Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века
Шрифт:
Старшего брата Капиталины Петровны Георгия забрали на фронт. Воевал он недолго, вскоре пришла на него похоронка.
После войны ее мать Александра Михайловна получала пособие семье по статье 13«б» за погибшего сына Георгия на себя, и на малолетнего сына Анатолия с 1 сентября 1950 года по 1 сентября 1952 года – 204 рубля. До совершеннолетия Анатолия семье еще давали паек – 8 кг овсяной или соевой муки.
Страшными были и послевоенные годы, особенно 1946 год. «Помню на колхозном поле я копала мерзлую картошку, собирала траву, сушила ее, смешивала с картошкой. Мама и десятилетний брат Толик опухали от голода, а я почему-то нет. Видно, был крепким молодой организм». Летом 1946 года поехала Капиталина Петровна с другими женщинами в Белоруссию за хлебом, но там заразилась тифом и еле добралась домой. Положили ее в больницу, обрили волосы на голове. «Придет, бывало, мама, смотрит, смотрит на меня через окошко, показывает на мою лысую голову и плачет. А я изо всех сил кричу ей: „Мамочка, не волнуйся, они отрастут!“». Районо, слава богу, оказало помощь деньгами. Кроме того, порекомендовали пойти на подготовительные курсы, чтобы получить педагогическое образование, учителей в стране не хватало.
«Закончив курсы, я экстерном сдала испытания при Комаричском педагогическом училище. К последнему экзамену сил практически не было, от голода кружилась голова. Наступило вдруг полное безразличие. И я пошла прочь от училища, но меня догнала преподавательница курсов, похвалила, подбодрила и сказала, что я и последний экзамен сдам на „5“. И я, собрав все силы,
Так она стала дипломированным учителем начальных классов.
А 2 июня 1947 года ее перевели в деревню Глушнянка (позже она стала называться Краснополье) Глодневского сельсовета заведующей начальной школой. Дали ей квартиру в селе. «Я забрала к себе маму, брата Анатолия, которому шел 11-й год. Большая часть людей в селе еще жила в землянках, так как село в войну было сожжено немцами. Школа представляла собой печальное зрелище: маленькая развалюшка». Ежедневно Капиталина Петровна ходила к председателю колхоза, председателю сельсовета и умоляла их построить новую школу, так как детей в деревне было много. А потом целыми днями пропадала на стройке. К сентябрю небольшая, но светлая школа была построена. Председатель колхоза в качестве поощрения выделил Капиталине Петровне небольшую квартиру при школе. Непросто было молодой учительнице в первый год работы в отдаленном селе. После занятий с учениками ходила на колхозное поле: помогали полоть овощи, осенью убирали урожай, собирали колоски. Голодные дети не имели права есть зерна или уносить их с собой, за этим строго следил колхозный объездчик на лошади. В школе не было света, учились при керосиновой лампе, но работу свою она любила и отдавала все свои силы.
Жизнь Капиталины Петровны изменилась в 1952 году. «Мама ушла на пенсию, брату уже исполнилось 16 лет – помощник в доме, но все же еще не работник». Теперь хозяйкой и главной «добытчицей» в доме стала Капиталина Петровна. Был у нее жених, он заканчивал военное училище, но она в 1952 году вышла замуж за местного парня Алексея Аксенова. Он служил в Германии и летом приехал в отпуск. Проводил из клуба, где проходило комсомольское собрание и танцы. При прощании сказал: «Завтра пойдем регистрироваться». «Я думала, он пошутил, а Алексей обратил все всерьез. 17 января зарегистрировались. 20 января он уехал служить в Германию».
Почему не дождалась своего жениха? «Мне было уже 28 лет, и я прекрасно понимала, что оставить пенсионерку маму и несовершеннолетнего брата в деревне не смогу, а жизнь с военным – это постоянные переезды. Кому понравится мой „хвост“: мама, брат. Пришлось создавать семью не по зову сердца, а по разуму. В деревне же без мужских рук жить было невозможно. Вот так и прошагали мы с Алексеем Васильевичем по жизни 50 лет. Все было в жизни: и плохое, и хорошее, научились понимать друг друга, уважать, поддерживать в трудные минуты». В 1953 году родился сын Виталий.
Ее второй сын Михаил родился в 1956 году. Он живет со своей семьей в селе Подгорное. С сыновьями Капиталине Петровне повезло, особенно с Михаилом. Не каждая дочь смогла бы с такой любовью заботиться о матери. Ни в доме своего отца Петра Ивановича, ни в своей семье Капиталина Петровна никогда не слышала матерных слов. Чтобы не отставать по уровню развития и образования от своей жены, Алексей Васильевич заочно окончил Ярославский сельскохозяйственный техникум и стал работать в школе завхозом. В 2002 году, сразу после золотой свадьбы, Алексей Васильевич умер от сердечного приступа. В последние годы Капиталина Петровна живет в достатке, но суровая, жестокая судьба, выпавшая в ее детстве и юности, практически на всю жизнь подорвала ее здоровье.
Наша исследовательская работа подошла к концу. И в это время мы получили письмо из УФСБ г. Брянска с архивной справкой. Как мы и предполагали, арестовали Петра Ивановича 17 декабря 1937 года по обвинению в проведении контрреволюционной агитации и пропаганды, то есть в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 УК РСФСР. В справке говорилось: «Заседанием особой тройки при УНКВД по Орловской области от 21 декабря 1937 года постановили Оглоблина Петра Ивановича – расстрелять. Приговор приведен в исполнение 10 февраля 1938 года в г. Брянске. Сведений о месте захоронения Оглоблина П.И. в деле не имеется. 1 августа 1989 года заключением прокуратуры Брянской области Оглоблин Петр Иванович реабилитирован».
Так, спустя 70 лет, семья Аксеновых узнала, наконец, правду о своем отце и дедушке.
Примечания
1 Государственный архив Смоленской области. Ф. Р-2360. Оп. 3. Д. 19.
2 Там же. Л. 46.
Солдата расстреляли, семью сослали…
Борис Скрябин
С. Быково Измалковского района Липецкой области,
научный руководитель Л.Н. Нагаева
О судьбе Ивана Пикалова и его семьи (жены, детей, родителей) я узнал на занятиях краеведческого кружка от нашего руководителя Любови Николаевны Нагаевой. Все услышанное меня очень взволновало, и появилось огромное желание принять участие во Всероссийском конкурсе «Человек в истории. Россия – XX век».
Начались поиски необходимых материалов для написания работы: обращения в Измалковский районный комиссариат за консультациями и в Ливенское городское отделение УФСБ по Орловской области, знакомство с сыном Пикалова Валентином Ивановичем, также репрессированным и реабилитированным.
Оказалось, самое главное в этом исследовании – знакомство с уголовным делом Пикалова Ивана Митрофановича, которое хранится в архиве УФСБ РФ по Орловской области, анализ сведений из него и, наконец, выводы, благодаря которым реабилитационная комиссия вынесла оправдательный приговор. Но работать с уголовным делом, как я узнал, имеют право только близкие родственники. Задача оказалась не из легких.
От имени администрации моей школы мы сделали запрос в УФСБ РФ по Орловской области с просьбой выслать нам выписку из архивного уголовного дела на репрессированного Пикалова Ивана Митрофановича, 1907 г. р., уроженца д. Хухлово Ливенского района Орловской области (ныне Измалковского района Липецкой области), и привести данные, на основании которых Пикапов И.М. был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Такую выписку нам прислали, за что огромное спасибо сотрудникам УФСБ по Орловской области, а особенно начальнику архивного отдела.
С Татьяной Тихоновной Пикаловой мне не удалось встретиться – к великому сожалению, она умерла в 2004 году, но осталась видеозапись с ее интервью корреспонденту ливенского телевидения и ее многочисленные фотографии. Я много раз встречался с ее сыном, реабилитированным в 2000 году, Валентином Ивановичем Пикаловым, проживающем в г. Ливны Орловской области. Он познакомил меня со своим семейным архивом, слишком дорогими и важными для него документами того жестокого времени, поделился воспоминаниями о трагической судьбе своего отца, о своем детстве и юности, которые стали несчастными из-за сталинского режима.
То, как он бережно хранит эти документы, привело меня к страшной мысли, что этот человек и сегодня еще боится возврата старого режима. Но все-таки, может быть, они так дороги ему потому, что связаны с потерей самых близких людей– отца и брата? Кто знает, как бы сложилась его судьба, если бы они были живы и находились рядом с ним?
Важные материалы для моей работы дала мне племянница Ивана Митрофановича Пикалова по линии его младшей сестры Марии – Любовь Николаевна Нагаева.
Воспоминания старожилов деревни Хухлово также помогли мне больше узнать о своем земляке, его семье, о том страшном времени.
В родной деревне Хухлово Хмелевской волости Ливенского уезда Орловской губернии. Семья
Из рассказа Любови Николаевны Нагаевой я узнал, что родился Иван Пикапов в большой крестьянской
«В деревне Хухлово да и во всей округе семью Пикаловых звали „по двору“ „Кузнецовы“, потому как род их был мастеровой, смекалистый, обученный многим ремеслам, но основным – как говорили раньше, „кровным“, – было кузнечное дело, которое передавалось от одного поколения другому», – вспоминает односельчанка Мария Павловна Бронникова.
В конце XIX – начале XX века крепко на ногах стояло хозяйство Митрофана Никаноровича: собственная молотилка, кузница, лошадь, корова. Митрофан Никанорович был уважаемым человеком в селе, скромным, рассудительным, грамотным – закончил церковно-приходскую школу. Кроме простых заказов односельчан, мастерил ажурные решетки на окна, двери для строящихся православных церквей.
Митрофан Никанорович построил перед революцией для своей большой семьи добротный, по тем временам, кирпичный дом под железной крышей.
Подраставший сын Иван, имевший по тем временам неплохое образование – три класса, в 15 лет стал настоящим помощником отцу.
Позади революция 1917 года, Гражданская война, НЭП, началась эпоха коллективизации. Семью Митрофана Никаноровича не тронули, потому что после революции его хозяйство раздробилось, ввиду обложения налогами, и часть имущества была передана в образованный колхоз «Заветы Ленина».
Позднее Иван Митрофанович Пикалов служил, судя по первой фотографии, в частях Красной армии; вполне возможно, являлся участником военного конфликта с японцами у озера Хасан (29 июля —11 августа 1938 года), потому что дома были разговоры об этом. На второй фотографии – сложенные на коленях руки кузнеца-красноармейца Ивана Пикалова, спокойный, уверенный в себе взгляд, а третья фотография – еще мирного, но предвоенного времени, последняя в его жизни и жизни его семьи.
Женился он в 1935 году на Татьяне, которой едва миновало 17 лет, а Иван был старше ее на 10 лет. Стали хозяйствовать: Иван пошел работать на кузню, Татьяна – в поле, на свинарнике, на разных работах.
«В 1937 году родился я, и меня назвали Валентином, а в предвоенном 40-м родился еще один брат, которого назвали Леонидом, – вспоминает Валентин Иванович. – Отец шутил, что подрастут „мужики“, заживем с такой рабочей силой на славу».
Война
Иван Пикапов был мобилизован в ряды действующей армии 18 июля 1941 года. Вызвали в Ливенский РВК Орловской области на сборный пункт и отправили на фронт. Иван Митрофанович служил красноармейцем-кузнецом 936-й отдельной эксплуатационно-телеграфной роты. С начала войны домой приходили письма, которые, к сожалению, не сохранились, но затем связь оборвалась.
Оборвалась она потому, что 3 января 1942 года красноармеец Иван Пикапов был арестован Особым отделом НКВД Брянского фронта и 22 января осужден военным трибуналом 121-й стрелковой дивизии по статье 58-1 «б» УК РСФСР, приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, без конфискации имущества, за отсутствием такового у осужденного. Приговор приведен в исполнение 31 января.
Об этом мы узнали из справки о реабилитации И.М. Пикалова, выданной военной прокуратурой Московского военного округа 27 июня 2001 года.
Расстреляли не враги, а свои… Но семье ничего не сообщили.
Семья была в полном неведении о том, где находится муж и отец двоих детей. А поздней ночью 10 апреля 1942 года к его жене Татьяне с двумя малыми детьми (Валентину было пять лет, а младшему Лене всего лишь два годика) постучали в окно. Пришли двое военных и представители местной власти со страшным обвинением: «Изменник Родины твой Иван, а вас, как семью изменника, в ссылку».
Из справки прокуратуры Орловской области следует, что «Пикалова Татьяна Тихоновна, 1917 года рождения, уроженка д. Пешково – Гремяченские выселки Ливенского района Орловской области, осуждена 10 марта 1942 года постановлением Особого Совещания при НКВД СССР по ст. 58-1 «в» УК РСФСР, как член семьи изменника Родины, выслана из места жительства на спецпоселение в Туганский район Новосибирской области сроком на 5 лет».
А выслали их в связи с тем, что в тогдашнем Уголовном кодексе РСФСР в ст. 58-1 подпункт «в» было сказано, что «остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживающие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет».Валентин Иванович вспоминает: «Потрясенная горем, мать упала на пол, кричала не своим голосом: „За что? Отправляйте меня одну или тут же расстреляйте. Я же мужа на войну проводила, за что же детей терзаете, какой с них спрос? “
Было дано по инструкции полтора часа на сборы. Родной дом, корова в хлеву, овцы, сено, дрова, зерно – покинуто все, что так дорого доставалось в лихую военную годину… Разрешили взять с собой немного муки и пшена – всего 10 кг груза.
«Нас посадили в телегу, глубокую, обшитую досками по краям, с небольшими узелками. Мы отправлялись в страшную неизвестность под конвоем солдат особого отдела. Хорошо помню, как нас увозили, но совершенно ничего не понимал, что со всеми нами происходило», – с болью в голосе говорит Валентин Иванович.
«С тех пор тревога, обида, какой-то панический страх настолько переполняли мою душу, что я всех и всего боялся еще долго-долго, хотя внешне виду не подавал и ни с кем об этом никогда не откровенничал», – продолжил он свой рассказ.
В сопровождении конвойного их повезли на железнодорожную станцию. Следующая остановка – Елецкая тюрьма, где просидели с начала апреля до Пасхи на карантине. Отправились в Сибирь 25 мая 1943 года. Снова дорога – длинный-длинный путь в вагонах для скота, отапливаемых печкой-буржуйкой.
Валентин Иванович вспоминает: «На пунктах остановки и переформировки составов нас снова отправляли на несколько дней по тюрьмам. А потом опять вагоны для скота. Состав трогался резко, без предупреждения, люди падали с лавок, плакали малые дети. По пути стали давать хлеб (мы его называли «пайка», если его сразу не съешь, он рассыплется, поэтому «пайка» скалывалась лучинами), иногда почему-то давали селедку, после которой страшно хотелось пить, а воды катастрофически не хватало, на некоторых станциях давали просто кипяток, которым можно было хоть немножко согреться. Мучительный путь, казалось, был бесконечным. Месяц вез поезд эшелон горя людского в Сибирь, дети, больные люди стойко переносили тяготы страшных условий. Умерших выносили на очередных остановках состава. И смерть была уже не страшна, просто стала обычным явлением. Вспоминаются серые, истощенные, хмурые, безразличные лица».
Конечная железнодорожная станция – Томск. А дальше везли на санях к месту жительства. Приходилось менять лошадей. Мать боялась, что возница бросит их в глухой тайге, шла рядом с ним. Войти в избы обогреться, попить кипятку дозволялось только с разрешения конвоя на короткие минуты, чтоб не держать обозы.