Пять президентов
Шрифт:
В кабинете наступила тишина. Никто не двинулся с места. Гард закурил:
— Луиза, где папка с документами?
— Он всегда держал её при себе. Скажите, — спросила вдруг Луиза, — его убил Чвиз? Во время свидания? Я хочу это знать.
— Нет, — ответил за Гарда Таратура. — Чвиз не был на свидании.
— Но вы нашли Чвиза?
— Вам надо отдохнуть, Луиза, — сказал Гард. — Вас проводят сейчас…
Ни с кем не прощаясь, Луиза медленно вышла из комнаты. Как только за нею и Таратурой закрылась
— Невероятная история! Ты понял, Дэвид, что никто из них, за исключением, пожалуй, Чвиза, не действовал предумышленно? Ведь ничего бы не случилось, если бы старик не вздумал «исчезнуть». Но стоило ему сделать свой первый шаг к исчезновению, как все вокруг оказались удивительно подготовленными к этому шагу! У меня такое впечатление, что они даже не выбирают дорог, по которым идут. Стоят на перекрёстке и ожидают, какая дорога освободится, и стоит ей стать свободной, как они бросаются вперёд, забыв обо всём на свете, кроме самих себя!
Не исчезни старик — произошло бы что-нибудь другое, но обязательно произошло бы! Страшный мир, в котором люди живут, держа руки на спусковых крючках пистолетов… Но, Дэвид, как в старой сказке: направо пойдёшь — голову потеряешь, налево пойдёшь — жизнь отдашь…
— Ты процитировал, старина, кусок из своей новой газетной статьи, — перебил Гард. — Только не вздумай её публиковать. Тогда в конце твоей дороги тоже не будет рая.
В комнату вошёл Таратура.
— Однако, — сказал Гард, — кто же всё-таки убил Кербера?
— И у кого теперь папка с документами? — вставил Таратура.
— Надо искать среди тех, кто знал о мнимом свидании с Чвизом, — сказал Честер.
— Логично, старина, — подтвердил Гард. — Я вообще думаю, не пора ли тебе бросить журналистское перо и целиком перейти на службу в наше управление.
— Скорее ты станешь журналистом, — заявил Честер.
— Итак, о телеграмме знаешь ты, — Гард показал пальцем на Честера, — ты, — он ткнул рукой в Таратуру, — Луиза, затем я, — он приставил указательный палец к собственной груди, словно ствол пистолета, — и ещё…
— Профессор Миллер? — чуть слышно сказал Таратура.
13. МИЛЛЕР, ОПЯТЬ ЭТОТ МИЛЛЕР!
Дорон умел молчать так, что людей, от него зависимых, прошибал пот. Редко кто мог спокойно выдержать его давящий, холодный взгляд.
Генерал слушал инспектора полиции молча.
Гард формально не подчинялся Дорону, и был он достаточно опытен, чтобы подавить волнение. Всё же у него мелькнула тоскливая мыслишка, что именно так, в такие часы, люди и укорачивают себе жизнь. «А ведь я уже стар…» — вдруг ужаснулся он.
Впрочем, это никак не отразилось на речи инспектора.
— Таким образом, генерал, серьёзное подозрение падает на Миллера. Катастрофа на шоссе вызвана «мерседесом», и хотя машин такой марки в городе много, машина Миллера входит в их число. Кроме того, он был единственным, кто ещё знал о встрече с мнимым Чвизом. И если верно, что у него были веские мотивы завладеть документами, тогда его странные, противоречивые поступки получают чёткое объяснение, как и убийство Кербера, которое дало ему в руки ускользнувшие материалы. Сколь ни огорчителен этот вариант и как бы неожиданным он ни казался, иного пока не видно, и я счёл своим долгом доложить вам о нём.
Напрасно Гард ждал ответа. Молчание сгущалось, и Гард почти физически ощущал удушье. Он даже пошевелил шеей, чтобы избавиться от этого чувства.
— Так какие будут указания? — Гард наконец не выдержал гнетущего взгляда Дорона. — Слежку «вплотную» мы установили за Миллером ещё вчера ночью, поэтому маловероятно, чтобы документы…
Инспектор осёкся, заметив улыбку на лице Дорона. И вправду, это было жутковато. Вероятно, так могла улыбаться гранитная скала.
— Так вы говорите, что за Миллером установлена слежка? Забавно…
Ещё продолжая улыбаться, Дорон надавил кнопку.
— Профессора Миллера ко мне! — бросил он в микрофон селектора.
У Гарда от этих слов сделалось на душе довольно кисло. Он поспешно перебирал в памяти: где и какую ошибку он допустил? Дорон с высоты своего роста и кресла, на котором он восседал, бесстрастно следил за инспектором.
Недоумение Гарда возросло, когда буквально через несколько секунд бесшумно отворилась дверь и в кабинет вошёл подтянутый, свежевыбритый Миллер. Профессор суховато поздоровался с инспектором, поклонился Дорону и сел, повинуясь кивку генерала.
Дорон встал, неторопливо отпер стенной сейф, вынул оттуда пухлый портфель, любовно взвесил его и протянул Миллеру:
— Берите, профессор. Это документы.
Миллер вскочил на ноги, поражённый.
— Значит… — начал было он, но генерал прервал его на полуслове:
— Надеюсь, профессор, теперь работа двинется быстро?
Миллер уткнулся в папки и ничего не-ответил.
— Кстати, профессор, инспектор жаждет услышать, с какой целью вам вчера вечером потребовался ваш чёрный «мерседес».
— Но мы же вчера вместе с вами, генерал, были на приёме у президента…
— Я не смею вас более задерживать, профессор, — сказал Дорон, но, когда Миллер уже направился к двери, остановил его ещё одним вопросом: — Между прочим, вы не заметили за собой какой-нибудь слежки?
Миллер пожал плечами:
— Сегодня утром, генерал, моя жена обратила внимание на какого-то субъекта, который с газетой в руках торчал у нашего подъезда. Я подумал ещё, что читать под дождём даже «Вечерний звон» не очень-то приятно.