Пятьдесят оттенков свободы
Шрифт:
— Выпей соку, — говорит Кристиан, когда я снова открываю глаза. Два часа сна пошли на пользу: я проснулась отдохнувшая, голова больше не болит. Апельсиновый сок — именно то, что надо. Да и созерцание мужа бодрит. Он в тренировочном костюме. Невольно вспоминаю отель «Хитман», где я впервые проснулась вместе с ним. Его серая майка потемнела от пота. То ли занимался в спортзале, то ли был на пробежке.
— Приму душ, — говорит он и уходит в ванную. Держится по-прежнему отстраненно. Может, это из-за случившегося прошлой ночью ему не до меня? Или еще злится? А может, причина в чем-то другом?
Я сажусь, беру стакан и быстро
— Ана…
— М-м-м…
Мои руки медленно спускаются по твердому, как камень, животу… ниже… еще ниже… Он сжимает их и качает головой.
— Не надо.
Я тут же отступаю. Отказывается? Не хочет? Когда же такое бывало? Мое подсознание качает головой и поджимает губы. Смотрит на меня поверх очков, словно говоря: «Ну что, на этот раз ты и впрямь облажалась». Чувство такое, словно мне дали пощечину. Оттолкнули. Отвергли. В голове бьется страшная мысль: он больше меня не хочет. Я задыхаюсь от острой, пронзительной боли. Кристиан поворачивается, и я с облегчением отмечаю, что совсем уж равнодушным к моим чарам он все же не остался. Он берет меня за подбородок, заставляет поднять голову, и вот я уже смотрю в настороженные и такие прекрасные глаза.
— Я по-прежнему без ума от тебя, — тихо и серьезно говорит он. Потом наклоняется, прислоняется лбом к моему, закрывает глаза.
Я поднимаю руку, глажу его по лицу.
— Не злись на меня. Пожалуйста. По-моему, ты излишне остро на все реагируешь.
Кристиан резко выпрямляется, и я роняю руки.
— Слишком остро реагирую? — рявкает он. — Какой-то гребаный маньяк проникает в мою квартиру, чтобы похитить мою жену, а ты говоришь, что я слишком остро реагирую? — Голос его звучит так грозно, что мне становится страшно. В глазах молнии, и смотрит он на меня так, словно это я — гребаный маньяк.
— Нет, нет. Я не это имела в виду. Думала, ты злишься из-за того, что я пошла в кафе с Кейт.
Он снова, будто от боли, закрывает глаза и качает головой.
— Меня здесь не было.
— Знаю, — шепчет он и открывает глаза. — И все потому, что ты не можешь сделать даже то, о чем тебя просят. — Я слышу горечь и отчаяние. — Не хочу обсуждать это здесь, в душе. И да, Анастейша, я все еще злюсь на тебя. Из-за тебя я уже и в себе начинаю сомневаться.
Он поворачивается, выходит из кабинки и, прихватив полотенце, — из ванной. А я остаюсь одна — мерзнуть под горячими струями.
Черт. Черт. Черт.
И только тут до меня доходит смысл сказанного.
Похитить?
Джек хотел похитить меня? Вспоминаю рулон клейкой ленты. Я не хочу, не могу думать о том, зачем ему нужна была лента. А что знает Кристиан?
Я быстренько моюсь, ополаскиваю голову. Я хочу все знать. Мне это нужно. И я не позволю держать меня во тьме неведения.
Выхожу из ванной — Кристиана в спальне уже нет. Быстро же он оделся! Я торопливо натягиваю свое любимое сливовое платье, надеваю черные босоножки и ловлю себя на том, что выбрала наряд, который нравится Кристиану. Быстренько вытираю волосы, расчесываю и собираю в пучок. Бриллиантовые сережки в уши. Бегом в ванную — подкраситься. Смотрю на себя в зеркало — какая ж я бледная! Перевожу дыхание, успокаиваюсь и напоминаю себе, что я всегда бледная. Что ж, повеселилась с подругой — теперь отдувайся. Вздыхаю. Да, да, Кристиан смотрит на это иначе.
В большой комнате его тоже нет. В кухне хлопочет миссис Джонс.
— Доброе утро, Ана, — приветливо говорит она.
— Доброе утро, — улыбаюсь я. Ага, я снова Ана.
— Чаю?
— Да, пожалуйста.
— Съедите что-нибудь?
— Не отказалась бы от омлета.
— С грибами и шпинатом?
— И сыром.
— Сейчас сделаю.
— А где Кристиан?
— Мистер Грей в своем кабинете.
— Он уже позавтракал?
— Нет, мэм.
— Спасибо.
Кристиан разговаривает по телефону. В белой рубашке, без галстука — именно так и положено выглядеть расслабляющемуся генеральному директору. Какой же обманчивой бывает внешность. В офис он, может быть, и не поедет, но… Увидев меня на пороге, Кристиан качает головой, показывает, что занят. Вот досада. Я поворачиваюсь и бреду нехотя к бару. Появляется Тейлор. Подтянутый, бодрый, в деловом костюме — словно после восьми часов непрерывного здорового сна.
— Доброе утро, — бормочу я с тайной надеждой проверить, в каком он настроении и не подскажет ли, что именно здесь происходит.
— Доброе утро, миссис Грей. — Всего четыре слова, но я слышу в них симпатию. Сочувственно улыбаюсь: я-то знаю, каково это — терпеть злого, недовольного Кристиана, вынужденного бросить дела и досрочно вернуться в Сиэтл.
— Как прошел полет? — спрашиваю, набравшись смелости.
— Нелегко, миссис Грей. — Коротко, но выразительно. — Позвольте узнать, как вы?
— Я в порядке.
Он кивает.
— Прошу извинить. — Идет к кабинету Кристиана, и его впускают. А меня — нет.
— Ну, вот и готово. — Миссис Джонс ставит передо мной поднос с завтраком. Есть уже не хочется, но я ем, чтобы не обидеть ее.
Заканчиваю, а Кристиан так и не появился. Избегает? Не хочет меня видеть?
— Спасибо, миссис Джонс. — Соскальзываю со стула и иду в ванную почистить зубы.
Пока чищу, вспоминаю, как Кристиан дулся из-за брачной клятвы. Тогда он тоже отсиживался в коридоре. Так что, история повторяется? Он снова дуется? Я зябко поеживаюсь, вспоминая, какие кошмары мучили его потом. Неужели они случатся? Нам обязательно нужно поговорить. Я должна знать все: о Джеке, о принятых мерах безопасности и о многом другом, что держалось в секрете от меня, но о чем известно Кейт. Ясно, что ей обо всем рассказывает Элиот.
Смотрю на часы: без десяти девять. Я уже опаздываю на работу. Слегка подкрашиваю губы, захватываю легкий черный жакет и выхожу в большую комнату. Кристиан уже здесь. Завтракает.
— Ты идешь?
— На работу? Да, конечно. — Я решительно подхожу к нему. Он смотрит на меня пустыми глазами. — Послушай, мы всего неделю как вернулись. Мне нужно ходить на работу.
— Но… — Он останавливается, проводит ладонью по волосам… В комнату тихонько входит миссис Джонс.
— Знаю, нам о многом нужно поговорить. Может быть, вечером, если ты успокоишься?