Пять лет спустя
Шрифт:
А это деньги. Большие и быстрые. В том смысле, что оборачиваются они за очень короткий срок.
Мои банки на таком росте объёма денежного оборота очень прилично зарабатывают, а вот все остальные пролетают.
И вот тут вопрос — а не сделать ли мне моих врагов — своими союзниками?
Недостатки своего банка я знаю — у нас не так много филиалов по стране, и мы ограничены в выдаче ссуд и кредитов.
Допустим, с увеличением уставного капитала я в ближайшее время банку не помогу. Понятно, что есть возможность провести эмиссию, привлекая деньги со стороны, но тут тоже надо меру знать. Опять же, делиться доходами, которые я своим горбом зарабатываю, как-то не сильно хочется.
Проще
Желает банк в каком-нибудь Урюпинске своему купцу кредит выдать, пусть выдаёт. А то пока купцу приходиться платить за перевод в мой банк, а потом в банк Харбина. Уходит время и расходов больше.
Мне проще открыть филиалы в каждом губернском центре, которые будут обслуживать работу между банками, работающими с нами по агентским соглашениям. Местечковые банки своё заработают на кредитах, а пару процентов за зарубежные переводы мы с ними поделим пополам.
Сдаётся мне, что проиграв в ставке, мы за счёт оборотов очень скоро выйдем в плюс.
Вот с этой светлой мысли я и начну свои размышления, попутно ваяя алмазы.
Мне предстоит свои мысли не только осуществить командным порядком, но и убедить хотя бы Алёнку с Андреем Липатовым, что они имеют смысл. Если такое получится, то дальше уже их забота, как и что они будут остальным акционерам объяснять.
Но пока это самый простой вопрос.
— Да ладно! — прервал я сам себя, сообразив, о чём думаю, — Вопросы с банками никогда просто и быстро не решаются. Хотя-я...
Да, со всеми остальными, пожалуй, посложней будет.
Так что думать мне и думать, алмазы тачая.
Глава 24
Глава 24
Двадцать восьмое декабря 221 года от Начала. Городок Бережково.
Письмо мне доставил фельдъегерь. Из наших, а не имперских.
К слову сказать — удивительно быстро. Как он доложил, с маголётом повезло. Он под рейс из Харбина удачно попал, а там на их службу всегда одно место забронировано и продаётся оно только за два часа до вылета, если не окажется фельдъегерской службой востребовано.
Так что, есть теперь у меня повод подначить кума Рюмина, утверждая, что у меня самая быстрая скорость получения международной информации во всей нашей Империи, а то и во всём мире.
От Новой Зеландии до той же Рязани шестнадцать с половиной тысяч километров, если по прямой линейкой на карте измерять. Письмо же дошло до меня всего лишь за двенадцать дней.
Понятно, что повезло. Наш японский адмирал проявил самостоятельность, и направил ещё два эсминца навстречу "молочному каравану". Один из них и добежал быстренько до Окинавы, перекинув фельдъегеря на попутный дирижабль.
Собственно, задача у этой пары эсминцев была чуть шире — разведать, что и как обстоит в Меланезии.
От адмирала я тоже получил служебную записку. Даже не вскрывая конверт, догадываюсь, что там написано. В свете новых обстоятельств ему, наверняка, срочно потребовалось ещё пара новых эсминцев "Акидзуки", с их устрашающей огневой мощью.
Нет, против крейсера эсминец проекта "Акидзуки" не потянет, а вот против небронированных судов, да ещё и всего лишь со стрелковым вооружением на борту — он само совершенство! Особенно в принятой нами версии этого эсминца, взятой с чертежей "Судзуцуки". С установленными на его борту сорока восьми автоматическими
Если когда-нибудь даже один "Акидзуки" встретит в открытом море меланезийскую эскадру набега, то всё морское сражение закончится за полчаса. И пофиг, сколько меланезийских бойцов будут участвовать в набеге. Вопрос времени их полного уничтожения зависит лишь от меткости наводчиков стомиллиметровых орудий и расчётов автоматических пушек. Чисто теоретически, одна лишь щепа от деревянных корабликов меланезийской эскадры минут через пятнадцать — двадцать останется, а всё остальное пойдёт на корм рыбам. Скорее всего, фаршем.
И признаться, чем больше я смотрю на карту, тем больше радуюсь, как своевременно мы заложили эти большие эсминцы с их избыточной огневой мощностью малокалиберной артиллерии.
Если что, то расстояние от Меланезии до Японии, а особенно до Окинавы, как бы прилично поменьше выходит, чем до Новой Зеландии. А это значит, что и нам скоро пора ждать "гостей".
Подлив себе горячего кофе, я взялся за письма. Начал с письма майора Сорокина, который у меня командует экспедиционным батальоном, отправленным в Новую Зеландию.
— " Ваше Сиятельство! Информация о нападениях Меланезии на Новую Зеландию полностью подтвердилась. По предварительным данным набеги происходят по довольно стандартной схеме. Часть дикарей имитирует нападение на Окленд — столицу Новой Зеландии, сковывая имеющиеся здесь силы полиции и крайне скудные воинские формирования. Но основное направление ударов наносится по линии Тауранга — Гамильтон. Там, с обеих сторон, уже уничтожены и разграблены все фермы и хозяйства на сто — сто пятьдесят километров вглубь острова. Можно сказать, что уже сегодня северный остров Зеландии тактически разрезан на две неравные части. Предполагаю, что совсем недалёк тот момент, когда при следующих набегах меланезийцы окончательно разделят остров на две части ещё более широкой полосой отчуждения и оставят здесь своих бойцов уже надолго, постоянно расширяя линию разделения. Боевая выучка и вооружение новозеландской полиции и сил их самообороны крайне неудовлетворительны. Боюсь, что на их помощь нам не стоит всерьёз рассчитывать. Поскольку никакой определённой численности в набегах меланезийцев не наблюдается — они могут быть и в полторы тысячи человек, и в пять тысяч, то мной принято следующее решение. Первую роту, с приданным ей усилением, я размещу в окрестностях Гамильтона, но значительно ближе к берегу, вторая рота и один из эсминцев, будут прикрывать порт Тауранга. На сам Окленд у меня остаётся резерв и ещё один эсминец. Ситуация у нас не самая лучшая, но надеюсь, с Божьей помощью, мы справимся.
P.S. Вы спрашивали о детях. Приведу Вам выписку из протокола Оклендской полиции: — "На мелководье были обнаружены трупы шестерых утонувших детей. Четыре девочки и два мальчика. Все дети в возрасте от семи до десяти лет. Большие пальцы их рук скручены за спиной толстой стальной проволокой, явно с применением плоскогубцев. Все они привязаны ошейниками к бамбуковому шесту. Предполагается, что детей уронили в воду при погрузке, а то и вовсе показательно бросили тонуть в назидание новозеландским фермерам, решившим отбить у отплывающего каравана хоть кого-то." Всего меланезийцами, по данным новозеландской полиции, в этом году было увезено пять тысяч двести тридцать пять баранов, восемьсот восемнадцать коров, больше шестисот детей, около сто восьмидесяти девушек, в возрасте от четырнадцати до девятнадцати лет, и порядка двух десятков взрослых фермеров. Возможно, эти данные не точны, так как часть трупов могла быть утоплена.