Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:
Эл скосилась, не поднимая головы, осмотрела постель. Она лежала на возвышении, устеленном тонкими тканями, гладкими словно шелк, с нежным ароматом. Эл приподняла руки и уронила их. Грубая одежда, которой снабдили когда-то, хранила следы пепла и дорожной пыли.
Супруга Браззавиля догадалась о ее мыслях.
– Я хотела бы предложить вам другой наряд, - сказала она.
Эл медленно села, свесила босые ноги.
– Я позволила себе избавиться от вашей обуви. Она была ужасна, - добавила Милинда.
– Я, вероятно, оскорбляю своим видом ваши утонченные чувства?
– спросила
– Едва ли одежда что-то изменит. Эта почти пришла в негодность.
Она размышляла вслух, теребя пальцами рукав порванной в драке куртки. Ткань была грубой и поэтому еще прочной. Просунув указательный палец в другую дырку, повертев им, Эл подняла глаза на женщину и мило, даже снисходительно улыбнулась.
– Я сменю ее на что-нибудь менее истерзанное.
– Она утвердительно кивнула, но увидев, как женщина разворачивает практически королевский наряд, замотала головой.
– Он вас украсит, - заверила Милинда.
– Я не привыкла носить подобные вещи.
Тон Эл был настойчивым, Милинда смутилась, не смея и не зная как возразить.
– Я настаиваю, - раздался рядом голос владыки.
– Едва ли одежда что-то изменит.
Эл в мгновение ока оказалась облачена в длиннополое темно-синих тонов платье, сложное по конструкции, но едва ощутимое на теле из-за невероятной легкости ткани.
Она вскочила, увидев владыку, ее взгляд утратил томную полусонную окраску и стал колючим и жестким.
– Не стоит меня ненавидеть за то, что я помог Милинде, привести тебя в надлежащий вид, - заметил владыка.
Супруга Браззавиля стояла, в почтении склонив голову. Владыка подошел и покровительственно положил руку на ее макушку.
– Смирись, Милинда, заботы о ней не так легки и торжественны, как тебе казалось. Элли, - обратился он к девушке, - у каждого в этом мире есть круг обязанностей, вверенных мной. Милинда наилучшим образом сможет позаботиться о твоих нуждах. Она объяснит, как подобает вести себя, что следует делать и как не следует поступать. Она служит тебе, но это моя воля. Моя воля - закон для всех обитателей моих миров, включая тебя. Если твоя гордыня вопиет оттого, что кто-то собирается заботиться о тебе, то напомни ей, что уважать чужое служение - достойно. Привычки солдата не помогу в твоем нынешнем положении. Воевать тут не с кем.
Эл склонила голову в знак согласия, но не сводила с владыки глаз, взгляд ее был как прежде суров. Боль сдавила виски. Она зажмурилась, чтобы избавиться от нее. Боль прошла, а владыка тем временем исчез.
Милинда все еще стояла склоняясь. Эл села обратно на постель и тяжело вздохнула. Она стала рассматривать подол юбки, перебирая пальцами льющуюся ткань. Милинда грациозно выпрямилась.
– Не стоит перечить владыке. Ни в чем. Он всегда прав. Он неизмеримо выше нас, - мягко произнесла Милинда.
– Благодаря ему, я теперь знаю ваше имя, Милинда. Он обязал вас заботиться обо мне?
– Эта скорее не обязанность, а потребность. Вы истерзаны страданиями, нуждаетесь в лечении, заботе и ласке. Доверьтесь мне. Я смогу излечить вас.
– От моих недугов есть одно средство, надежное и безотказное - это свобода, сладостно протянула Эл.
– Как раз этого эликсира у
– Но вы свободны!
– воскликнула Милинда в полном изумлении.
Ее искренность заставила девушку широко улыбнуться, а потом засмеяться. Эл сказала сквозь смех.
– Я не пленник, я - заложник чести, - Эл многозначительно подняла палец вверх, - будь она не ладна.
– Сияние небес! Что вы говорите! Этот мир - ваш дом. Полюбите его и вы поймете, какую ценность приобрели, отыскав путь сюда.
– Звучит так красиво и убедительно.
– Эл не переставала улыбаться.
– Предложи мне завтра кто-либо сбежать отсюда, жизнью бы рискнула. Несколько мгновений за пределами этого милого места и глоток свободы перед смертью вполне устроили бы меня.
Тут Милинда кинулась к ней, обняла так крепко, как Эл не ожидала.
– Умоляю, молчите! Нет, только не уходите! Умоляю. Я исполню любую прихоть, но я не хочу, чтобы вы покинули нас. Вы - надежда этого мира!
Милинда выказала испуг и смятение, Эл высвободилась из объятий и осторожно взяла в руки ее гладкое без морщинок лицо, ставшее каким-то молодым от испуга, сказала с иронией:
– Успокойтесь, вы почти выболтали мне местную тайну, за это вам грозит наказание. Чего доброго, вам не будет дозволено опекать меня.
– Так вы согласны?
– Не сбегать или принять ваши заботы?
– Ответа Эл не дожидалась.
– А куда мне деваться?
Милинда схватила ее за кисти и положила их себе на голову.
– Госпожа моя, - прошептала она.
– Никаких обращений, вроде, "госпожа". Зовите меня по имени. Заботьтесь, лечите, делайте, что вам вздумается. Да будет так!
– провозгласила Эл.
С тех пор Эл с уважением принимала заботы Милинды. Все ее ухаживания напоминали ритуал. Эл в шутку сравнивала себя с китайским мандарином. Милинда окружила ее своеобразной заботой, не слишком навязчивой, но временами для Эл непонятной.
Милинда готовила для нее особенные настои и поила буквально по часам. Эл не препятствовала ее стараниям, новая знакомая совершала свои "ритуалы" с полной убежденностью в их значимости и со знанием дела. Все ее манипуляции не причиняли неудобств Эл, скрашивали однообразие местного покоя. Деятельность Милинды спасала Эл от ощущения безвременья.
Никаких особенных занятий или обязанностей у Эл не было. Владыку она видела изредка и издали, что Эл устраивало. Всякий раз его присутствие вызывало сильное напряжение и неприязнь. Эл ожидала, что со временем сознание окрасит ее отношение к владыке иными красками, воспоминаниями о потерянной свободе, тоской по дому, напряжение схлынет, уступит место чему-то иному. О времени тут говорить было трудно, всякий раз, когда в поле зрения попадал высокий силуэт, Эл невольно останавливалась, как добыча на охоте и замирала, чтобы стать незаметной, едва ли ей это удавалось, поскольку владыка деликатно уходил от нее. Эл старалась обходить дворец стороной, чтобы не оказаться поблизости от владыки. Ей, для прогулок и удовлетворения скромного любопытства хватало сада.