Путёвка в спецназ
Шрифт:
Хм… Это ведь кажется, именно этому сержанту пытался набить морду замполит? Ну, точно, отличный парень!!!
— Только, простите, товарищ полковник, на базу я никого кроме вас не пущу. И то только чтоб не нагнетать обстановку. Вот напишете расписку…
— Ты что себе позволяешь, сержант! — вмещался в разговор капитан Свиридов. — Совсем крыша поехала?
— Товарищ полковник? — слегка приподняв бровь, обратился Мажор.
— Тихо, капитан! — рявкнул Акимов.
— Но, Семен Семеныч!? — попытался возразить негодующий
— Тихо я сказал! — и, достав из внутреннего кармана листок бумаги, протянул сержанту: — Васильев просил передать. Моя расписка о неразглашении, как сказал майор, некоторые активные сержанты могут на десять листов накатать. А я ведь думал, не пригодится… — грустно признал полковник. — Думал, положили вас. Сказали что не менее полусотни бандитов против вас… Все бросил и на помощь.
— Спасибо, товарищ полковник, — неожиданно вытянулся в струнку наглый сержант. — Для меня честь служить вместе с вами…
Полковник вновь усмехнулся про себя, тому, как тонко парень поблагодарил, напомнив, что вместе, а не под началом. Ну да это он всегда знал. И не только это… например то, что командует у них не майор, а капитан. Умному достаточно…
А боец тем временем продолжал:
— Бандитов и правда, было с полсотни…
— И вы их без потерь положили? — вновь подал голос Свиридов. — Урежь осетра, боец.
— Товарищ полковник, — обратился к Акимову сержант. — Надо кого-то к каравану отправить, парней сменить. Может товарищ капитан заодно и посчитает? А то у меня с математикой плохо…
— Ты сопляк…
— А ну тихо! — Акимову уже стала надоедать эта пикировка. — Ты сержант умерь гонор, субординацию еще никто не отменял.
— Извините, товарищ полковник, только сомневаться в том, что шесть десантников могут раскатать в блин полсотни бандитов, это оскорбление.
— Шесть? — забеспокоился проводник. — Ты же говорил, все целы.
— Целы, целы. Пьеро и Тихоня базу охраняли.
— А-а-а… — сразу успокоился боец.
— Шесть? — недоверчиво протянул капитан.
А вот Акимов промолчал. Слова об оскорблении, несмотря на нахальство сержанта, запали в душу…
— Капитан, пойдешь и посчитаешь. Если врет, ответит и за нахальство и за все остальное. Рогожин умеет наказывать. Ведь так сержант?
Тот как-то сразу сдулся и обреченно признал:
— Эт-т-то точно.
— Вот! А если нет. То ты, Свиридов, прилюдно принесешь извинение за оскорбление голубого берета! Всех устраивает?
— Так точно, — радостно скалясь, рявкнул тот.
— Так точно, — сержант, как будто, с жалостью посмотрел на капитана.
— А теперь вопрос. Отсюда теперь что пешком?
— Зачем? — удивился сержант. — Дорога же есть?
— А у нас тросов нет, чтоб растащить камни…
— А зачем? Сейчас откатим, — и переливчато свиснув, крикнул: — Мужики выходи.
Наверху склона нарисовалось четыре фигуры, держащие в руках гранатометы.
— А ты серьезно
— Вы даже не подозреваете на сколько…
— Ну, так просвети.
Парень вздохнув, скомандовал:
— Покажите гостям, — и крутанул рукой.
Фигуры исчезли и через полминуты вытащили на склон два миномета…
— Знаешь что, капитан, — прокашлявшись, произнес полковник. — Мне, кажется, тебе лучше уже сейчас начинать репетировать речь…
Тот только хмыкнул. Второй раз он это сделал, когда головорезы Рогожина откатывали камни. А ведь казалось, что только БТРом можно… Что за суперменов воспитывает этот якобы капитан?
Ах да! Был еще третий раз, когда ехидный сержант показал заминированную обочину…
Ах, этот забавник — капитан Свиридов. Ну да ничего, будет знать, как сомневаться, и главное наглый такой! Вот пусть теперь покопается да посчитает, а то взял моду…
Хотя, я тоже хорош. Понять его можно: какой-то наглый сержантишка, строит из себя крутого перца. Но ведь меня прет! Ай, ля-ля… Сколько я уже не спал? Вот ведь вопрос?! Ночью даже часок покемарить не удалось. А куда деваться? Нас всего восемь человек, а пасти надо со всех сторон, да еще дороги на всякий случай минировали. Хотя минировал, конечно, Листик, а мы так… мины таскали, да взрывчатку и еще минометы. Вот ведь тоже… И камни эти ворочали, будь они неладны. Вот ночь и пролетела, а с утра наши на двух БТРах. То, что наши определили сразу, уж разглядеть Молота на броне даже с недосыпу получится. Такой он маленький и незаметный. А вот все остальное… С устатку перло. А тут еще этот… Ну да ничего, дождусь Васильева и гори оно все огнем.
А пока, уложив в карман расписку, веду полковника внутрь базы. Начнем, пожалуй, с трупаков. А что? Пусть проникнется. Проникся. Блевать он, конечно, не стал — закаленный мужик, сразу видно не за красивые глаза на своем месте оказался, да и отцы-командиры о нем довольно уважительно отзывались. А это дорогого стоит! Уж поверьте мне на слово. Но сбледнул капитально, да и запашок уже пошел. Чай больше суток лежат.
В хозяйскую "каморку" он даже не рвался. Я ему только намекнул, что местный босс оказал сопротивление, и мы немного перестарались. Взглянул на меня испытывающим взглядом:
— А до этого все было в норме? — и кивнул назад, туда, где были казармы с трупами. — Боюсь представить, что у вас перестарались.
Конечно это он для проформы, решил наверняка, что мы его или забили, или запытали и поэтому не хотим показывать. Ну да он не далек от истины, били долго…
А потом уже я выпал в осадок. И капитально так выпал. На склад то идти мимо столовой. Вот полковник и заглянул:
— Зухра! Зухра! Девочка моя, живая! — срывающимся голосом выкрикнул Акимов. И практически, снеся меня с ног, бросился внутрь.