Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6
Шрифт:
Фокс поворачивался то так, то этак перед зеркалом в своей каюте. Небольшого умывального зеркала было недостаточно.
— Comme si comme ca [27] , — он критически обозрел ту часть своего костюма, которую удалось рассмотреть, — впрочем, что ждать от этих магазинов готового платья? Это Каир, друг мой, Каир, испорченный англичанами. В Париже я могу рассчитывать хотя бы на то, что меня проводят на чердак при магазине или в лавочку по соседству, где какая-нибудь Жоржетт подгонит мне одежду по фигуре. Англичане на это неспособны. Они скорее умрут, чем дадут вам адрес коллеги. Даже, если это поспособствует их собственной выгоде.
27
Comme si comme ca (фр.) — ни то, ни се, так себе, сойдет.
Алекс уселся на кожаный диван и с наслаждением закинул ногу за ногу.
— Но какое счастье опять стать мужчиной! Мне так надоела мадам Кеннел, что, кажется, если я встречу подобную особу, то натяну ей на голову ридикюль!
Саммерс отшвырнул газету, которую читал, сидя на диване, и закрыл руками лицо.
— Оставьте, Джейк, — его собеседник забрал газету. — Ваше раскаяние, во-первых, запоздало, а во-вторых, не кажется ли вам, что юная особа получает немалое удовольствие от своего приключения?
— О боже, — Саммерс провел ладонями по лицу. — Куда она пошла? Где она ночует? Что она ест? Мы не знаем даже, есть ли у нее с собой деньги!
— Вот именно поэтому я бы особенно не волновался. Куда бы мисс Вандерер ни отправилась, это будет просто небольшое приключение, после которого она так или иначе вернется к отцу.
— Фокс, у вас нет сердца!
— Ай-ай-ай, — авантюрист покачал головой. — Чего же вы так боитесь, позвольте спросить?
— Я боюсь, что Эдна умрет от жажды. Ее похитят. Ограбят. Изнасилуют!
— Что ж, ваши опасения не лишены оснований, — авантюрист откинулся в на спинку дивана. — Но, однако, никакой человек в здравом уме не станет этого делать — учитывая газеты и самого Вандерера. Какой-нибудь неграмотный бродяга просто рискует быть убитым. Наша барышня не из тех, кого легко обидеть.
— Убитым? — усмехнулся коммерсант. — Да кому интересно, что станет с этим подонком? Я вам про ребенка говорю!
Саммерс побарабанил пальцами по столу. Прошелся из угла в угол. Потом сказал: — Вот что, Алекс. Я сойду на берег. Найду ее, верну отцу и…
— А вам не пришло сейчас в голову, что именно этого хочет юная особа? Испугать вас, показать, на что она способна и заставить искать себя? Не думаете вы, что она надеется — с убежденностью, которую не в силах переломить никакие советы — что ваше чувство вины превратится в иное чувство?
— Да плевать мне, чего она хочет! Речь идет о ее жизни!
— Ее жизни почти ничто не угрожает. Успокойтесь. Ее найдут.
— А если не найдут? Если ее уже нет в живых?
— Тогда ваши терзания не имеют смысла.
Фокс перевернул страницу газеты.
— Не горячитесь, Джейк. Я уверен, что девочка жива. Если вы станете суетиться, вы можете спутать ей планы. Не настолько же вы потеряли соображение, чтобы не понять: мисс Вандерер сбежала не в Монте-Карло и не на поиски необитаемого острова, чтобы провести остаток дней вдали от грехов молодости.
— А что, если она сбежала не ко мне? Если она удрала в поисках приключений! Это вам в голову не приходило?
— Спокойно, мой друг, спокойно. Она — не вы, это практичная молодая особа. Ее приключения иного рода: она преследует вас, — Фокс выставил перед собой ладони, словно пытаясь остановить обуревавшие подельника чувства. — Перестаньте, прошу вас, буйствовать и давайте ждать развития событий.
— Развития событий, — Саммерс упал на стул. — Развития событий!
— Да, развития событий, — подтвердил Фокс.
Некоторое время коммерсант бессмысленно смотрел в стену, затем встал и вышел из каюты.
Найтли курил трубку на палубе, машинально рассматривая толпу на пристани.
— Ничего, мой мальчик, — сказал он. — Перемелется. Вы, конечно, немного перестарались, но, знаете ли, подростки — народ непредсказуемый. Мы не могли предугадать, что сделает наша барышня.
Саммерс взялся за поручень и уставился вниз, в плещущую у борта воду.
— Мы это должны были иметь это в виду в первую очередь. Вы выбрали меня, потому что мы с девчонкой, как говорят, одной крови, и я должен был знать, что она сделает именно это. Понимаете, знать!
Он вцепился в поручень, как если бы собирался вырвать его из борта или бросится в океан сам, но профессор схватил его за рукав.
— Джейк, смотрите! Там Эдна!
— Где?!
— Вон! На пристани!
Толпа у причала возмущенно заволновалась: расталкивая пассажиров, Саммерс спускался по трапу.
— Черт бы вас побрал, — как мог, спокойно, сказал он. — Где вы были?
— Успела! — выговорила Эдна.
Лицо ее, розовое от бега, было таким чумазым, что оставалось только диву даваться: нарочно, что ли? Впрочем, недавно белое, а теперь как из… в смысле, грязное и мятое спортивное платье несколько проясняло дело: оно носило следы мелкой угольной пыли — значит, приехала девчонка в поезде. Перчатки вообще позабыли, когда были свежими, а теннисные туфли окончательно оттоптали в толпе.
— У меня к вам деловое предложение, — сообщила мисс миллионерша.
— Я спросил, где вы шлялись. Где вас носило? Вы соображаете, что творите?!
— Потом, — девчонка взяла его за руку. — Папа скоро будет здесь, так что дайте мне сказать.
— Эдна, — сказал Саммерс, — не валяйте дурака. Я не могу взять вас с собой, так же, как не могу помочь вам удрать от отца.
— Знаю, знаю, — она закатила глаза так, что захотелось рявкнуть. — Почему взрослые все время так длинно говорят то, что и так понятно? Зачем мне нужно куда-то бежать? Если вы попробуете взять меня с собой, папа посадит вас в тюрьму. Одной — нет смысла.