Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II
Шрифт:
Попал я с этими обормотками, у них сейчас только чёрное и белое, возраст юношеского максимализма.
— Ты говоришь, что у тебя по географии трояк,
А мне на это просто — наплевать.
Ты говоришь, из-за тебя там кто–то получил синяк,
Многозначительно молчу, и дальше мы идём гулять
Руки сами без участия мозга заиграли проигрыш аккорда Еm добавляя флажолет на двенадцатом ладу верхних струн. А вот мозг искал выход в сложившейся ситуации. На девчонок и давить нельзя. Хочется им соревноваться за приз в моём лице, так и пусть их, лишь бы не плакали
— Мамина помада, сапоги старшей сестры,
Мне легко с тобой, а ты гордишься мной.
Ты любишь своих кукол и воздушные шары.
Но в десять ровно мама ждёт тебя домой.
Окончив припев, оставив песню в прошлом мгновении, некоторое время, не замечая минут, хандрил, играя аккорды четвёртым перебором.
Лана показала мне какие же они ещё дети, беспомощность сестры заставила посмотреть на всю ситуацию совершенно с другого ракурса.
— Вновь в чащу хвойную войдя-я-а,
Вспомню, как её здесь ви-и-и-дел я-а,
Словно-о о-одея-я-лом э-э-тот ле-е-с.
Накро-о-ет ночь, и троп уж след исче-е-з.
Вновь оста-а-лся с тьмой нае-един-е-е,
Как больно мне, не поют совсем птицы в душе-е
Не знаю почему меня потянуло на Рамштайн, наверное, энергия песни, мелодия тяжёлого рока в купе с мелодичностью баллады. А ещё безысходность. Упавшая тяжестью на плечи. Понимание, что прошлая моя жизнь так же осталась в прошлом, что мне никогда не пройти по любимым улочкам родного города, по своим друзьям и подругам, по тем, кто не оставил меня одного с моей бедой и навещал калеку, пусть даже раз в пол года…
— Без тебя-я-а я-а не могу-у,
Без тебя-я-а-а
А с то-обо-ой я как в аду-у,
Без тебя-а-а… Без тебя-а,
Вечность тя-а-анутся ми-ину-уты,
Без тебя-а-а…
А с то-обо-ой теряю-у бу-удто
Сам себя-а-а…
Музыка зажила своей жизнью вместе с моим настроением, звуки электрогитары гармонично вплелись в мелодию моего инструмента, поддерживая ритм ударных. Солнышко зажглось, осветив своим светом мои чувства, отдаваясь всполохами ритму музыки. Огоньки, снежинками закружились, где-то на периферии моего зрения. Из вентиляционного продуха под потолком высунулась голова Нафани, беззвучно разевая рот, пытаясь до меня докричаться. Мне ничего не хотелось, и я закрыл глаза полностью отдаваясь песне.
— Без тебя-я-а я-а не могу-у,
Без тебя-я-а-а
А с то-обо-ой я как в аду-у,
Без тебя-а-а…Без тебя-а,
Вечность тя-анутся ми-ину-уты,
Без тебя-а-а…
А с то-обо-ой теряю-у бу-удто
Сам себя-а-а…
Пропевая последний куплет, неожиданно для самого себя, почему-то представил Софию, даже не представил — увидел, её лицо, застенчивую улыбку, глубокие озёра карих с зеленью глаз. Поэтому открыв глаза, увидев стоящую передо мной девушку сначала не удивился. Странность ситуации до моего сознания не сразу достучалась.
София стояла предо мной босиком, одетой лишь в длинную, до пят, шёлковую сорочку нежно розового цвета, волосы девушки были в лёгком беспорядке, а лицо, намного припухшее, как это бывает у только что проснувшегося человека.
— Привет, — поздоровался я с девушкой. — Ты как здесь?
— Ты позвал, и я пришла, — ответ, при
— Что значит «позвал и ты пришла», так и шла в ночнушке по городу? — Я всматривался в лицо девушки, поведя взглядом вниз по открытой шее и ключицам, задержался на торчавших сквозь материю сосках, с секунду помедитировал на просвечивающимся темном пятне лона, оценил длинные ноги и обнажённые лодыжки, аккуратные пальчики на ступнях немного прикрытые прелыми листьями и хвоей.
Не понял.
Отложив гитару на спинку дивана, с удивлением встал, оглядывая разбросанные по комнате сухие ветки, еловые лапы и сухие листья вперемешку с длинными, почти сосновыми иголками. Бардак был неимоверный, на моей кровати лежала большая куча иголок похожая на муравейник. Судя по шевелящимся иголкам, муравьи тоже присутствовали, и вообще откуда одуряющий запах леса в моём жилище.
— Бли-и-н… Допелся, — порывисто шагнул вперёд, обнял девушку, не размыкая рук отвёл голову чуть назад, смотря прямо в глаза, попросил: — расскажи пожалуйста, как это было.
— Я не знаю, — Девушка недоумённо огляделась, зябко передёрнув плечами, — разве вы мне не снитесь? Господин?!
Крупная дрожь прошлась по её телу, она прильнула ко мне уткнувшись лицом в мою грудь и быстро затараторила:
— Я вчера, после больницы долго сидела с заместителем управляющего, мы с нею разбирали поступившие счета на оплату коммунальных услуг, потом я легла спать, а потом, не знаю, мне снился сон. Я парила над зелёным морем леса, он был от края до края, острые макушки елей медленно проплывали подомной, а ещё была песня и она меня звала, я летела на этот зов, а там был ты мой Господин. Ты сидел на диване посреди лесной поляны и пел. Пел о своём одиночестве, тосковал по утраченному, и ты был старый…
— Старый? — я в удивлении перебил девушку.
— Ты был таким же, как твой отец, я сначала подумала, что это он поёт пока не увидела твои глаза, тогда поняла, что ошиблась. — она подняла своё лицо заглядывая в мои глаза, — мой Господин, твоя тоска разрывала моё сердце, я бросилась вперёд, только подойти не смогла, уткнулась в преграду. Я её не видела, только чувствовала, мокрая как постиранная простынь на лице, и не рвалась, хоть я и пробовала порвать, со всех сил тянула. Ты пел, а она не рвалась, пока песня не закончилась. Только тогда смогла сделать ещё шаг, глаза подняла и увидела, что ты снова вернул свою молодость. Мой Господин! Ты меня обнял, я проснулась уже в твоих объятьях.
София заглядывала мне в глаза, ожидая подтверждения. На её волосы упала длинная сосновая иголка, заставив меня поднять глаза вверх. С сосновой, а может и с еловой ветки, иголки были голубого цвета, на меня смотрела, чёрными бусинками глаз белка, размером с хорошую кошку. Недовольно зацокала, быстро пробежала по ветке к стволу дерева скрылась в дупле.
— А слона то я и не заметил, — тут было с чего охренеть, под потолком простёрлась от стены до стены, за которой улица, толстая еловая ветка, берущая своё начало у выступающего из стены древесного ствола, видимо не самого маленького дерева. Больно плоско выглядела почти метровая заплатка из древесной коры, тянущуюся от пола до потолка. Ветка раскинула свои еловые лапы по всему потолку, заканчиваясь, где-то в ванной комнате и заканчиваясь, еловые лапы которым не хватало места в комнате уходили в стены.