Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы
Шрифт:
Учитывая физическую нечистоплотность Якова, его прикосновение могло скорее заразить человека, чем вылечить его.
Наконец эпизод с «королевской немощью» заканчивается, и Шекспир вновь возвращается к пьесе. Из Шотландии прибывает Росс с вестью о том, что замок Макдуфа захвачен, а его родные убиты. После этого оскорбленный тан становится кровным врагом Макбета; все горят желанием присоединиться к войску Сиварда и идти на Шотландию.
Макбет укрепляет Дунсинанский холм. Ему добавляют уверенности каменные
Однако леди Макбет, не выдержав напряжения, превращается в сомнамбулу. Во сне она не только ходит, но и говорит, свидетелями чего становятся врач и придворные дамы. В этих обрывочных фразах оживают воспоминания об ужасном прошлом.
По иронии судьбы леди Макбет, которая когда-то с презрением велела мужу смыть с рук кровь Дункана, являются кошмары, в которых она не может смыть кровь со своих рук. Она беспокойно трет руки и кричит во сне:
Ах ты, проклятое пятно! Ну когда же ты сойдешь?
Чуть позже она говорит:
Что это, неужели больше никогда я не отмою этих рук дочиста?
И наконец произносит:
И рука все еще пахнет кровью. Никакие ароматы Аравии не отобьют этого запаха у этой маленькой ручки!
Мы не считаем Аравию источником ароматов, ошибочно полагая, что она состоит только из пустыни. Однако в южной Аравии почва довольно плодородная; именно там производили ладан, запечатлевшийся в памяти европейцев благодаря Библии как один из даров, принесенных волхвами младенцу Иисусу.
Нервный срыв случился с леди Макбет, когда после ее преступления прошло немало лет. Мы подготовлены к столь неожиданной перемене, поскольку не видели ее очень долго — целых пять сцен.
Однако история свидетельствует, что после смерти Дункана прошло семнадцать лет; намек на это есть в фразе, которую в Дунсинане мрачно бросает Макбет, готовясь к битве:
Я пожил на своем веку. Я дожил
До осени, до желтого листа.
На то, что скрашивает нашу старость, —
На преданность, любовь и круг друзей —
Не вправе я рассчитывать.
Если во время убийства Дункана Макбету было чуть больше сорока, то в 1057 г., когда в Шотландию вторглись Сивард, Малькольм и Макдуф, ему уже около шестидесяти. По меркам Средневековья это глубокая старость, позволяющая говорить об «осени и желтом листе». (Конечно, в пьесе он ничуть не состарился и еще способен на яростные поединки.)
В действительности дела Макбета шли еще хуже, чем это изображено в пьесе. К тому времени война продолжалась уже три года, и события складывались для Макбета очень неблагоприятно. В 1054 г. Сивард уже разбил Макбета, но в пьесе об этом не упомянуто. Сейчас Макбет вынужден оборонять свой последний
Более того, многие шотландские лорды бросили его и перешли на сторону англичан; об этом говорится в пьесе. Макбета это угнетает, но он все еще уповает на пророчество роковых сестер. Его войско нельзя разбить, пока не придет в движение лес, и он не может умереть от руки рожденного женщиной. Макбет угрюмо говорит:
Бегите ж, таны лживые, толпой
На сторону английских сластолюбцев.
Не дрогнет сердце у меня в груди.
Ничто мне не опасно впереди.
Реплика об «английских сластолюбцах» напоминает о том, что на всем протяжении истории Англия была больше, населеннее, спокойнее и плодороднее Шотландии. Иными словами, она была значительно богаче, чем холодная и голая страна, расположенная намного севернее. Нищие скотты утешались тем, что суровая жизнь закаляет их, в то время как плодородные английские почвы создают условия для роскоши и изнеженности. Конечно, это не так, но шотландцы чувствовали себя лучше от подобных рассуждений.
Одного человека, который мог бы примкнуть к англичанам, там нет. Беглый шотландский вельможа по имени Кэтнес спрашивает:
Что, Дональбайн сопровождает брата?
Выясняется, что нет. Больше в пьесе имя Дональбайна не упоминается. Дональбайн вырос в Ирландии и находился под куда более сильным кельтским влиянием, чем Малькольм — под английским. К концу жизни Дональбайн стал защитником отживших кельтских элементов шотландской культуры. Вряд ли он мог присоединиться к брату, который маршировал на север, окруженный англичанами и сам фактически ставший одним из них.
Пока брат правил Шотландией, Дональбайн оставался в изгнании, это означало, что он задержался на пограничной территории на дополнительные тридцать пять лет.
Что же касается мифического Флинса, сына Банко, то о нем больше не упоминается. Можно предположить, что он с радостью примкнул бы к наступающей армии, чтобы отомстить за смерть отца, но он этого не делает. Видимо, Шекспир уже выжал из мифа о Банко и Флинсе все, что можно.
Подготовка к сражению не мешает Макбету думать о любимой жене. Он находит время, чтобы осведомиться о ее здоровье. Врач (не желающий упоминать о сомнамбулизме и странных речах) осторожно говорит, что физически королева здорова, но у нее нелады с психикой. Пришедший в отчаяние Макбет говорит:
Избавь ее от этого. Придумай,
Как удалить из памяти следы
Гнездящейся печали, чтоб в сознанье
Стереть воспоминаний письмена
И средствами, дающими забвенье,
Освободить истерзанную грудь
От засоряющих ее придатков.