Путин Инкорпорейтед
Шрифт:
Назначить Рогозина вместо Ситнова — это, конечно, верх «мудерости». Или же негласное признание того, что «оборонка» страны уже списана со счетов, и, пока она еще формально существует, во главе ее можно ставить мастера разговорного жанра, используя остатки военной индустрии как трамплин для очередного преемника.
Может быть, оно и так. Но меня другое оскорбляет. Какой, к черту, «новый курс» Путина возможен с такими «кадрами»? И чего такие «манагеры» наворотят? Ведь «оборонка» взята как конкретный пример, но то же самое происходит и в других отраслях. В Росфеде инноградом командуют пропагандисты-пиарщики, а нанотехнологии развивает спец по приватизации. Стоит ли удивляться тому, что любая попытка сделать какойнибудь новый
Представьте себе: в 1930-е годы товарищ Сталин начал делать директорами важнейших индустриальных и научно-промышленных объединений кого угодно — мясников, директоров универмагов и рынков, бухгалтеров, кассиров, пропагандистов, дирижеров народных хоров — но только не конструкторов, только не инженеров. Ну, и далеко бы ушел Советский Союз тогда? Наверное, тогда у нас были бы жестяные танки с мотоциклетными движками вместо «тридцатьчетверок», а немцы в 1941-м въехали бы в Москву уже летом. Парадным порядком.
Во все эпохи во главе заводов и промышленных ведомств ставили тех, кто прошел все ступени обучения. Тех, кто в студенческой молодости сначала практиковался рабочим на заводе, а потом рос от мастера до начальника цеха, а потом — и до директора. Такие кадры действительно знали дело, им лапшу на уши навешать просто невозможно. Советский Союз в этом отношении не отличался от Запада.
Привести пример?
Вот директор Всероссийского института авиационных материалов (ВИАМ), академик РАН Евгений Каблов. Специалист советского образца и мирового уровня.
«…После окончания Московского авиационного технологического института я был направлен в ВИАМ. Одновременно с дипломом я уже подготовил кандидатскую диссертацию по модифицированию силуминов, это сплавы алюминия с кремнием, и рассчитывал работать по этой тематике, но меня неожиданно решили направить в лабораторию жаропрочных сплавов. Объяснялось это тем, что в середине 70-х годов, когда стали выпускаться двигатели четвертого поколения, обнаружились проблемы усталостной прочности лопаток турбин. Двигатели работали только по 50–40 часов, а потом лопатки ломались. И тогда было принято решение способных молодых ребят направить работать по этой теме.
Меня поразило, что мне, молодому специалисту, поручают решение сложнейшей проблемы. После анализа уже проведенных работ и литературы я пришел к выводу, что для достижения необходимой надежности лопаток необходимо изменить технологию изготовления литейной формы, в поверхностный слой которой надо ввести модификатор, позволяющий измельчить зерно поверхности охлаждаемой лопатки. Мои расчеты и исследования показали, что на эту роль подходил алюминат кобальта, который должен был синтезироваться из исходных материалов, а затем наноситься на форму при ее изготовлении. Для этого пришлось самостоятельно разработать специальную технологию…
Мы изготовили лопатки по новой технологии и отдали их на испытания. Через две недели стало ясно, что у нас таких свойств никогда не было. Я до сих пор помню этот протокол испытания. Потом я уже визуально, глядя на форму, мог определить ее качество. Потому что если форма качественная, то на ее поверхности получалась так называемая берлинская глазурь, как гжель с майоликой. Но когда я с этими результатами пришел к своему начальнику лаборатории, он мне сказал: молодой человек, вы плохо знаете теорию, не может быть, чтобы при мелкозернистой структуре материала были получены такие характеристики надежности. Дело в том, что при высоких температурах разрушение материалов в результате диффузии основных легирующих элементов идет по границе зерна. Чем меньше зерно, тем больше протяженность границ.
Потребовались дополнительные исследования, которые показали, что новая технология изготовления форм позволила не только уменьшить размер зерен, но и улучшить качество их границ, что существенно уменьшило диффузионную проницаемость и подвижность этих границ.
Когда все вопросы были сняты, решили этот процесс внедрить в изделие 89, которое до этого не могло пройти государственные испытания из-за отказа двигателей.
— Это о каком самолете идет речь?
— Су-24. Меня пригласил академик Архип Михайлович Люлька, генеральный конструктор ОКБ «Сатурн», которое разрабатывало для него двигатель, выслушал — и я получаю на неделю в управление фактически полцеха литейного. Когда мы все сделали и прошли испытания, двигатель впервые получил стопроцентный ресурс работы. И министр подписал приказ о том, что все моторостроительные заводы должны внедрить мой метод при литье лопаток из сплавов ЖС6У и ВЖЛ 12У. И я поехал по всем моторостроительным заводам большой советской страны внедрять этот процесс, который и сегодня используется и работает…»interview_pochemu_lopatki_razrushautsya_iznutri/)
Сам Каблов плохо скрывает то, откуда исходит сам тип его карьеры. И то, что он считает образчиком государственной мудрости; принципом, применимым и сегодня. Вот его слова:
«…Мне на всю жизнь запомнился рассказ академика Кишкина. В свое время была серьезная научная дискуссия среди металлургов о свойствах мартенсита, который является основной структурной составляющей закаленной стали. А Кишкин занимался сталью. И принимал активное участие в этой дискуссии. Но его пригласил Сталин и сказал: нам нужна авиационная броня. Кишкин стал говорить о необходимости закончить научную работу об этом самом мартенсите. А Сталин ответил: мол, пусть эту дискуссию ведут другие ученые, а стране нужна броня, вы и займитесь этим. Кишкин по этому поводу никаких статей не писал, но весь мир знает, что Ил-2 был создан благодаря работам академика Кишкина и профессора Склярова. Как оценивать их работу — по индексу цитирования или по тому, что все самолеты Ил-2 были защищены броней, которую они создали, и тем самым спасли жизнь многим летчикам во время войны?» razrushautsya_iznutri/)
Снова мы видим доказательство неразрывной связи между производством, наукой и образованием. Как и то, что Сталин не ставил во главе производства тупых, но лично преданных ему держиморд, не протеже своих ближайших соратников, а выдвигал в капитаны промышленности людей исключительной квалификации.
Еще одно полезное свидетельство академика Каблова (о том, почему в Эрэфии ничего не получится с истребителем пятого поколения):
«Такого уровня технологии находятся на грани искусства, которое требует большого опыта. Как-то я поехал обсуждать новый двигатель к академику Николаю Дмитриевичу Кузнецову, генеральному конструктору двигателей самолета Ту-160. Он показал мне чертежи лопатки нового двигателя и сказал, что великий Туполев любил присказку: что приятно для глаза, то полезно для газов. А лопатка смотрится как-то не так. И действительно, посчитали, и оказалось, что она не проходит. Такое чувство может появиться только в результате наработки гигантского опыта конструирования, разработки технологий и производства.
В советское время выпускалась где-то тысяча двигателей, и персонал заводов обладал высоким мастерством. Если же мы будем делать единицы в год, мы никогда не создадим конкурентоспособную продукцию ни по качеству, ни по стоимости. Но самое главное, что уходят люди — носители этих технологий…»
Прочитайте автобиографию хорошего инженера-металлурга — Юрия Мухина. Где он учился и на практике постигал науку? В Днепропетровске, среди многочисленных заводов. Ибо хорошего инженера теоретически и на компьютерных «мульках» не сделаешь.