Пятьдесят
Шрифт:
– Я бы не говорила так утвердительно, - усмехнулась женщина.
– Так мы идем?
– с улыбкой спросил Клайв.
– Да-да, конечно. Извините.
Старушка медленно пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и у Клайва было достаточно времени, чтобы осмотреться. Внутри дом представлял из себя образец типичного американского жилья конца шестидесятых годов и был гораздо больше, чем казалось снаружи. Достигалось это небольшой толщиной стен и перекрытий, поскольку именно тогда новые технологии прочно вошли в быт и стала возможна подобная компоновка. Мебель и техника были достаточно современны, и вообще, в доме ничего не говорило о том, что это жилье профессионального оккультиста. Квартира Манхабаты давала по части антуража сто очков вперед дому Эстебан, и Клайв только
Поднявшись наверх, старшка показала на одну из дверей в открывшимся им небольшом коридорчике и крикнула :
– Глори, это к тебе!
Затем, развернувшись, она молча прошла мимо Берри и начала спускаться вниз по лестнице. Он несколько секунд смотрел ей вслед, а потом подошел к указанной двери и повернул ручку. На улице постепенно темнело и внутри нее уже горел свет, испускаемый двумя длинными люминисцентными лампами, утопленными в панели потолка. В целом обстановка комнаты вполне соответствовала всему остальному в доме и только небольшой круглый стол с двумя стульями, да длинное зеркало от пола до потолка, всё, несомненно, старинной работы, несколько не вписывались в общий интерьер. Однако, совсем не они привлекли внимание Клайва. Рядом с окном, закрытым плотными темно-зелеными шторами, стояла удивительной красоты женщина. Темные, почти черные волосы, волнами спадали на плечи, красиво оттеняя большие глаза на очень белом, словно точеном лице. Одним словом, Глория Эстебан являла собой классический испанский образец женской красоты, стереотип которой прочно закрепился в обществе. Одета она была в черные кожаные штаны и короткую черную кофту из шерсти ламы. На правой руке отчетливо выделялся широкий серебряный браслет, а пальцы были унизаны кольцами. Они некоторое время изучающе смотрели друг на друга, а потом Эстебан вдруг широко улыбнулась, обнажая идеально ровные белые зубы :
– Здравствуйте. Знаете, а я вас примерно так и представляла!
– В каком смысле?
– удивился Клайв.
– А я знала, что сегодня ко мне придет человек, который окажет влияние на всю последующую жизнь.
– Неужели все так глобально?
– засмеялся Клайв.
– Так легли карты, - спокойно ответила она, - я тут ни при чем.
– Вы не знаете, кто я?
– Нет, но это не важно.
– Я назвался чужим именем, извините. Меня зовут Клайв Берри.
Она улыбнулась:
– К чему такие сложности?
– Видите ли, последние несколько дней меня часто показывают по телевизору и я не хотел, чтобы обо мне судили раньше, чем увидят в лицо.
– А я вас не видела по телевизору, я вообще нечасто смотрю общие каналы.
– Мисс Эстебан, я сейчас расскажу вам всё. Я не должен был к вам приехать сегодня, но что-то подсказывало мне, что это необходимо и я не стал сопротивляться своему чутью. Я немного не так выразился — вернее, я мог бы приехать к вам еще днем, но после визита к Элиасу Манхабате, вашему коллеге, я отказался от этой мысли, потому что больше не видел в ней необходимости. Однако, выйдя от него на улицу, я изменил свое решение, и вот я здесь. Повод слишком серьезный, чтобы я стал пренебрегать всеми доступными мне возможностями. Я не люблю лукавить, мисс и, видите, рассказал вам все честно. А тем более, у меня не так много времени.
– Вам не помог Манхабата?
– улыбнулась она.
– Помог. И даже больше скажу — он на многое раскрыл мне глаза и согласился сделать еще больше...за деньги, конечно.
– И что же обо мне вам сказал этот индус? Садитесь, пожалуйста, мистер Берри, - она пригласила его к столу.
– Он сказал, что в моем деле вы, конечно, смогли бы дать некоторые полезныее советы, но в целом, мой визит оказался бы бесполезен.
– Почему же?
– Глория опять улыбнулась.
– Потому что..., - Клайв замялся, - ... потому что вы не можете бороться со злом.
Этот ответ вызвал у нее настоящий взрыв смеха. Она смеялась настолько задорно и искренне, что Клайв и сам стал невольно улыбаться.
– Бороться со злом?
– сказала она, вытирая под глазами.
– Вот уж, право, насмешили вы
– Я подумал, что возможно, в нем говорит некоторая профессиональная зависть или вроде того, и решил все же поговорить с вами. У вас хорошие рекомендации, мисс Эстебан.
– Кто же вам их выдал?
– Мой друг из полиции, - Берри бросил на нее короткий взгляд, ожидая реакции.
– Вы хотели меня этим удивить?
– она лукаво посмотрела на Клайва.
– Я прекрасно знаю, что у них существует специальный отдел, занимающийся подобными вещами. Кстати, вы наверное не знаете, что они и сами неоднократно обращались ко мне за помощью?
– Нет, не знал.
– Когда у них есть сложности, мне иногда удается направить копов на правильный след....к Манхабате он, кстати, не ходят, - она усмехнулась.
– Спросите, почему?
– Почему?
– мгновенно отреагировал Клайв.
Эстебан немного помедлила.
– Манхабата и иже с ним, они другие, - сказала она, садясь напротив Клайва.
– Есть вещи, которыми ему нельзя заниматься. А потом, мистер Берри, Манхабата не видит будущего. Прошлое он действительно может рассмотреть и даже получше многих, но будущее для него скрыто. Подобные маги часто говорят о нем только исходя из собственного опыта, ну и естественно, ориентируясь на психотип конкретного клиента.
– Одним словом..., - Клайв начал что-то понимать.
– Одним словом, увидеть дальнейшие шаги зла и предупредить их, дано только темным магам. А теперь я готова слушать вас, - Эстебан сложила руки на животе и немного прикрыла глаза.
– Говорите, мистер Берри, вы же сами сказали, что времени у вас мало.
– Вы правы, - сказал он.
– Потрясающе - я сегодня говорю уже со вторым человеком, имеющим отношение к магии, и понимаю, насколько ваш мир отличается от реальности и насколько он богат и интересен. Мне уже 35 лет, я немало повидал на своем жизненном пути, но прикоснувшись сегодня к миру оккультизма я понял, что не так и много знаю. Я всегда был материалистом, но вот уже неделю все происходящее со мной и вокруг меня никак не вписывается в обычные рамки. Слушайте, мисс Эстебан...
Клайв говорил долго, стараясь нничего не упустить. И хотя он, по сути, повторял уже сказанное сегодня Манхабате, но, тем не менее, все же вспомнил некоторые важные моменты, упущенные в прошлый раз. В частности, Клайв намного больше коснулся темы Элейн и её появлению в своей жизни, а также вдруг вспомнил о странной полосе на груди, появившейся этим утром. Он чувствовал себя более раскрепощенно, и во многом этому сопутствовала более привычная обстановка вокруг. В комнате Эстебан не было той искусственной атмосферы загадочности и тайны, как у Манхабаты, да и сама Глория выглядела гораздо более приземленно и естественно. Однако, в отличие от первого мага, который во время всего повествования молчал, она довольно часто прерывала Клайва различными вопросами. Эстебан заинтересовал момент первого появления Грюнфельда, а также различные способы его проникновения в мир, будь то сон, видение или полная материализация. Она заставила Клайва досконально вспомнить его слова, сказанные в доме Адамсов, когда они бежали вместе с Элейн. Также ее заинтересовал листок с первыми словами Грюнфельда, сказанными им Клайву после новогодней ночи и она сильно сожалела о его фотографиях, оставленных Клайвом у Манхабаты. Берри отвечал легко и свободно, и только одна мысль, появившаяся как-то вдруг, не давала ему покоя. В один момент он неожиданно для себя понял, что смотрит на Глорию Эстебан совершенно иным взглядом, чем вначале. Он стал видеть в ней человека и женщину, которая вот-вот произведет настоящий взрыв в его сердце. Слыша ее голос, смотря на ее лицо, волосы, на плавные изгибы ее тела, Клайв чувствовал, что начинает сходить с ума. Он старался стряхнуть с себя наваждение, но только всё глубже и глубже проваливался в него. Когда он рассказывал о Элейн и о истории ее спасения, то старался говорить о девушке как можно нежнее, но некоторые слова словно вязли на языке.