Путеводная звезда. Том 1
Шрифт:
– …? – даже не нашелся я что сказать.
– Можешь считать это предчувствием. К тому же… если ты мог этому научиться, то почему бы этого и не сделать? – сдержанно улыбнулся Николаев. – Ты же надеюсь не забыл, что для одержимых движение – это жизнь. В буквальном смысле слова, в любой грани реальности.
Николаев хотел сказать что-то еще, но вдруг едва заметно дернулся и потянулся за ассистантом. Улыбка с лица полковника сползла – мало кто мог отправить ему сообщение с оповещением по время тренировки.
– Ш-шайзе! – выругался полковник. – Артур, –
– Да.
– Сейчас идешь в зал совещаний и ждешь меня там. Задача ясна?
– Так точно.
– Артур.
– Я.
– Еще раз. Идешь в командный зал совещаний и ждешь меня там. Без эксцессов, без дуэлей, без падающих метеоритов, встреченных котов демонов и прочего разнообразного, как ты умеешь. Это понятно?
– Так точно.
– Выполняй.
Через несколько минут мы с Эльвирой и Валерой встретились в зале совещаний. И провели там больше трех часов в томительном ожидании. Которое закончилось несколько минут назад. Причем закончилось так, что эффектом это было схоже со столкновением с закрытой стеклянной дверью. Я делал так один раз в прошлой жизни – очень похоже. Нос только сейчас не болел, но чувство ошарашенности схоже.
«Иммолейт Импрувед», – задумчиво прошептал я почти беззвучно, глядя на изображение на экране ассистанта. Прошептал, когда ко мне вернулся дар речи, и когда смог осмыслить произошедшее.
Несмотря на то, что произнес почти бесшумно, меня услышали.
– Артур.
– Валер.
– Что означает твое «Иммолейт Импрувед»?
– Не Иммолейт Импрувед, а ИММОЛЕЙТ ИМПРУВЕД, – интонацией подсказал я правильное и каноничное произношение.
– Ну хорошо. Что означает ИММОЛЕЙТ ИМПРУВЕД? – расширил глаза Валера с показной натугой, при этом четко выговаривая слова.
– Это означает, что вероятность файр-резиста кр-р-райне мала, – пояснил я.
– И?
– И бей его шадоу болтами короче, – вновь процитировал я часть знаменитого диалога геймеров из моего мира.
– И?
– И все! – выдохнув это, я даже развел руки в стороны. И еще выразительным взглядом показал Валере, насколько поражен его недогадливостью.
В обычной ситуации подобного ни показывать, ни цитировать я бы конечно не стал. Но сейчас уж очень был ошарашен увиденным.
– Очень интересно, но ничего не понятно, – в ответ на мой перфоманс выдал Валера.
В принципе, сказал он справедливо – потому что все что я сейчас говорил, в этом мире было понятно только мне.
– Валер.
– Артур.
– За то знание, которое я тебе сейчас передал, тысячи восточных мудрецов согласились бы отрубить себе мизинец. Два мизинца. Даже три мизинца!
– А откуда три? – недоуменно нахмурился Валера.
– Как откуда? Ноги же есть, там еще два.
– Ах да, не подумал.
– Потому что не зришь в корень, и не можешь переданное знание ни понять, ни принять, – разочарованно развел я руками.
– Артур, это хорошее знание, но как иногда ты выражаешься, у тебя с таким методом случится явное палево, – вдруг произнесла доселе молчавшая Эльвира.
Она,
– Почему? – посмотрел я на царевну.
– Тьма всегда оставляет следы. И озвученная тобой механика неприменима в официальной дуэли, – пояснила сибирская царевна. – Тем более в официальной дуэли с озаренным.
– То есть первый пункт обсуждения мы утвердили без обсуждения, и ты всерьез собираешься вызвать его на дуэль и завалить? – показывая на экран ассистанта поинтересовался Валера, перебив Эльвиру.
– Именно, – также посмотрел я на экран в задумчивости. – Именно так…
– Валера! – между тем возмутилось Эльвира.
– Что Валера?
– Что за слова?
– Какие слова?
– Вот это вот «завалить»?
– Но ведь… – недоуменно развел руками Валера, – он же так говорит, ты ему замечаний не делаешь…
– Артур варвар из Британской Калифорнии, а ты на нормального человека иногда бываешь похож.
– Спасибо, – в один голос вместе с Валерой поблагодарили мы Эльвиру.
– Пожалуйста, – только и ответила царевна. Она уже не обращала внимания на нас, а смотрела в экран ассистанта, где был изображен Илья. В черной с белыми вставками полевой форме инквизиторов, и – самое главное, с белесыми, подсвеченными неугасающим светом глазами.
Фон Колер во время самой первой своей лекции говорил про карму. О том, что каждый – кто отказался от темных искусств, в течении двух лет обязательно погибает, словно настигнутый карающей дланью провидения. Вот только в статистике профессора темных искусств определенно отсутствовали одержимые, отринувшие Тьму и перешедшие в Свет. Как Илья, недавнее прибытие которого на полигон Сарай-Джук мы сейчас наблюдали на экране ассистанта.
Цель его прибытия вполне ясна – информационную сводку мы все получили только что. Илья прошел лечение и реабилитацию после несчастного случая и травм, полученных во время неосторожного обращения с оружием; и сейчас вернулся в расположение команды для того, чтобы принять участие в финальном матче.
Николаева в зале совещаний еще не было. И не появлялся; он, как покинул арену, и отправил меня сюда, на связь не выходил. Не знаю, что полковник решит, но давать шанс статистике я не собирался. Моя обдуманная сейчас позиция была вполне проста и понятно – нет человека, нет проблемы.
Озаренный в команде одержимых – слишком большая опасность не только для меня, но и для всех нас. Озаренный Светом человек, как и полностью принявший Тьму, теряет все человеческое. Настолько, что способен за убеждения и идеалы на самые непредсказуемые поступки. «Жги, Господи, здесь уже ничего не исправишь!» – фраза, которая оправдывает любое решение.
Поэтому свою позицию я озвучил Валере и Эльвире прямо – без лишних пируэтов попросить Илью покинуть расположение команды, и никогда больше к нам не приближаться ближе, чем на пару километров метров. Если откажется, решить вопрос радикально.