Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6
Шрифт:
— Хорошо, — сказала, сжав губы, доктор. — Пожалуйста, позовите мисс Дэрроу и…
Но коммерсант уже удрал.
— Мисс Дэрроу уехала кого-то крестить, — сообщил он из коридора. — Надеюсь, что она соврала и ударилась на самом деле в загул.
Доктор мрачно взглянула на стенные часы: без девяти минут час ночи. По полу тянуло сквозняком и она почувствовала, что готова щелкать зубами: затопить здесь и самом деле было необходимо. Она задвинула щеколду на двери. Повернулась в поисках зеркала. Зеркала не было.
Тогда доктор решительно прошла к шкафу и распахнула дверцы.
Откуда
Поняв, что придется обойтись без зеркала, доктор Бэнкс потрогала прическу и пришла к неутешительным выводам. Коверкотовое английское полукепи, «специально для дам-автомобилисток», которое она обычно носила, представляло собой нечто среднее между устойчиво модным последние десять лет беретом с узкими, завернутыми на лоб полями, и охотничьим дирстокером-двухкозыркой, какой обычно рисуют художники, изображая знаменитого детектива. Это не препятствовало видимости с одной стороны, и прикрывало шею сзади — с другой. Красиво и практично. Однако, по бокам часть прически оставалась открытой, и три часа непрерывного нахождения под валящим с неба мокрым снегом обратили это достоинство в недостаток.
Ущерб не был слишком велик: прическу доктор тоже предпочитала практичную.
Она вынула и зажала во рту шпильки, как следует вытерла и расчесала сырые волосы, осторожно помяла руками, затем скрутила в жгуты и свернула свой обычный греческий узел.
Потом избавилась от мокрой одежды и облачилась в халат. Рукава пришлось подвернуть, пояс затянуть изо всех сил. С огромными шерстяными носками, которые нашлись в карманах, следовало смириться: риск простудиться действительно был, и подвергаться ему специально было просто глупо. Кроме того, доктор всегда критически относилась к своему размеру обуви. Иллюзия, которая возникла по сравнению с одиннадцатым номером коммерсанта, volens-nolens ей польстила.
В таком виде доктор постояла, прислушиваясь, затем поставила ботинки к камину, развесила свои вещи на ширме, стараясь сделать это так, чтобы некоторые детали остались незаметны снаружи, повесила полотенце на спинку стула и направилась в библиотеку.
Глава восьмая, рассказывающая о снах, бульдогах, о мужчинах и женщинах, и прочих важных вещах
В библиотеке никого не было. С камина отсвечивали в отблесках пламени чемпионские кубки. Шторы тихонько шевелил сквозняк. Пахло табаком и кофе.
На журнальном столе между двух кресел горела лампа, стояла пепельница и валялась корреспонденция. Тут же находился серебряный поднос с кофейной машиной. И книги. Открытые, наспех заложенные самыми неожиданными предметами вроде вилки, апельсиновой кожуры, вечернего галстука или резинки для носков, они лежали на диване и на бюро, на столике рядом с граммофоном и поверх вазы, украшавшей часы на полу. На ковре за креслами сомневались в своей надежности два подобия Пизанской башни.
Постояв в нерешительности,
— Гм, — сказала доктор.
М.Р. Маллоу был верен себе.
Тогда она осторожно подняла другую книгу, лежавшую перевернутой на противоположной стороне стола. Раскрытые страницы были испачканы маслом. «Смит-и-вессон» рядом либо тоже успел послужить в качестве закладки, либо же владелец чистил его и смазывал прямо на книге.
«Зигмунд Фрейд, — значилось на обложке. — Толкование сновидений».
— Читаете, доктор?
Доктор Бэнкс, не ответив, вернула книгу на место.
— Ну, что, так и будем молчать? — спросил коммерсант. — Отлично. Молчите, если вам так нравится.
— О чем бы вы хотели беседовать? — ответила из своего кресла доктор Бэнкс.
— А что, со мной не о чем?
— Не знаю, мистер Саммерс. Но если вам хочется поговорить, говорите.
— Так, — произнес коммерсант с изрядной долей задумчивости, — о погоде уже было. О машинах… не стоит. Вот, например: вам раньше приходилось читать Фрейда?
— Я знакома с его работами, — доктор поджала ноги, устроившись таким образом, чтобы они и еще некоторые, основательно промокшие и замерзшие части, оказались поближе к огню.
— А эта? — коммерсант показал книгу. — Я про сны.
— Да, и эта тоже.
— И как?
Доктор повернула голову.
— Вероятно, рациональное зерно тут есть, — сказала она без особенной охоты. — Сновидения вряд ли являются только фантазиями. Скорее, мы просто мало о них знаем.
— Да, — согласился коммерсант, — все дело в том, что это за фантазии. Я сам замечал кое-какие совпадения.
Доктор посмотрела на своего собеседника с интересом.
— Дело в том, — Саммерс протянул ей стакан — уже второй, — понимаете, мне иногда снится, что я в игрушечной лавке.
Доктор отпила виски.
— В какой-то реальной лавке или в лавке вообще?
— В реальной. Я вижу этот сон с пятнадцати лет.
Поезд ехал слишком медленно, игрушечная лавка в Уинчендоне вот-вот должна была закрыться. Он спрыгнул с подножки, и бежал так быстро, как только мог: задыхаясь, спотыкаясь, останавливаясь перевести дух, потом собирался с силами и продолжал бежать.
Лавка становилась все ближе, полосатые тенты хлопали на ветру, бежать было трудно — буря была слишком сильной. И все-таки он добрался. Но не было больше на двери колокольчика — чья-то безжалостная рука сорвала его и подевала неизвестно куда. И у входа никто не встретил, и в распахнутую, с треском хлопающую от сквозняка дверь, были видны рухнувшие полки, пыль, грязь и перекатывающиеся по полу обрывки оберточной бумаги. Окна были выбиты. На одном из подоконников, задрав к небу лапы, валялся плюшевый медведь.