Пять веселых повестей
Шрифт:
Я протянул Витьке билет. Он осторожно взял его, потом вернул мне. Потом снова взял и стал разглядывать все печати и штампы, которыми, словно какой-нибудь лиловой татуировкой, был разукрашен весь билет.
– Не-ет, один я не пойду. Давай продадим лучше. За двадцать копеек сразу купят.
– Продавать?!
– набросился я на Витьку.
– Как ты сказал: продавать? Нет уж, хватит! Хватит с нашего Димы на сегодня!
– А при чем тут ваш Дима?
– Очень даже «при чем»! Подумают, что мы спекулируем, задержат, а влетит снова нашему Диме. Хватит!
Я
«Бедный Дима!
– думал я ночью, ворочаясь с боку на бок, и вздыхал.
– Бедный!..»
Дима уже дважды интересовался, почему я не сплю и не получил ли я случайно двойку. Потом он спросил, не выдал ли я себя где-нибудь за участника экспедиции в Антарктиду. Дима был уверен, что я способен решительно на всякую выдумку. Не дождавшись моего ответа, он еле слышно и безмятежно, как младенец, засопел носом.
Если бы он знал, что его ждет завтра! Пришлют домой штраф - это раз. Не пустят в читальню - это два. Пожалуются директору школы - это три. Ну, штраф - еще полбеды. Несколько дней не буду завтракать - мне ведь не привыкать!
– и все уплачу. А как быть с читальней и с директором школы?
Надо завтра все же рассказать Диме. Нет, не завтра, а сейчас же, сию минуту! Я вскочил с кровати, прошлепал по полу и тихо дотронулся до Диминого плеча.
– Ты не спишь?
Идиотский вопрос! Как будто я не видел, что он спит как убитый. Еще два-три энергичных толчка - и Дима ожил. Он открыл глаза. И, как всегда бывает со сна, не сразу понял, где он и что с ним происходит. А потом во всем разобрался и преспокойно спросил:
– Что? Опять какая-нибудь идея?
Мне и по ночам иногда приходили в голову идеи, наедине с которыми я никогда не мог оставаться до утра. Я будил Диму и рассказывал ему о своих планах. Но он их никогда не мог оценить по достоинству, а всегда называл «бредом» или еще более странно и грубо - «собачьей чушью».
Но сейчас дело было весьма серьезным.
– Димочка, я должен рассказать тебе…
– Завтра, завтра!
Если бы он знал, что будет завтра!..
Шлепая обратно в постель, я думал о том, что носить паспорт в кармане и считаться совершеннолетним человеком - это в общем не такое уж простое дело. Да, совсем не простое!
Директор нашей школы Елена Кирилловна сидела в маленькой комнате за маленьким столом. С одной стороны был телефон, а с другой - развернутый, словно книжка на деревянной подставке, календарь. Мне даже показалось странным, что все это, вместе взятое, называлось не просто скромной комнатушкой, а очень солидно - кабинетом директора.
Елена Кирилловна была такая же невысокая и полная, как вчерашняя библиотекарша, такая же седая и такая же полудобрая-полустрогая.
Еще в канцелярии школы, которая была как бы приемной перед кабинетом директора, я поклялся себе быть твердым, смелым и сознаться во всем до конца. Но как только Елена Кирилловна подняла на меня свои строгие и немного удивленные глаза, я сразу понял, что сказать всю правду не смогу ни за что на свете. Я переступал с ноги на ногу, как журавль в зоопарке, оглядел подоконник, который был весь уставлен работами наших кружков «Умелые руки», и, наконец, тихо-тихо спросил:
– Елена Кирилловна, вам еще сегодня не звонили?
Она вдруг громко рассмеялась и почему-то схватилась при этом за сердце.
– Не звонили, говоришь? Да у меня телефон вообще не умолкает. Голосит себе целый день и разрешения не спрашивает.
Словно желая подтвердить, что Елена Кирилловна говорит правду, телефон бодро зазвенел. Голос у телефона и в самом деле был слишком громкий для такой маленькой комнатки.
– Ну вот, легок на помине!
Елена Кирилловна сняла трубку - и сразу помрачнела.
– Нет, нет, обсуждать это по телефону не буду. Чтобы поговорить о своем сыне, о судьбе своего сына, вы обязаны найти время и прийти в школу. Обязаны!
«Ну, если она родителей так отчитывает, - с ужасом подумал я, - то что же будет со мной? Что будет?!»
Рассерженная телефонным разговором, Елена. Кирилловна и ко мне уже обратилась гораздо строже:
– Так о каком звонке ты говоришь?
– Из «Авангарда»…
– Откуда?
– Ну, из кинотеатра…
Елена Кирилловна вновь повеселела.
– Разве директоров стали приглашать на новые фильмы? Это бы неплохо было! А то в очереди не достоишься.
Я через силу заулыбался, показывая, как это было бы хорошо, если б директоров школ прямо по телефону приглашали в кино. Но улыбался я очень недолго.
– Что же мне должны были сообщить из «Авангарда»?
– снова строго, по-деловому спросила Елена Кирилловна.
– Про моего старшего брата. Про Диму Котлова…
– Это из девятого «А»? Знаю. Хороший у тебя брат.
– Он-то сам по себе хороший… - залепетал я.
– А получилось с ним нехорошо. То есть не с ним… а с одним другим человеком… Понимаете?
– Ничего не понимаю.
– Ну в общем вам скажут, что Дима передал свой паспорт одному своему другу, чтобы тот тоже купил билет…
– А разве у нас билеты стали по паспортам продавать? Вот что значит редко в кино ходить - совсем от жизни отстала.
– Да нет, - успокоил я Елену Кирилловну.
– Это не всем. А только нам, кому еще шестнадцати лет не исполнилось. Понимаете?..
Елена Кирилловна задумчиво подперла подбородок кулаком, а пальцами другой руки стала барабанить по стеклу, лежавшему на столе. Но только барабанила она не так зло, как администратор в «Авангарде», а очень легко и еле слышно, словно и пальцы ее вместе с головой тоже о чем-то задумались, что-то соображали.