Пять баксов для доктора Брауна. Книга четвертая
Шрифт:
— Веришь, даже не поздоровались.
Маллоу сел на край койки.
— Как нас здесь не любят, а, — сказал он. — Сам-то что?
Саммерс бессильно шевельнул рукой.
— Сзади. Би…
Он запнулся на полуслове, опять закрыл глаза и с минуту лежал молча.
— Ну, ясно, что не о погоде беседовали, — усмехнулся Дюк.
— Бита, — закончил Джейк. — Бейсбольная бита.
Саммерс действительно споткнулся: от удара, который последовал, когда он поставил ногу на последнюю ступеньку подвальной лестницы, чтобы покинуть “Бильярдную Cмита и Холи” на де ла
Были еще ступеньки, которые он всем телом сосчитал после удара, и чьи-то тяжелые ботинки — патентованные “Бойден Тобогганинг”, обитые по ранту полоской жести с шурупами.
— Ясно, — Дюк махнул рукой. — Ну-с, мальчики, как я понимаю, наняты. Джейк молчал.
— Ты понял, — он с трудом повернул голову, чтобы видеть лицо компаньона, — ты понял теперь эту штуку про клизмы?
И, пока Маллоу лихорадочно соображал, причем здесь клизмы и в своем ли партнер уме, отрывисто сказал:
— Я все думал. Зачем. В таком маленьком городе. Столько. Теперь знаю.
М.Р. Маллоу, внимательно слушавший всю эту чушь, посмотрел на доктора.
— Вы про магазины “Всевозможных резиновых изделий”? — спокойно произнесла та. — Вы правы. Дело в том, что мистер Аджет всю свою жизнь продает резиновые изделия только одной марки, “Симпсонс Аполло”. Он утверждает, что они превосходного качества и настаивает, что товары, имеющие отношение к медицине, следует покупать в аптеке, а не в лавке. Я с ним согласна. А мистер Сайденберг вот уже много лет старается переманить у него покупателей, приобретая новый, необычный ассортимент и — средства ему это позволяют — узурпировать территорию.
— Я не свихнулся, — подтвердил Джейк, глядя на нее.
— Эта борьба уже лет двадцать — предмет городских шуток, — продолжала доктор, глядя не на него, а на Маллоу. — Боюсь только, что теперь она перестала быть смешной. Вероятнее всего, и эти почтенные господа объединили против вас свои интересы. Город объявил вам войну.
Джейк не сводил с доктора взгляда.
— Нет, нет, — покачала головой та.
Саммерс стиснул край одеяла.
— Но почему? Ведь вы сами сказали только что…
— Мистер Саммерс, мы уже обсуждали с вами эту тему. Я рада, что ваши дела не так плохо, как могло быть, но, тем не менее, настаиваю.
Д.Э. обратил умоляющий взор на компаньона.
— Сколько их было? — спросил Маллоу.
Джейк показал три пальца. Взгляд его сделался пристальным, и М.Р. наклонился к самой подушке.
Разговор велся шепотом, но доктор отчетливо расслышала, как Маллоу спросил:
“Что ж ты ляпнул, что ты Джулия?” И испуганный ответ: “Не знаю.”
Последовала пауза, потом — едва слышная, неразборчивая перебранка и затем она услышала, как пациент произнес: “…другого врача. Мужчину”. Повисло молчание.
— Мисс Бэнкс, — обернулся к ней Маллоу, — вы не могли бы на секундочку оставить нас вдвоем? Мне нужно сказать компаньону кое-что конфиденциально.
Одновременно
Когда она заглянула снова, пациент лежал с непроницаемым лицом, совершенно молча и, если уместно такое выражение, умиротворенно. Доктор Бэнкс удивилась.
— Что вы ему сказали? — спросила она, когда они с Маллоу спустились по лестнице. Маллоу нацепил кепи. Сгреб вещи компаньона.
— Сказал, что могу только отвезти его в больницу для бедных.
Очень хорошо, очень приятно
Доктор вернулась в палату.
— Завтра-послезавтра вам станет легче, мистер Саммерс, — сказала она. — Три-четыре недели — не такой большой срок. Сами не заметите, как вернетесь домой.
Ни слова в ответ.
— Какой вы бываете приятный собеседник!
На лице пациента промелькнуло нечто, напоминающее усмешку.
Доктор Бэнкс одобрительно улыбнулась.
— Ну что же, хорошо. Теперь я намерена командовать, понукать, заставлять вас делать разные гадости и всяческими способами издеваться. Смиритесь. У вас нет другого выхода.
Тишина сделалась прямо-таки удручающей. Доктор Бэнкс встала.
— Это была шутка, мистер Саммерс.
С этими словами она вышла.
Тем временем М.Р. Маллоу заперся в комнате. Он наливал себе еще виски. Он был страшно пьян. Если бы кто-нибудь мог выдать ему документ, заверяющий, что в ближайшее время Мармадьюк Реджинальд Маллоу будет всего-навсего избит, М.Р. был бы счастлив. До известной степени. Но такой бумаги никто давать не собирался, а главное, теперь он остался один с ужасными вопросами: что теперь делать и где взять деньги?
Рождество обещало быть отвратительным.
На следующий день, 2 декабря 1911 года Среда
— Мистер Саммерс, — миссис Кистенмахер аккуратно потрясла его за руку, — пора вставать.
Коммерсант сонно посмотрел на часы: часы показывали шесть утра.
— Подождите, как? Почему? Я…
— Ну, теперь вы уже не "ха-ха-ха”, как вчера? — жесткое лицо няньки выражало удовлетворение. — Поднимайтесь, я покажу вам оч-чень интересную вещь.
Она откинула одеяло, и коммерсант принялся выбираться из койки.
Затем няня сделала знак следовать за собой и направилась к двери.
— А куда? — попробовал спросить коммерсант, но ответа не получил.
И тут же понял, куда: она открывала дверь в ванную.
Там, стоя голым на резиновом коврике, Д.Э. Саммерс принял свою первую на сегодня процедуру: сначала горячий, затем ледяной душ. Это издевательство повторилось с полдюжины раз прежде, чем коммерсант сбился со счета. Наконец, повернули кран и последние ледяные струи с утробным звуком унеслись в трубу.