Пятьсот лет спустя
Шрифт:
Секретарь-лиорн – Кааврен никогда не видел его раньше – приоткрыл дверь, взглянул на тиасу, после чего распахнул ее, однако сам остался стоять в проеме, загораживая проход.
– Милорд, могу ли я что-нибудь для вас сделать? – поинтересовался секретарь. – Если вы пришли сюда относительно задержки в выплатах, заверяю, сегодня вам никто не сможет помочь. А вот завтра вам надлежит прибыть сюда между двенадцатью часами после полуночи и третьим часом после полудня. Кроме того, вам следует захватить с собой все бумаги, по которым…
– Графиня Беллор на месте?
– О да, милорд.
– Если вы окажетесь столь любезны и объявите ей, что Кааврен, капитан Гвардии его величества, желает нанести визит, буду вам весьма благодарен.
– Тем не менее, милорд, я настаиваю…
– Мой визит связан с делами Империи.
Секретарь заколебался.
– Вы ведь не хотите понапрасну тратить время его величества? – осведомился Кааврен.
Секретарь побледнел, услышав холодные, официальные нотки в голосе капитана; облизнул губы, поколебался еще несколько мгновений, затем кивнул и сказал:
– Милорд, для меня честь объявить о вашем приходе.
– Благодарю вас, – вежливо ответил Кааврен. Графиня Беллор появилась почти сразу. Ее лицо с резкими чертами выражало любопытство. Одета она была в пурпурно-красный тонкий шелк с золотым шитьем, одна прядь волос оказалась выкрашена в ярко-рыжий. Графиня держалась с достоинством: соблюдая правила вежливости, как подобает человеку, занимающему один из самых высоких постов в Империи.
Однако Беллор ни по взгляду на ее одежду, ни по выражению лица не производила впечатление человека спокойного и холодного ума, а именно таковым, по мнению Кааврена, должен был обладать управляющий финансами Империи. Кааврен отбросил свои сомнения, поскольку никогда не разбирался в моде, как Тазендра, не обладал безупречным вкусом Пэла и, уж конечно, способностью Айрича выглядеть в любой одежде так достойно, словно она является верхом элегантности.
Он низко поклонился представительнице Дома Феникса и сказал:
– Графиня Беллор, я здесь по поручению его величества.
– Что ж, – отвечала графиня, – значит, вы дважды желанный посетитель. Пожалуйста, входите. Чем могу быть полезной его величеству, моему кузену?
Кааврен перешагнул через порог и еще раз поклонился.
– Окажите мне услугу и отдайте свою шпагу.
– Прошу прощения, – удивилась Беллор. – Вы хотите забрать мою шпагу?
– Да, мадам, вы совершенно правильно меня поняли.
– Иными словами, вы хотите, чтобы я отдала вам шпагу?
Кааврен, который уже давно привык к подобным вопросам, в качестве ответа на предложение отдать шпагу лишь мрачно кивнул.
– А зачем вам моя шпага?
– Честно говоря, мне она ни к чему, – вежливо ответил капитан. – Тем не менее я должен ее забрать.
Беллор пристально посмотрела на Кааврена:
– Значит, я арестована?
– Да, – подтвердил Кааврен, слегка поклонившись. – Все именно так. Вы арестованы.
За спиной у Кааврена послышался какой-то шум, но, когда он оглянулся, оказалось, что это всего лишь впустивший его секретарь, который при слове арест сел на
Беллор будто бы не обратила ни малейшего внимания на неудачу своего секретаря (видимо, ее гораздо больше занимали собственные неприятности) и поинтересовалась:
– Его величество приказал меня арестовать?
– Не только арестовать, но и препроводить в место заключения.
– В тюрьму?
– Да, графиня. В приказе говорится, что вас следует отправить в тюрьму. Более того, я должен сделать это немедленно, как только вы отдадите мне свою шпагу.
– Но… невозможно!
– Невозможно, мадам? Почему же. Уверяю вас, мне и раньше приходилось получать подобные приказы, и они вполне возможны. Более того, при их выполнении трудности возникают крайне редко. Я очень надеюсь, вы не доставите мне никаких неприятностей – ведь нам обоим совершенно ни к чему осложнения. Надеюсь, вы понимаете, что не в силах изменить своего положения.
Открыв рот, графиня Беллор молча смотрела на Кааврена. Ее костюм, который выглядел довольно глупо и раньше, теперь, когда она лишилась прежней уверенности в себе, производил и вовсе дурацкое впечатление.
– Идемте, мадам, – продолжал Кааврен. – Нет никаких причин для задержки.
Она уставилась на него, словно не могла сообразить, кто перед ней, что за невиданное животное, а потом сказала:
– Могу ли я передать короткую записку для его величества?
– Можете, – ответил Кааврен. – Более того, я обещаю доставить ее лично, если вы того пожелаете.
– Уверяю вас, буду вашим другом до конца жизни, если вы так поступите.
Кааврен пожал плечами. Он уже далеко не в первый раз слышал заверения в вечной дружбе от людей, которых сопровождал в Крыло Иорича.
– И, – добавила графиня, – могу ли я переодеться? Вряд ли мой наряд подходит для пребывания в тюрьме.
– Безусловно. Более того, вам разрешено взять небольшой саквояж с вещами, чтобы иметь возможность менять одежду во время заключения. Однако я должен наблюдать за тем, как вы будете собираться, чтобы вы не захватили с собой или не уничтожали важные бумаги, как иногда случается во время подобных сборов.
Беллор не оскорбилась, а лишь рассеянно кивнула, словно не понимала, какое значение могут иметь теперь ее бумаги.
– Тогда идите за мной, – предложила она, – и я передам вам свою шпагу.
– Я ни о чем другом и не прошу.
Она провела его мимо нескольких письменных столов, за которыми сидели секретари, старательно делавшие вид, что они заняты работой и не обращают внимания на развертывающуюся у них на глазах драму. Они вошли в кабинет графини Беллор, и Кааврен обратил внимание на его убранство – множество картин на стенах, невероятное количество стульев, на потолке дорогие лампы, а маленький письменный стол, стоящий в дальнем углу, завален старыми документами и покрыт густым слоем пыли. После недолгих поисков графиня нашла украшенную самоцветами рапиру с такими же ножнами. Кааврен с поклоном принял из ее рук оружие, изо всех сил скрывая свое отвращение. Впрочем, ему не следовало беспокоиться – Беллор уже ни на что не обращала внимания.