Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Шрифт:
— Вы бы, сэр, себя лучше понюхали! Такой «Букет Кашмира», за пять футов с ног валит!
От него несло еще гарью, через которую прорывался другой запах — тяжелый, сладковатый, настойчивый.
— Где же, — М.Р. вытер нос рукавом куртки, — где же вас носило, сэр?
Левый его глаз украшал фонарь цвета молодой травки.
Д.Э. небрежно махнул рукой.
— В борделе, сэр.
М. Р. аж челюсть уронил.
— А… О… Ого! Неплохо ты устроился!
— Ты-то, сто миллионов чертей, ты-то где был?
— В опиекурильне, — скромно ответил мистер Маллоу.
— В какой еще опиекурильне? — оторопел Джейк.
— За магазином, в переулке, немножко в сторону от Росс Элли. Ну, где все обо… парк, где конюшни в конце, помнишь?
Компаньоны шли по Монтгомери.
— …перебежал через дорогу назад, — рассказывал Дюк, — тебя нет. Туда, сюда, смотрю — экипажи. Поболтался около. Там говорили, что самое безопасное место — Чайна-таун. Ну, и подумал, что ты наверняка рванешь туда. Ну, и опиекурильня. То есть, кто же там знал, сначала, что это она — подвал и подвал, лишь бы не поджариться. Чуть не скоптился, правда, но это уже потом было, когда сверху занялось. Ну, что ты моргаешь-то так? Легко, думаешь, было через полгорода в сплошной печи пробираться?
Они опять остановились.
— А? — спросил Дюк. — Чего?
— Ты, говорю, пробовал опиум?
М.Р. пошмыгал, вытер рукавом нос. Посмотрел на компаньона.
— Ну? — потребовал тот.
— Сначала, — опять шмыгнул М.Р, — зверски есть захотелось. После второй трубки показалось еще ужасно горько. А потом…
— Сколько их было-то, трубок?
— А? — переспросил Дюк. — Не помню. Много. Там оказалось, что для видений нужно курить что-то долго, и не в один раз. Потом я вроде бы уснул. Проснулся уже утром и…
М.Р. замялся. Молча вывернул карманы и продемонстрировал компаньону.
Д.Э. подумал.
— Саквояж жальче, — высказался он.
— А? Саквояж в курильне, — порадовал Дюк. — Я забрать не успел. Такая толчея была, самому бы выбраться.
— Ладно, — Джейк постарался не огорчиться. — На что это похоже? Ну, опиум.
— На ничего, — подумав, отозвался компаньон. — Ничего не хочешь, ни о чем не думаешь, ничего не важно. Вроде бы в этом и есть весь фокус. Я, в общем, потому и решил попробовать. Чтобы умирать было не так страшно. Что ты опять уставился? Я бы на тебя посмотрел! Чего?
— Говорю, башкой почему вертишь все время!
— Оглох, — пожаловался М.Р. — Левым ухом плохо слышу.
— От грохота, что ли?
— Да опиум, наверное. Надеюсь, не навсегда. Эх, денег жалко! Что, интересно мне, нам теперь делать?
Но Д.Э. считал мелочь.
— Что делать, что делать, ужинать идти! Пошли скорее, мне за хлебом надо успеть, пока еще раздают.
Спустя меньше часа, после того, как компаньоны пришли в бордель, и притащили для М.Р. кровать из ближайшей пустой комнаты, и Джейк представил компаньона девицам, и все ужасно развеселились, и устроили настоящий праздник из хлеба, вина, купленных по случаю торжества шоколадных конфет, консервированного горошка и сушеных вишен, Мармадьюк Маллоу блистал в обществе. Шутки и анекдоты лились из него, как вода из шланга.
— А как мы нашлись в этом адском котле! — продолжал фонтанировать он. — Дамы, это судьба!
Рассиропившиеся дамы дружно подтверждали, что да, так оно и есть. Можно было подумать, что это кто-то другой час назад проковырял человеку в голове дыру вопросами стеснительного свойства.
— Он же каждый день ходил на то место! — Ширли дергала М.Р. за рукав. — Каждый Божий день, понимаешь? Понимаешь ты это или нет?
— Ангель, ангель с вами! — плакала Лола, прикладывая к накрашенным глазам грязный кружевной платочек.
Джейк, развалившийся с сигаретой в кресле, только диву давался.
Покончив с историями, М.Р. спросил, нет ли пианино, узнал, что пианола погребена в обломках на первом этаже, и, ничуть этим фактом не огорчившись, вдохновенно играл рэгтаймы прямо на столе. После третьего стакана компаньоны дуэтом исполнили «Господи, меня обокрали!» и «Сундук мертвеца».
— И этот человек стеснялся подойти на улице к девице и спросить «сколько»? — поинтересовался Джейк негромко.
— А я и сейчас стесняюсь, — в полный голос ответил М.Р., неверной рукой доливая ему вина.
Он опять набрался в своей обычной манере: никто и не заметил, как ему удалось в один момент из абсолютно трезвого сделаться совершенно пьяным.
— Стесняться? Нихт стесняться! — Ида обняла М.Р. за плечи. — Чего стесняться наш котеночек?
Джейк уже собрался выручить застигнутого врасплох компаньона шуткой, но тот неожиданно улыбнулся и опустил свои девчачьи ресницы:
— Угадаете, мисс?
— Ах ты, маленький бесстыдник! — Ида, нагнувшись, чмокнула М.Р. в щеку (которую тот с готовностью подставил), и увела с собой.
— Вот черт! — завистливо пробормотал Д.Э.
За дверью прокашлялись. Вошел, прижимая к груди шляпу, высокий, узкий, застегнутый на все пуговицы скромного серого костюма, человек. Усы его извиняющееся шевелились.
— Все еще ничего не нужно, мисс Страусс?
— Издеваетесь? — Ширли заботливо закрыла коробку с конфетами. — Кому мы теперь нужны?
Человек медленно опустился на стул. Пристроил шляпу на коленях.
— Людям стало не до веселья, — сообщил он скорбно.
— Да вы что! — хмыкнула Ширли, и налила вина в подвернувшийся бокал.
Человек посмотрел на Джейка и грустно сказал:
— Козебродски. Морис Козебродски.
Искатель приключений с интересом обозрел гостя от печальных глаз с покрасневшими белками до стоптанных курортных туфель с дырочками.
— Джейк Саммерс.
— Вот, полюбуйтесь!
Козебродски достал из кармана пачку фотографических карточек.
— Я обошел весь город — и что вы думаете? Ни одного клиента! Ни единого. Это какой-то кошмар. Апокалипс! Никому больше не нужны развлечения! Они хотят только есть, пить, и чтобы крыши домов не валились им на голову! Дожили!