Пятьсот лет спустя

Браст Стивен

Придворные занялись игрой в три медяка – все, кроме Джурабина, который захватил с собой набор фишек с'янг (вырезанных из слоновой кости и доску вишневого дерева; желобки были сделаны настоящим мастером) и вскоре погрузился в напряженную борьбу с леди Ингерой, любившей эту игру не меньше, чем сам Джурабин. Легкий стук плоских фишек перемежался с низким рокотом катящихся круглых.

Так продолжалось до тех пор, пока не раздался куда более громкий шум – грохочущий стук о дерево из соседней комнаты. Мы не ошибемся, если скажем, что все присутствующие – конечно, в разной

степени – удивились. Его величество подскочил, ее величество вскрикнула, Джурабин сделал неудачный бросок, несколько игроков уронили карты, а гвардейцы потянулись за оружием. Затем всем пришлось обменяться смущенными взглядами, когда они сообразили, что это как раз тот самый звук, которого с таким нетерпением ждали, – кто-то стучит в дверь, сообщая о своем появлении в Нижнем Квартале.

Его величество встал и направился к двери, а Тэк, старший по званию из присутствующих гвардейцев, спросил:

– Кто?

– Ролландар э'Дриен, – последовал приглушенный ответ из-за двери, – вместе с лордом Каавреном.

Один из гвардейцев успел между тем выглянуть в смотровое отверстие, повернуться к Тэку и кивнуть.

– Сир, – начал Тэк, – пришли…

– Да, да. Немедленно впустите их.

– Слушаюсь, сир.

Засовы были отодвинуты, и дверь распахнулась, чтобы впустить сумрачного, покрытого пылью главнокомандующего вместе с Каавреном, который принес с собой не только грязь, но и запах Дна, не говоря уже о многочисленных прорехах в тунике и царапинах на теле, – сапоги ободраны и заляпаны, длинные волосы растрепались. Несколько прядей прилипло ко лбу там, где от небольшого ранения запеклась кровь. Если главнокомандующий, как мы уже заметили, выглядел мрачным, то Кааврен имел вид человека, сражавшегося за свою жизнь – и готового вновь вступить в бой, и горе тому, кто окажется на его пути.

Кааврен решительно отвел взгляд от собравшихся в комнате прекрасных фрейлин и опустился на одно колено перед императором, в то время как Ролландар с глубоким поклоном сказал:

– Мы готовы сделать доклад, сир.

– Хорошо, – ответил его величество, жестом разрешая Кааврену подняться. – Говорите скорее, поскольку, как вы прекрасно понимаете, мне многое хочется узнать. Я вижу, вы пришли прямо с улиц.

– Ваше величество, вы весьма проницательны, – заметил Кааврен.

Ролландар бросил на Кааврена быстрый взгляд, но его величество решил пропустить мимо ушей иронию тиасы.

Император уселся в кресло, а оба воина встали перед ним. Рядом с Тортааликом заняла место ее величество, также приготовившаяся внимательно выслушать доклад. На ее лице отражалось некоторое беспокойство. Сзади стоял Джурабин, еще дальше теснились придворные и фрейлины.

Когда все заняли свои места, его величество сразу же задал вопрос по существу:

– Каково положение в городе?

Кааврен взглянул на главнокомандующего, и тот ответил:

– В данный момент, сир, порядок восстановлен.

Его величество вздохнул с очевидным облегчением, а потом сказал:

– Я хочу выслушать подробности.

– Очень хорошо, сир, – ответил Ролландар и кивнул Кааврену. – Вам следует начать, – обратился он к

капитану, – поскольку мне сообщили о беспорядках позднее, и если уж быть точным, то по вашему приказу.

– Отлично. Я расскажу его величеству о том, что произошло, – согласился Кааврен.

– Тогда прошу вас, сделайте это незамедлительно, – сказал император.

– Так я и поступлю.

– Жду.

– Ну, дело было так. В одиннадцать часов прошлой ночью на Дне подростки начали дразнить моих гвардейцев.

– Дразнить?

– Да, сир.

– Надеюсь, ваши гвардейцы никак на это не отреагировали. Мне бы не хотелось думать, будто дети могут вынудить ваших солдат нарушить дисциплину.

– Сначала, сир, они не отвечали.

– Сначала?

– Но потом эти юнцы начали на них нападать – воспользовавшись импровизированными снарядами.

– Ага, понятно. И гвардейцы бросились за ними в погоню?

– Вы совершенно правы, сир. Бросились в погоню – а попали в засаду.

– В засаду?

– Да, сир. Из трех гвардейцев один убит, а другой ранен.

– Хм-м-м.

– Я появился на месте схватки вместе с тремя другими гвардейцами и своими друзьями, – возможно, вы их помните в связи с Пепперфилдом.

– Да, – кивнул император, – помню. Так, значит, они тоже приняли участие в сражении?

– Сир, только благодаря их помощи мы – то есть мои гвардейцы и я – смогли заставить нападавших отступить.

– Вы говорите, что заставили их отступить?

– Да, сир. Мы убили несколько человек и ранили многих, остальные бежали.

– А сколько их было?

– О, заверяю ваше величество, число получилось довольно круглым. Может быть, дюжина. Но в любом случае не больше двух десятков.

– Значит, схватка получилась жаркой, капитан?

– О да, сир, – ответил Кааврен и коротко рассмеялся, вздернув подбородок. – Не прохладней, чем лето в Сантре, но и не жарче, чем в кузницах сариоли. – Его речь вызвала восхищенные возгласы фрейлин, а ее величество чуть вздрогнула.

Лицо Джурабина, однако, оставалось неподвижным, словно было высечено из камня, если нам будет позволено воспользоваться таким сравнением, а придворные с опаской наблюдали за Каавреном – впрочем, не без некоторого оттенка зависти, то ли из-за оказанного тиасе внимания его величества, то ли потому, что фрейлины не спускали с него глаз.

– Продолжайте, – попросил его величество, глядя на Кааврена с уважением и удовольствием; следует отметить, Тортаалика восхищало все, что связано с войной и сражениями, а хладнокровное описание схватки в исполнении капитана ему очень понравилось.

– Сир, как я уже имел честь сказать, мы заставили их отступить, но не сомневались, они вернутся.

– Но почему?

– Сир, мы попали в засаду, которая являлась частью заговора, хотя до сих пор мне не известно, в чем именно он заключался. Однако я не сомневался, что необходимо задействовать серьезные силы.

– И что вы предприняли, капитан?

– Сир, я отправил посланца к ближайшему посту за подкреплением, кроме того, он должен был доставить во дворец сообщение; после чего я решил занять оборону и ждать.