Пять лет на острове Врангеля

Минеев Ареф Иванович

Сколько медвежат обычно приносит медведица? Наиболее часто медведица приносит двух медвежат, при чем оба они почти одинакового роста и веса: трудно сказать, какой из них первый, какой второй. Редко медведица приносит одного ососка. Такие медвежата обычно значительно крупнее, чем при двойне. Так же часто, как и по одному, медведица приносит по три щенка. Тут уже в росте медвежат замечается большая разница: два медвежонка обычно одинакового роста, довольно крупны, а третий — совсем маленький. Очень редко, но все же бывает, что медведица приносит четырех медвежат. Такого случая за все пять лет у нас не было, но туземцы утверждают, что это случается. В таком случае медвежата очень мелкие и почти одинакового роста. Больше трех медвежат нам наблюдать не случалось.

Молодые медвежата, взятые из берлоги, очень быстро привыкают к человеку. Мы брали медвежат живыми и держали их для зоологического сада. К приходу «Совета» в 1932 году нами было «заготовлено» 13 живых медвежат. Большинство из них очень скоро привыкли к людям, особенно к Власовой, которая постоянно с ними возилась, кормила их, ухаживала за ними и даже лечила.

Среди медвежат попадаются, — не знаю чем это объяснить, — особи, которые с первого же знакомства с человеком чувствуют к нему особенное расположение. Был у нас медвежонок, которого мы звали «Дочкой». Как только Власова в первый раз вошла в клетку к ней, она бросилась к Власовой и не хотела ее отпускать, и каждый раз, когда Власова уходила, «Дочка» очень долго ревела. Стоило Власовой возвратиться, — она прекращала рев и играла только с Власовой. Стоило другому медвежонку в этот момент подойти к Власовой, «Дочка» остервенело бросалась на него.

Но попадались нам и такие медвежата, которые, несмотря ни на что, были враждебны к человеку. Было у нас два брата, взятые из одной берлоги. Их привез нам эскимос Тагью, которого все на острове зовут Алексеем. Медвежат этих мы звали «Алексеевскими». Это были страшно свирепые звери. Их злость направлялась не только на людей, но и на медвежат, бывших в этом же медвежатнике, и некоторых из них, наиболее слабых, они основательно драли. Нам пришлось посадить их в собственных клетках на цепь, но, несмотря на это, Власова очень часто приходила из медвежатника искусанная и исцарапанная.

Пол медвежат в данном случае значения не имел. У нас был самец «Кувынтя». Он выделялся своими размерами, но это был добродушный увалень, никогда не проявлявший агрессивности по отношению к нам. Другой самец — «Приятель», живший у нас почти два года и достигший размеров взрослого медведя, был также добродушен. Несколько раз он уходил из клетки сам или мы его выпускали, и он не проявлял злобности, хотя иногда случалось поколачивать его.

Медвежата.

Возясь со многими медвежатами, мы подметили следующее: некоторые отличались удлиненным строением головы и морды, у других же морда казалась короче и череп был почти круглый. Эти различия были столь велики, что резко бросались в глаза. Мы так и говорили: «длинноголовый» и «круглоголовый». «Длинноголовые» чаще были злобнее, чем «круглоголовые», и труднее привязывались и привыкали, хотя и среди «круглоголовых» попадались злобные особи, но значительно реже. Нужно сказать, что «длинноголовые» медвежата встречаются вообще реже «круглоголовых». Было у нас два «длинноголовых» — «Стервяй» и «Фыркалка». Даже когда они привыкли и были совершенно безопасны, они часто пытались неожиданно напасть, хотя вреда в таких случаях не причиняли.

Весной, когда медведицы открывают берлогу, — в это время, обычно во второй половине марта, и начинается главный бой медведя. Все промышленники собираются в дальнюю дорогу, берут с собой продуктов на несколько дней, керосин, примус и разъезжаются по острову отыскивать берлоги. Они обязательно везут с собой палатку, ставят ее где-нибудь в распадке гор и в течение нескольких дней ездят от палатки, как от базы, в разные стороны в поисках берлог.

Открытую берлогу найти нетрудно: обычно берлоги расположены на совершенно белых склонах, отверстие берлоги чернеет, как будто кто-то из озорства разлил тушь на белой бумаге.

Некоторая опытность все же нужна и для этого дела. Неопытный может проехать десяток раз мимо берлоги и не заметить ее. Нужно знать форму отверстия берлог, признаки, по которым можно определить ее на далеком расстоянии: дыра это берлоги или тень от заструги, или камень. При поисках берлог очень полезен бинокль.

Обнаружив берлогу, промышленник пускает собаку. Собака подходит к берлоге и обнюхивает ее. Если берлога пустая, — медведь уже ее покинул, — собака возвращается обратно, промышленник запрягает ее и двигается дальше. Но если «хозяйка» дома, то собака поднимает отчаянный лай. Промышленник, — если он в одиночку не решается бить медведя, — ставит неподалеку от берлоги палку с надетой на нее камлейкой [32] или еще чем-нибудь; чаще всего промышленники возят с собой небольшие красные флажки и оставляют их у берлоги. Охотник же отправляется за помощью.

32

Камлейка — длиннополая рубаха с капюшоном, выполняющая назначение плаща.

Через некоторое время, когда человек, забрав собаку, уйдет, медведица высовывается из берлоги. Оглядываясь, она замечает в непосредственной близости какой-то незнакомый предмет странной формы. Если дует ветерок, то предмет живет, движется. Медведица уходит в берлогу и, время от времени осматриваясь, ждет до тех пор, пока этот предмет не уйдет. Промышленник тем временем находит себе помощь, возвращается обратно и добывает медведя.

Иногда охотник не может возвратиться к берлоге в этот же день. Проходит 2—3 дня, но, вернувшись, он чаще всего находит медведицу сидящей в берлоге. Бывает, впрочем, что медведица уходит после ухода промышленника, не обращая внимания на флаг или камлею.

Бить медведя в берлоге дело не такое уж опасное. Во всяком случае охота на бурого медведя значительно опаснее. Не потому, конечно, что бурый медведь свирепее или сильнее. Когда имеешь дело с бурым медведем, обычно не имеешь горизонта, бьешь в лесу, в кустарнике или в зарослях травы. Если ты ударил медведя из винтовки и зверь упал, то трудно сказать, что с ним: не то он убит, не то готовится броситься на тебя.

Совсем другое дело, когда бьешь медведя в берлоге на острове Врангеля, или вообще в Арктике. Горизонт ничем не закрыт, все видно великолепно, под ногами твердый снег. Правда, в большинстве случаев почва круто-покатая, но в таких случаях охотник делает для себя ступеньки. Кроме того, рядом всегда одна или несколько собак.

Собака, суетясь около берлоги, лает, некоторые собаки, особенно приспособленные к охоте на медведя, просто входят в берлогу и там облаивают медведицу. Последняя, желая прогнать непрошенного гостя, бросается на собаку, собака выскакивает из берлоги и продолжает лаять снаружи. Медведица быстрым броском высовывается из берлоги, фыркает на собаку, в это время промышленник, стоящий с винтовкой на изготовке, стреляет.

В большинстве случаев зверь бывает убит наповал. Но случается, что медведица только обранена и уходит в берлогу, ревет от злости и боли, но показываться на поверхность больше не хочет. В таких случаях эскимосы, когда они охотятся вдвоем или втроем, начинают раскапывать берлогу, постепенно приближаясь к самому логову зверя.