Путинские качели

Пушков Алексей Константинович

«Сумеет ли Джордж Буш покинуть свой офис, не начав войны против Ирана?» — задается вопросом газета «Интернэшнл геральд трибюн». И пытается доказать: бомбить Иран — безумие. «Помимо катастрофических дипломатических и экономических последствий для США, бомбовые удары неэффективны, поскольку сумеют задержать ядерную программу Ирана не более чем на несколько лет», — пишет газета.

Звучит разумно. То, что мы слышим от ряда ведущих американских политиков, звучит безумно. Но это совсем не значит, что в один ужасный день безумное не станет реальным.

03. 2007

Моника-гейт

На этой неделе исполнилось ровно 10 лет так называемому «Моника-гейту» — самому громкому скандалу

в США за последние 45 лет. Ничто так не возбудило американскую общественность за это время — ни создание нейтронной бомбы, ни скандал с незаконным финансированием никарагуанских контрас, ни даже замешанная на грандиозном обмане война в Ираке, как просочившаяся в печать незамысловатая история сексуальных приключений в Овальном офисе Белого дома с участием двух действующих лиц — президента США Билла Клинтона и временно работавшей в Белом доме практикантки по имени Моника Левински. Во всяком случае — ни Рейгану за прямое нарушение американских законов, ни Бушу за обман своей страны по поводу наличия оружия массового поражения в Ираке импичмент не грозил. А Клинтону за интрижку с Левински грозил — и грозил вполне серьезно. И не случайно эта история получила название «Моника-гейт» — по аналогии с потрясшим основы американской демократии уотергейтским скандалом, который привел к отставке Ричарда Никсона с поста президента США.

Почему же недолгая секс-интрижка президента с 19-летней практиканткой вызвала у страны шок, сравнимый с куда более серьезным уотергейтским делом, когда речь шла о незаконном прослушивании соперников Никсона по президентским выборам? Только ли здесь дело в «клубничном» характере скандала? Или в весьма характерном для консервативной Америки пуританском лицемерии, согласно которому в личной жизни политика не должно быть ничего, что не могло бы стать достоянием общественности? Ведь, в конце концов, на президента Кеннеди, который был кумиром Билла Клинтона, работала целая спецгруппа, которая занималась организацией тайных любовных встреч с приглянувшимися ему американками. Ничего — при жизни Кеннеди это так и осталось тайной за семью печатями, ничто не просочилось наружу, хотя в 60-е годы Америка была намного более пуританской, чем в 90-е.

Нет, дело все-таки не в клубничке и пуританстве, не совсем в этом. Главное было в том, что интрига с Моникой Левински идеально вписалась в политическую битву республиканцев против демократов. Республиканцам нужен был скандал, способный погубить Клинтона. И такой скандал появился — как по заказу. Есть даже версия, что он и был заказан противниками президента-демократа, а Левински лишь сыграла в нем роль подставной секс-игрушки. А по международным коридорам власти даже гуляли слухи, будто вся эта история была подстроена израильскими спецслужбами, которые не могли простить Клинтону слишком большого, по их мнению, сочувствия к позициям палестинцев.

Впрочем, так это было или не так, уже неважно. Импичмент не удался, скандал с любвеобильной практиканткой не похоронил Клинтона. А затем Америка и вовсе простила своего игривого президента. Как говорил мне один известный американский обозреватель, в эпоху благосостояния, бурного роста экономики и отсутствия войны, задача президента США состоит не столько в том, чтобы управлять, сколько в том, чтобы развлекать. И в очень благоприятные для Америки 90-е Клинтон великолепно справился с этой задачей. Своей историей с Моникой он удивительным образом ответил на главное требование плебса всех времен: Хлеба и зрелищ! У американского плебса хлеба было уже вдосталь. Клинтон же обеспечил ему невиданное зрелище.

И сегодня мы снова видим улыбающегося со страниц американских журналов и газет совсем уже седого, но по-прежнему бодрого и обаятельного Билла Клинтона. А чего ему, собственно, не улыбаться. Он родился под счастливой звездой, через год может вновь вернуться в Белый дом — теперь уже в качестве супруга первой женщины-президента в истории США. Одно время ходили слухи, что Клинтон намерен уйти в тень, чтобы не портить своей жене Хиллари предвыборную кампанию и чтобы отголоски истории с Моникой не сослужили ей плохую службу. Ведь, по ряду опросов, часть американцев не хотела бы вновь видеть в Белом доме — хотя и в другом качестве — бывшего чрезмерно сексуального президента. Но, похоже, сейчас эти опасения уже позади. Более того, история с Моникой даже прибавили популярности Хиллари, породив волну сочувствия к ней со стороны женского населения Америки. А то достоинство, с которым она вела себя в ходе и после скандала, вызвало уважение к ней и со стороны многих избирателей мужчин.

Так что 10-летие «моника-гейта» вряд ли скажется на президентских перспективах Хиллари Клинтон, а может быть, даже усилит их. Ведь в XXI веке зачастую не так уж важно, по какому поводу о тебе говорят, важно, чтобы говорили. А в этом смысле пара Билл-Хиллари, которые, вопреки, казалось бы, всему остаются мужем и женой, не знает себе равных.

19. 01. 2008

Лица светятся оптимизмом

В этом году Давосский форум совпал с обвалом на фондовых рынках. Как написала газета «Файнэншл таймс», «в эти дни в Давосе трудно было найти хотя бы одного оптимиста» — во всяком случае, такого, кто открыто признался бы в этом. Но далеко не все представители мирового бизнеса переживали по поводу спада на фондовых рынках, как американцы, французы или швейцарцы. Дело в том, что сейчас в мире возникли новые мощные центры силы — развивающиеся экономики. Прежде всего, они представлены такими странами, как Китай, Индия, Россия и Бразилия, государствами Юго-Восточной Азии, которые, напротив, демонстрируют большую уверенность в завтрашнем дне.

Как написала ФТ, «руководителей крупных компаний и финансистов из США и Европы окружали их коллеги из Азии и богатых нефтью государств Ближнего Востока, чьи кошельки полны наличности, а лица светятся оптимизмом».

В результате Давос-2008 стал смесью тревоги и оптимизма, прощания с прежней системой координат и предощущения нового, пока еще неизвестного миропорядка. Что же это будет за миропорядок? В какой мир мы сейчас вступаем? В каком мире будем жить?

Первая черта нового мира — повышенная нестабильность. Год-два назад в Давосе фиксировали удивительный феномен: уровень безопасности в мире падает, терроризм бьет по самым разным странам, но это никак не сказывается на экономическом развитии. Тогда рост мировой экономики казался стабильным и бесконечным. В этом году стало ясно: глобальная экономика столь же хрупка, как и глобальная безопасность.

Вторая черта нового мира — в нем не будет явного гегемона. Заявку на эту роль в самом конце XX — начале XXI века сделала Америка, но с ролью явно не справилась. Причем не только в Ираке. Как выяснилось, весьма уязвима не только американская армия, но и американская экономика. Разочарование в США, которое отличало Давос-2007, переросло в холодную констатацию медицинского факта: Америка утратила место безусловного лидера. «Это не просто обычный кризис, это конец целой эры», — отозвался на спад в США известный финансист Джордж Сорос. Кто-то пошутил: Сорос делает хлесткие заявления, чтобы попасть во все газеты. Сорос рассчитал верно — он попал во все газеты, но не только из-за хлесткости своих слов. Сорос, в общем-то, попал в точку.

Третья черта нового мира: США, Европу, Японию, то есть традиционные развитые экономики все более подпирают и даже теснят новые центры экономической мощи. Главные жертвы мирового кризиса — западные «Сити-групп», «Мерилл Линч», «Морган Стенли», Ю-би-эс. Их главы уже отправлены в отставку или готовятся к ней. И именно китайские и другие азиатские банки пришли на помощь западным банкам и страховым компаниям, которым грозила полная катастрофа.

Вот оно, новое лицо мировых финансов и мировой экономики. И не только финансов. За финансами следует перераспределение мировой технологической, а затем и военной мощи — и оно пойдет также в пользу новых центров силы.