усмотрению, и он, Земио, не заслуживает никаких упреков. Я убедил его, что, считаясь с его опасениями и предупреждениями, не последую тотчас же за отправленным грузом, а пойду с ним вместе к берегу Уэле, там подожду новых вестей. Я постараюсь побудить Мамбангу явиться к нам в лагерь на эту сторону реки.
Этот случай снова показывает, как правительственные чиновники, из боязни ответственности или по другим причинам, чинят препятствия путешественнику в дороге. Основываясь на прежнем опыте, я уже в Каире предусмотрел это обстоятельство. Я не мог сердиться на Земио, потому что он поступал так, по-видимому отчасти, из хороших побуждений ко мне. Впрочем позже он совершил еще одну ошибку, послав мне в подарок юношу в знак примирения. Назима также привел ко мне раба, причем велел перевести, что я должен теперь убедиться в его дружественном образе мыслей по отношению к хокума (правительству), но что не знает, каково настроение Мамбанги. Я не принял предложенных мне рабов, несмотря на то, что Земио увидел в этом доказательство того, что я серьезно сержусь на него.
Следующей ночью мы должны были ожидать сигнала ну-гара, большого военного барабана — новая причина для Земио оставаться в ожидании. Я все время побуждал его выслать разведчиков, чтобы установить, какую дорогу следует избрать, и проверить, готовы ли обещанные мангбалле лодки для переправы через Мбруоле. Посланные скоро принесли известие, что в юго-западном направлении нужно переходить много болотистых мест, что там Мбруоле впадает в Уэле и что в этом направлении реку перейти невозможно. Мангбалле привели туда свои лодки. Несколько новых посланцев от Мамбанги заверили, что у места переправы через реку лодок не было.
Они рассказали также, что удары нугара прошлой ночью исходили от лодочников мангбалле, которые искали ссоры с моим слугой Адатамом и носильщиками и отказались переправить мои вещи. Послы Мамбанги ждали моего решения. Так как Земио продолжал колебаться, я ему в присутствии всех окружающих объявил, что, ввиду его нерешительности, я должен принять сам решение и уйду к Мамбанге, как только придут носильщики. Я еще раз указал ему, что ни он, ни кто-либо другой не отвечают за меня, и что я ему дам обещанную справку для его успокоения. Он ничего не ответил на мою речь, а один драгоман осмелился спросить: «Да где же эта бумага (справка)?» Это был простодушный вопрос, он означал, что сомневались, могу ли я исполнить свое обещание. Это рассердило меня. Я высмеял Земио за то, что он выбрал себе храброго заступника.
Между тем, по распоряжению Земио, лодки были доставлены в надлежащее место перевоза, и мы таким образом переправились, наконец, через Мбруоле и разбили лагерь на берегу Уэле. Река Мбруоле была после обильных дождей полна до краев и при ширине около семидесяти пяти шагов имела сильное течение. На юге реки, верховье которой, лежащее на северо-востоке, я пересек спустя два месяца на обратном пути к Ндоруме, жили подданные вождя мангбалле, Мангалима, мимо хижин которого вначале проходил наш путь на юг. Внезапно, однако, направление снова изменилось, и мы еще в течение часа двигались почти прямо на запад по тому участку северного берега Уэле, который как раз расположен против области абармбо. Это была явная ошибка со стороны Земио, показывавшая, что, по-видимому, ему самому были неясны собственные намерения, потому что за это же время мы по пути на юго-восток от Уэле достигли бы области Мамбанги. Оттуда можно было тогда продолжать переговоры с абармбо.
Этот последний участок дороги к Уэле был очень трудным. Мы должны были не только пройти через многие находящиеся к югу от Мбруоле густые прибрежные леса двух рек, но и через обширные, затопленные на один-два фута травяные равнины, которые, к нашему счастью, не были болотистыми. Новое место лагеря находилось очень близко от Уэле, недалеко от впадения Мбруоле, в том углу, который образует слияние обеих рек. Обрадованный тем, что достиг давно желанной цели и увидел здесь впервые ту реку, течение и устье которой как неразрешенная загадка уже давно представляли интерес для специалистов, я поспешил, полный ожидания, к берегу. Величественная река, шириной около трехсот шагов, текла на запад, окаймленная рядом высоких деревьев и зарослями кустарников, сменяемых на высоком берегу открытыми и травянистыми лужайками.