Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

Джоансен Айрис

– Мне нужно, чтобы ты не видела меня, а чувствовала. – Он коснулся ее.

Это прикосновение и болью и радостью отозвалось в ее теле, и гневные слова замерли в горле. Ее соски стали твердыми и царапали одежду.

– Нет, – безнадежно прошептала она.

– Ты хочешь. – Он заставил ее встать на ноги и начал расстегивать блузку. – Признайся, что ты хочешь этого.

Она чувствовала его запах – лайм, мускус и еще что-то волнующе мужское. Он расстегнул ей лифчик и стащил его вместе с блузкой. Почему она вдруг стала такой беспомощной, послушной?

Его

губы коснулись ее соска. Жар пронизал ее. Его рука скользнула к застежкам на ее джинсах, и в следующее мгновение они вместе с бикини уже лежали у ее ног.

– Перешагни через них.

Алекс опустился на колени, сжимая руками ее ягодицы и прижимаясь лицом к упругим завиткам у нее на лобке. Его язык…

У нее перехватило дыхание. Она стояла, прижавшись голой спиной к холодной шершавой стене пещеры, и чувствовала, что силы покидают ее.

– Я не могу стоять так.

Он потянул ее вниз, на спальный мешок. Ее кожа ощутила холодноватое прикосновение искусственного шелка. Алекс резко вошел в нее.

– Алекс!

– Забудь, кто я, – пробормотал он. – Думай, что я какой-то посторонний. Бери от меня все, что тебе надо, не думай ни о чем, кроме этого.

Что он говорит? Какой посторонний мог бы ее заставить чувствовать такое?

Он слишком стремительно овладевал ею, она никак не могла подстроиться под его ритм.

– Тебе хорошо, ты чувствуешь меня? – Он снова резко вошел в нее.

– Так нет…

Он вышел из нее совсем, и теперь его рука скользнула ей между ног.

– А так нравится, черт побери? Не думай обо мне. Наслаждайся сама.

Она изогнулась, отвечая движениям его руки.

– Хорошо… – Его пальцы чуть дальше прошли в нее, осторожно поглаживая и надавливая на чувствительные бугорки. – Продолжать?

– Да! – Это было похоже на дикарский вопль.

Его пальцы двигались медленно, ритмично, и каждое: движение отзывалось в ней томительной, сладкой болью.

– Еще?

– Еще.

Ей казалось, что он дразнит ее. Но рука Алекса двигалась теперь чаще, быстрее, заставляя ее выгибаться навстречу ему, она дышала прерывисто, хрипло, и наконец с ее губ сорвался вопль наслаждения…

Тогда он глубоко вошел в нее. Теперь она отвечала ему каждым движением тела. Он ходил в ней яростно, бешено, заставляя подчиниться мощному ритму.

– Дай мне это, – хрипло бормотал Алекс. – Дай, сейчас.

Но прошло еще немало времени, прежде чем она почувствовала, как он рухнул на нее всей своей тяжестью. Его грудь продолжала содрогаться от прерывистого дыхания, эхом отдававшегося от каменных стен.

Но вот Алекс медленно поднялся и нашел фонарь, тут же передав его Кэтлин. Она недоумевала, что он собирается делать. В следующий момент он взял ее на руки и посадил на валун рядом с горячим источником.

– Посиди так минутку.

Он взял у нее из рук фонарь и поставил на камень рядом с ней.

Облачка пара поднимались вокруг него, и его темные волосы ложились мягкими влажными завитками, прозрачные

капли поблескивали на смуглом лице. Две огромные тени, ее и Алекса, виднелись на стене. Они были таинственные и странные…

Алекс попробовал воду рукой, потом поднял Кэтлин и осторожно опустил в источник. Прикосновение теплой воды к телу было настолько приятным, что это вывело Кэтлин из состояния оцепенения.

В растерянности она уставилась на Алекса.

– Я был грубоват с тобой, – усмехнулся он. – Не хочу, чтобы утром ты начала упрекать меня.

Как он был самоуверен. И она еще отдавалась ему с такой страстью, как животное, в этой темноте. Кэтлин стыдилась самой себя.

– Все это ничего не значит. – Она старалась, чтобы голос ее звучал равнодушно, но в глубине души Кэтлин рассчитывала, что он будет уязвлен.

– Нет, значит, – сказал Алекс, усаживаясь на выступ скалы и наблюдая за ее плесканием в теплом источнике. – Это значит, что ты снова ожила. – Он спокойно выдержал ее взгляд. – Ты жива, хотя и умерла твоя мать, и тебе кажется, что и Вазаро тоже умерло. Ты по-прежнему можешь испытывать желания, подъем и усталость. Это значит, что жизнь идет своим чередом.

Кэтлин уставилась на него в изумлении.

– Может быть, ты снова собираешься заявить, что делал все это, чтобы помочь мне?

– Нет, черт возьми! – Он беспечно улыбнулся. – У меня не было никаких благородных побуждений. Я хочу, чтобы ты знала это.

– Я никогда и не рассчитывала на твое благородство!

– Ну конечно, ты воспринимаешь меня как опереточного злодея. Я поджег твое Вазаро своими собственными руками.

– Я никогда не упрекала тебя в этом.

– Разве? – Он устало пожал плечами. – Впрочем, я казню себя за твое Вазаро больше, чем ты можешь себе представить. Ладно, хватит, поднимайся. – Он держал наготове ее рубашку.

Она стояла в теплом бассейне, чувствуя, как постепенно уходит боль из ее усталого тела. Он поднял ее и на руках вынес оттуда, потом быстро начал растирать рубашкой. После этого он бережно перенес ее и уложил.

Сам он улегся с другой стороны пещеры.

Кэтлин лежала без сна, уставившись в темный свод над головой. Что она наделала? Нельзя было позволять, чтобы это случилось. Теперь ее защитные укрепления пали, и она больше не чувствовала себя в безопасности.

Кэтлин ощущала себя растерянной, одинокой, ранимой и… живой.

Снежные хлопья летали в воздухе, когда в полдень Алекс с Кэтлин спустились с горы. Их джип был покрыт слоем ледяной пыли, а рядом с ним стоял еще один, совершенно такой же, и Кемаль сидел на бампере, помахивая ногами.

– А, прибыли наконец. – Он легко соскочил на землю. – Я уже собирался идти по вашим следам. Рад, что вы все же снизошли до меня.

– Что ты здесь делаешь, Кемаль? – спросила Кэтлин.

– Вы не звонили. – Он усмехнулся. – И я решил, что пора идти выручать вас.

– Зачем ты явился сюда? – вслед за Кэтлин спросил Алекс, стаскивая с плеч рюкзак.