«ПЬЯНЫЙ» ВОДИТЕЛЬ
Шрифт:
– Я - какашка, - тихо и даже застенчиво произнес Иван Яковлевич.
Славик нахмурился и погрозил Ивану Яковлевичу пальцем.
– Незачет, - строго сказал он.
– Громче.
Иван Яковлевич зажмурился и побагровел еще больше. Хотя, казалось бы, больше некуда.
– Я - какашка!
– несколько визгливо, но уже громче, сказал он.
– Больше экспрессии! Больше чувства то есть!
– окрысился Слава.
Посетители ресторана уже начали оглядываться в их сторону, а некоторые так и вовсе глядели за бесплатным шоу во все глаза.
Иван Яковлевич закрыл глаза руками
– Я - какашка!!!!!!
Славик удовлетворенно откинулся на стуле.
– Я знал, что вы сможете, - проникновенно сказал он. После чего выпил свой забытый коньяк, поднялся и вышел.
Иван Яковлевич, все еще стоя на стуле, открыл глаза. На него удивленно и в то же время несколько радостно глазели абсолютно все посетители ресторана, а также персонал. Похоже, даже шеф-повар выполз из кухни. А возле входа стоял "нужный человек" Ивана Яковлевича, с которым у него была запланирована деловая встреча. Нужный человек находился в состоянии прострации. Или тяжелого когнитивного диссонанса, - этого Иван Яковлевич определить не мог, как ни старался.
...
– Ты прикинь, с третьего раза он ка-ак заорет: "Я - какашка!!" - Славик умирал со смеху, рассказывая эту историю Ярику.
Тот, похоже, был в шоке: смотрел на Славика восхищенными глазами, крутил головой и все повторял:
– Ну ты выдал....
Тут раздался звонок мобильника. Слава посмотрел на дисплей. Звонил папочка. Не взять трубку, когда звонит сам папочка, значило четвертование заживо как минимум. Слава покорно потянулся к кнопке приема вызова.
– Ну, че, привет, папаня, - неожиданно для себя сказал Славик вместо традиционного: "Да, папа, я тебя слушаю".
– Слава, подъедь-ка ко мне, - ничего экстремального не заметив, приказал папа Александр Дмитриевич.
– Подпишешь документы на продажу офшорки.
Славик гадливо улыбнулся в телефонную трубку. Трубка его улыбку проигнорировала.
– Хорошо, папа, - голосом примерного первоклассника сказал он.
– Ты где? В "Праге"? Буквально пять минут, и я буду.
После этого Славик метким движением швырнул многострадальный телефон на заднее сиденье "Импрезы" и, прищурившись, сказал куда-то в лобовое стекло:
– Ах, офшорку тебе, папочка....Офшорочку мою любимую... Ярик, поехали в "Прагу".
Глаза у Славика сияли более чем загадочным блеском.
...
– У палатки остановить не забудь, кстати, - дополнил Слава, поудобнее устраиваясь на сиденье.
Бронированный Hummer H2 Славиного папочки Александра Дмитриевича стоял недалеко от "Праги", аккурат под знаком "Стоянка запрещена". Александр Дмитриевич вообще бросал свою машину где попало, не боясь эвакуаторов. Стандартные эвакуаторы бронированную тачку просто не могли поднять - на такой вес они рассчитаны не были.
Славик спустился в подземный переход и прикупил жвачки. Затем вернулся к Ярику.
– Как я выгляжу?
– озабоченно спросил он наемного водилу.
– Как выпивший человек, который пытался прибить перегар жвачкой, -- честно ответил Ярик.
Славик расстроенно вздохнул, затем махнул рукой и пошел к ресторану.
– А, вот и ты, - Александр Дмитриевич едва скользнул по Славику взглядом и, похоже, даже не заметил, что "сыночка" несколько
Да что с него взять-то вообще, со Славика этого. Одно название, что сын. Не удался у Александра Дмитриевича отпрыск, эх, не удался. Ничего от отца в нем нет - ни деловой хватки, ни аналитических мозгов, ни чутья. Впору думать, что он вообще не Александра Дмитриевича, а соседа какого-то. Еле-еле он, Александр Дмитриевич, Славика к делу пристроил. Вон, рекламное агентство купил. Все равно ж надо кому-то щиты в аренду сдавать, зря покупал, что ли. Эх, был бы нормальный сын... А так только как болванчика приходится использовать. Несколько фирм на него оформил. А сейчас Александр Дмитриевич задумал хитрую комбинацию, и надо было, чтобы этот идиот подписал документы на продажу...
– Сейчас оформим документы, - обратился он к присутствовавшему в ресторане нотариусу и, не глядя на Славика, пододвинул к нему документы и бросил:
– Подписывай.
Славик искренне улыбнулся и взял ручку. Попутно поймал пробегавшего мимо официанта:
– Мне двойной капучино принесите, пожалуйста.
Александр Дмитриевич поморщился и начал обсуждать с нотариусом детали сделки.
– Я все, - прилежно отрапортовал Славик через пару минут.
Александр Дмитриевич кивнул и, все так же не глядя, цапнул документы и передвинул их теперь уже в сторону нотариуса.
– Извините, - ошарашенно проговорил нотариус.
– Я ЭТО заверить не могу.
Со стороны, где пил кофе Славик, раздалось негромкое хихиканье.
Александр Дмитриевич вцепился в документы.
– Что это?!!!
– заорал он, потрясая договором.
– Что это, мать твою???
Славик потупился, как красна девица, и начал задумчиво водить пальцем по столу.
– Цветуёчки, - скромненько сказал он.
– Вон там - розочка, дальше - лилия, потом - гвоздичка, а на последнем - н-незабудочка...
Поднял на папочку лишь немного затуманенные алкоголем глаза и мило улыбнулся.
Александр Дмитриевич был в бешенстве. В таком, что даже не сразу смог что-то сказать. Виданное ли дело - болванчик заговорил! Нет. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Несколько секунд спустя Александр Дмитриевич взял себя в руки и, в упор глядя на беззаботную мордочку Славика, раздельно произнес тоном, не допускающим возражений:
– Сейчас. Я. Звоню. Нам приносят второй экземпляр документов. И ты их подписываешь. Нормально подписываешь. Понял?!
Славик улыбнулся еще шире:
– Не-а.
– Н-не понял...
– от удивления Александр Дмитриевич аж начал заикаться. Он смотрел на Славика, выпучив глаза. Болванчик действительно заговорил! Но ведь такого не бывает.
– Как т-так???
– А вот так, - Слава эдак небрежно закинул ногу на ногу. Надо сказать, это у него получилось.
– Моя офшорка. На меня оформленная, - при этих словах он демонстративно погрозил папеньке пальчиком.
– Че хочу, то и делаю! Хочу - с маслом съем, хочу - подарю Администрации Президента. Хотя нет, Администрации дарить не буду, слишком жирно ей будет. Детдому подарю, во как! А ты свои бумажки засунь себе в жопу! Или вон нотариусу своему. Или Оксанке, - Славик кивнул на очередную папочкину подружку, молчаливо присутствовавшую при "переговорах века".