Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Шрифт:
М.Р. посмотрел на молчащего компаньона.
— Не буду сейчас напоминать про этого твоего Фокса, не о нем речь. Он-то наверняка удачно смылся и живет себе припеваючи.
Д.Э. молчал.
— Да даже возьми нас этот Болджер, — упорствовал Дюк, — и не шушеру по кабакам и вокзалам гонять, а ловить убийц — настоящих, — так ты же терпеть не можешь, кода тебе говорят, что делать! Понимаешь, плохо это или хорошо, удобно или нет — это в тебе главное. Ты бы к Рождеству уже пришел ко мне, причем, с собранным саквояжем! И сказал: компаньон, мне здесь надоело, поехали искать дело по душе!
Помолчал и добавил:
— И вот еще что. Деньги. Ты же видел, как у них там все. И Монтегю этого видел.
— Хватит! — по-прежнему глядя в сторону, оборвал его Д.Э. — Нечего мне сопли вытирать. Переживу. Что за мир, а. Как будто нарочно: «нет», «нет», «нет»! Как будто там (он мотнул головой к небесам) специально подбрасывают тебе всякое дерь-рьмо — посмотреть, как ты будешь выкручиваться!
— Ты же говорил, что не веришь, что там кто-нибудь есть.
Джейк мотнул головой, убирая упавшую на нос прядь — сегодня она раздражала его особенно сильно.
— Я в Него — нет. Но до сегодняшнего дня мне казалось мне казалось, что, может, Он в меня верит.
Дюк хотел похлопать компаньона по спине. Джейк отодвинулся.
— Все думал, знаешь: есть что-то во всех наших трудностях, — заговорил он, торопливо чиркая спичкой — эта сигарета была уже третьей. — Что нас не возьмешь. Мы же из всего в конце концов выпутываемся. Всегда.
— Всегда, — подтвердил Дюк.
— А не приходило там в голову (Джейк поднял в небо мрачный взгляд), что настанет момент — и не смогу я больше?
— Кто? Ты? — поразился Дюк.
— Да! — рявкнул Джейк. — Что не могу я заниматься просто чемнибудь! Что в какой-то момент и у меня могут опуститься руки!
По щекам лилось самым позорным образом. Проходившая мимо семейная пара с мальчишкой лет двух замедлила шаг, обернулась, но Д.Э. так зыркнул, что мальчишку схватили за руку и торопливо увели.
— А твое? — спросил Джейк и прокашлялся. — Твое дело по душе, оно какое?
— Ну, сэр, — Дюк улыбнулся, — что же вы такой тупой-то сегодня?
Д.Э. обозрел компаньона.
— Ты же поэтом хочешь быть, бестолочь кудрявая! — он вытер глаза рукавом и засмеялся. — Хороша мы с тобой парочка!
— Не поэтом, а писателем, — скромно поправил Дюк. — Поэт из меня паршивый, тебя, вон, только если развлекать. А чтобы быть писателем… тут, понимаешь, такое дело… Надо, чтобы было, о чем писать. А то будет из меня такой философ-зануда, как тот, лысый с «Калифорнии», помнишь?
Дюк вытянул ноги, скрестил лодыжки и обнял спинку скамьи обеими руками.
— Но я, дорогой компаньон, сейчас и не об этом тоже. Похоже, ты прав: сложилась твоя головоломка. Поэтому я сейчас сделаю тебе подарок. Назову это твое дело по душе.
Паузу, которая последовала за этим утверждением стоило продать в лучший из бродвейских театров. Дорого. Наконец, Д.Э. выдохнул.
— Вот эти ваши махинации, — сказал Дюк.
И поправился.
— Ну, то есть, я хотел сказать, наши. В жизни не видел у тебя рожи счастливей, чем когда ты проворачиваешь какое-нибудь безобразие.
— Но, — с большой осторожностью сказал Джейк, — ты же говорил: никаких краж?
— А кто говорит о кражах? — возразил Дюк. — Зачем нам красть, когда честных способов полно?
Компаньон спохватился и закрыл рот.
— Я боролся до последнего, — сказал М.Р.
— Не оправдывайся, сын мой, — Д.Э. на глазах приходил в себя. — Я отпускаю тебе грехи.
— Спасибо, падре.
Оба молчали. Птички пели, бабочки летали, кузнечики, а, скорее всего, саранча, пилили и пиликали.
Часть четвертая
Дело по душе
Глава тридцать первая
Карьера двух жуликов
Ну, красавец, — от хождений М.Р. туда и сюда некрашеные доски меблированной комнаты на Девисадеро страдальчески скрипели. — А теперь договаривай. Все рассказывай!
Он остановился перед компаньоном. На кровать был как попало брошен пакет с пирожными. М.Р. точно знал, что там сырное печенье, кокосовые пирамидки и мармеладные конвертики — но был неумолим.
— Давай-давай, — потребовал он. — Выкладывай, прощелыга.
— Почему сразу прощелыга?
М.Р. остановился.
— Сначала ты соврал мне про покер — это во-первых, — проговорил он. — Потом ни одного слова мне не сказал: мол, жаль двадцати баксов — это во-вторых. Значит, деньги еще есть. При том, что живешь ты в комнате на двоих — один, за шесть баксов с морды в неделю — это в-третьих. Сам отчего-то носишь школьные тряпки и никаких брюк, которые ты вроде бы так и не успел отдать в чистку, нигде нет — это в-четвертых, и наконец, потому, что ни цента тебе не заплатила твоя мадам — это в-пятых!
Дюк произнес все это на одном дыхании, но компаньон, вместо того, чтобы оправдываться, смотрел на него счастливый, как год назад в игрушечной лавке.
— Как про мадам догадался?
М.Р. остановился.
— Если бы она тебе заплатила, — сказал он, держа руки в карманах, — ты бы сказал так: «…получил столько-то и столько-то». Ты всегда так делаешь. А ты сказал: «получил то, что причиталось». Взбучку ты получил, а не жалованье! Что ржешь?
— Ладно, — компаньон с трудом взял себя в руки и перестал смеяться, но когда уже совсем было собрался продолжить свой рассказ, захохотал опять.