Путин против Путина. Бывший будущий президент

Дугин Александр Гельевич

Ясно одно, что Путин не Грозный, и историческая возможность стать чем-то подобным ему, похоже, упущена. Поэтому новая опричнина должна организоваться по иному, неличностному принципу. У Ордена осталась только Россия — параллельная Родина, Святая Русь, скрытая под завалами и наносами истории. Есть, правда, враг — оранжевый атлантистский враг — внутренний и внешний. Как показывает теория Парето, параллельные иерархии отнюдь не всегда формируются сверху. Сплошь и рядом их создают контр-элиты — пассионарные типы, не нашедшие себе места в закрытых, жадных и стремительно глупеющих правящих классах. Для новой опричнины в России есть все предпосылки. Но ее природа, ее характер, ее структуры, ее символизм еще не определены. Лично я убежден, что оптимально для этих целей подходит именно евразийство, которое и задумывалось еще его отцами-основателями как Русский Орден.

Глава 6

Путин — что дальше?

Первая

путинская восьмилетка: баланс консерватора

Время от времени следует подводить итоги. И, думается, сейчас — самое время для осмысления того, чтобы оценить, насколько оправданной была поддержка Путину, которую оказывали ему консервативные национал-патриотические силы и, в первую очередь, наше «Евразийское движение». Оправданна ли была наша поддержка Путина? Сейчас наша оценка ни на что серьезно повлиять не может, так как в течение всего политический цикла, с момента прихода Владимира Путина к власти, мы строго соблюдали нормы лояльности, основанной на нашем анализе и прогнозах, сделанных в самом начале его правления.

Итак, вне политической полемики и ангажированных прений, спрашиваем отстраненно: что удалось, а что не удалось Путину? Что он, собственно, хотел, чтобы ему удалось? Оправдались ли наши надежды на него? И что вообще это было?

Подвиги Геракла

С самого начала путинского правления я опубликовал статью «О двенадцати подвигах Геракла», имея в виду под Гераклом Владимира Путина. Придя к верховной власти, почти сразу, по моему мнению, Путин совершил шесть фундаментальных подвигов. Первый — остановил распад России, подавив чеченский (шире, северокавказский) этно-исламский сепаратизм. Второй — укрепил властную вертикальи территориальную целостность России, введя федеральные округа, усмирив губернаторов, а потом и вовсе отменив их выборы. Третий — перестал слепо идти на поводу у США(Запада), стал отстаивать национальные интересы России во внешней политике вплоть до обострения отношений с Вашингтоном. Четвертый — сбил волну либерально-западнической русофобии(прекратил атаку на советское прошлое, пробудил интерес к царистскому прошлому), маргинализовал ультралиберальную журналистику, загнав ее на узкую периферийную площадку «Эха Москвы» и в интернетовские блоги. Пятый — изгнал олигархов-фрондеров, которые претендовали на контроль за политическими процессами (не говоря уже о российской экономике), равноудалил тех, кто принял новые правила игры, национализировал по факту основные ресурсные монополии. И, наконец, шестой — занялся укреплением позиций России на постсоветском пространстве, дав зеленый свет интеграционным структурам ЕврАзЭС, ОДКБ и т. д.

Эти подвиги резко контрастировали с программой Ельцина и его окружения и представляли собой прямую противоположность политике 90-х, где все было строго наоборот. Путин совершил эти принципиальные шаги почти в самом начале своего правления и продолжал их в течение восьми лет, развивая и углубляя. Дело ЮКОСа, подавление «Другой России», отставка Волошина и Касьянова, противодействие оранжевой революции на Украине и мюнхенская речь полностью вписываются в эту изначальную линию, не добавляя к ней ничего принципиально и концептуально нового. Вот эти шесть «подвигов Геракла», к которым я отношусь без тени и иронии и которыми сознательно и ответственно восхищаюсь, обеспечили Путину безоговорочную поддержку большинства народаи консервативно-патриотических кругов, которые отождествляют свои политические интересы с волей русского народа и логикой русской истории.

Отошел ли Путин от этих шагов до такой степени, что можно было бы в какой-то момент сожалетьо его поддержке? Критическим моментом было 11 сентября 2001 года, когда, казалось, Путин изменил императиву евразийской геополитики, поддержал Вашингтон после терактов и дал добро на вторжение в Афганистан, предоставив американцам возможность разместить свои базы в Центральной Азии. Другим неприятным жестом был отказ от наших военных баз в Камране и на Кубе. И хотя это было явно ошибочными и неверными решениями, далеко идущих последствий они не имели, и довольно быстро Путин принимался за исправление содеянного. Уже сейчас речь идет о новом военном проекте на Кубе, с которой после продолжительного перерыва Россия возобновляет сотрудничество в области поставок вооружений. Дела с Вашингтоном не пошли, да и не могли пойти, и все вернулось на круги своя. А размещение объектов ПРО в Польше и Чехии и последовательность американцев в расширении НАТО на Восток сделали дальнейший проамериканизм просто невозможным.

Если внимательно оценить значение шести подвигов Путина и тот факт, что восемь лет он продолжал действовать в целом в их русле, то можно признать поддержку Путина оправданной. Это становится особенно наглядным, если учесть, что Путин делал все это по собственному произволу — у него не было ни политических, ни идеологических, ни каких-то еще обязательств ни перед какими патриотическими или общественными силами. Он стал преемником по сговору ельцинских элит и благодаря эффективной информационной кампании. Теоретически он мог править, проводя совсем иную линию— никто не мог бы его одернуть за рукав в силу авторитарного характера российской политики. Его предшественники Горбачев и Ельцин спокойно разрушали Россию кирпич за кирпичом, и им все сошло с рук. Один спокойно умер в своей постели, другой до сих пор рекламирует пиццу и Vuitton.

Путин нам вначале был навязан, но стал по-настоящему популярным и народным, так как принялся делать то, что должен был делать болеющий за свой народ и свою страну совестливый и волевой русский человек. Итак, исходя из логики шести подвигов, Путин правил правильно, и мы его за дело поддерживали.

Подвиг, на котором споткнулся Путин

На этом кончается идиллия, и начинается вторая графа баланса. Убытки и недостатки.

В той же статье про двенадцать подвигов я описал остальные шесть подвигов, которые предстояло сделать Путину. Самым главным, впрочем, был седьмой подвиг. Он заключался в том, чтобы довести первые шесть подвигов до логического конца. Это значит: накрепко геополитически и идеологически привязать Кавказ к России; создать имперскую систему сочетания стратегического централизма с демократическим самоуправлением на низовом уровне; проводить во внешней политики независимый и результативный курс; разработать национальную идеологию; завершить чистку олигархата и остановить коррупцию; приступить к созданию сверхнациональных политических образований на пространстве СНГ (союзное Российско-Белорусское государство, Таможенный союз, «Евразийский союз» и т. д.).

На этом седьмом подвиге Путин споткнулся, хотя за ним следовали еще непочатые пять, о которых без совершения седьмого и говорить бессмысленно. Довести шесть первых шагов до логического конца, до точки необратимостиПутин не смог, не сумел или… не захотел?

Здесь самое важное необратимость: Путин ушел со своего поста, передав все преемнику, но не совершив, может, главного — все, что он сделал, теоретически в любой момент могло быть отменено и обращено вспять. Поэтому преемник и представлял для нас некую угрозу. Не доведя начатое до конца в ходе своего правления, Путин поставил под вопрос значение того, что он сделал. Обладая колоссальным кредитом доверия и огромными возможностями, помноженными на благоприятную в целом международную конъюнктуру и сказочные экономически условия, Путин сдал президентские дела в подвешенномсостоянии страны. Мы оказались предоставлены на милость преемника, и снова у нас не оказалось никаких инструментов, чтобы призвать его к ответственности. «План Путина», курс Путина, и в еще большей степени «суверенная демократия», вещи настолько запутанные, противоречивые и невнятные, что под ними любой может понимать все что угодно. Они сводятся к набору банальных клише — «все будет хорошо», don't worry, be happy. Политическая история России показывает, что в рамках одной и той же династии, одной и той же идеологии разные политические деятели — будь то цари, генеральные секретари или президенты — проводили совершенно разныйкурс, а столь общие вещи, как трюизмы «плана Путина» и нечленораздельное бульканье «Единой России», можно интерпретировать вообще как угодно. Следовательно, настоящее испытание Путина и момент истины для него только наступают. И именно сейчас логично поставить вопрос о его дальнейшей поддержке, выработке ответственного и продуманного отношения к нему, наброске плана на будущее.

Первая путинская восьмилетка завершилась тем, что взаимные обязательства всеми сторонами были выполнены. Какую страну оставил Путин преемнику, сдавая вахту? При Ельцине Россия стремительно катилась в бездну. Одни ее туда толкали, другие упивались скольжением, третьи в ужасе и отчаянии вещали о конце света и оплакивали прошлое. Путин ценой колоссальных усилий задержал падение. Россия остановилась в самый последний момент. И… застыла на краю. На этом краю Путин и оставил ее. Она уже не скользила, но еще и не встала на реальный путь возрождения. Время застыло. Путин, видимо, думал, что эта остановка времени («стабильность») будет длиться вечно, но так не бывает, это просто пауза. И то, в каком направлении Россия сделает следующий шаг — к пропасти или от нее, — не предопределено… Вопрос до сих пор открыт. Теоретически мы все еще так близко к бездне, что можем скатиться туда по чистой случайности — просто сделав одно неуклюжее движение. В чем выражается хрупкость ситуации? Перечислим по пунктам.