Пятый угол
Шрифт:
Томас оставил впавшую в отчаяние в одиночестве. В своей спальне он сел к открытому окну и стал смотреть на звезды, блестевшие над Средиземным морем. Томас Ливен задумался о своей полной страстей и приключений жизни, об этой сумасшедшей авантюре, все время возвращавшей его на круги своя, с того самого теплого дня в мае 1939 года, когда все только начиналось…
Глава третья
1
Очаровательная и обаятельная читательница, умный и остроумный читатель! Что происходило с нашим другом между маем 1939-го
Только что замкнулся огромный, если не сказать гигантский, круг, в орбиту которого попало множество людей, стран и приключений, мировая война и период после нее. Но история нашего друга на этом не заканчивается. Даже не думайте! И потому мы рассказываем, как все развивалось дальше…
Красавицу Хелен Томас встретил только за завтраком. Она была бледна и явно нервничала.
— Ты сможешь меня простить?
— Хочу попытаться, дитя мое, — сказал он мягко.
— И… ты будешь на нас работать?
— И это хочу попробовать.
У нее вырвался легкий крик радости. Бросившись ему на шею, она опрокинула стаканчик с яйцом всмятку. Он сказал:
— Разумеется, я поставлю свои условия. Я не желаю получать задания от тебя или твоего шефа полковника Херрика, а только от первого лица ФБР.
— От Эдгара Гувера? — она рассмеялась. — Смешно, но он тоже непременно желает с тобой пообщаться! У нас задание — доставить тебя в Вашингтон во что бы то ни стало…
Да, такова жизнь. 23 мая 1957 года Томас Ливен сидел в ресторане аэропорта Райн-Майн. Он сильно нервничал. Его часы-луковица показывали двадцать минут седьмого. Без четверти семь улетал суперлайнер, который должен был доставить его в Нью-Йорк. А проклятого агента Фабера все еще не было. Об этом проклятом агенте Фабере ему сообщил перед отлетом из Цюриха полковник Херрик: «Фабер доставит вас к Гуверу». А этот Фабер так и не подошел. Томас в бешенстве смотрел на входную дверь ресторана. В этот момент появилась молодая дама. Из груди Томаса вырвалось легкое восклицание, горячая волна окатила его, дрожь пробежала по всему телу. Молодая дама направлялась прямо к нему. В красном пальто, красных туфлях и красной шапочке, из-под которой выбивались волосы цвета вороного крыла. Рот — крупный и алый, большие темные глаза, очень бледное лицо. Томас, у которого бешено заколотилось сердце, подумал: «Нет, нет. Помилосердствуйте! Этого быть не может, не бывает! Шанталь, моя милая умершая Шанталь идет ко мне, единственная женщина, которую я когда-либо любил. Вот она подходит и улыбается мне. Боже, но она же умерла, ее же застрелили в Марселе…»
Молодая женщина приблизилась к столу. Томас чувствовал, как струйки пота бегут у него по спине, когда он, пошатываясь, поднимался ей навстречу. Вот она, до нее можно дотронуться: «Шанталь»… — простонал он.
— Ну, Томас Ливен, — сказала молодая женщина хрипловатым голосом, — как дела?
— Шанталь… — снова пролепетал он.
— Что вы сказали?
Он глубоко вздохнул. Нет, это не она. Какая ерунда. Она ниже ростом. Нежнее. Моложе. На несколько лет моложе. Но сходство, фантастическое сходство…
— Кто вы? — с усилием спросил он.
— Меня зовут Памела Фабер. Я лечу с вами. Извините за опоздание, машина сломалась.
— Вы… вас зовут Фабер? — Томасу по-прежнему казалось, что все вокруг плывет. — Но полковник Херрик
— Полковник Херрик меня не знает. Ему сказали, что будет агент. И он, конечно, решил, что это мужчина, — она широко улыбнулась. — Пойдемте, господин Ливен, наш самолет готов к вылету.
Он уставился на нее, как на призрак. А Памела Фабер в каком-то смысле и была видением. Милое, щемящее сердце воспоминание, долетевший привет из царства мертвых…
Потом на высоте шесть тысяч метров над Атлантикой они проговорили почти всю ночь, тихо и доверительно. Томас расчувствовался. Почему эта женщина так волновала его? Только из-за сходства с Шанталь? Почему в нем возникло ощущение, что эту Памелу Фабер он знает уже целую вечность?
Родители ее были немцами, но на свет она появилась в Америке. С 1950 года работает на американскую секретную службу. Как это вышло? Памела пожала плечами. Ответила честно:
— Думаю, главной причиной была страсть к приключениям. Родители умерли. Хотелось попутешествовать, увидеть другие страны, набраться впечатлений…
Томас подумал: впечатлений. Увидеть другие страны. Родители умерли. Так бы ответила и Шанталь, если бы ее спросили, почему она стала авантюристкой. Шанталь, ах, Шанталь! И почему только эта молодая женщина так на нее похожа?
— Но теперь с меня хватит, знаете ли. Эта жизнь не для меня, я ошиблась. Или постарела.
— Сколько же вам лет?
— Тридцать два.
— О боже, — сказал он и подумал о своих сорока восьми годах.
— Я хочу завязать. Выйти замуж, иметь детей. Маленький домик. Хорошо готовить для семьи.
— Вы… вы любите готовить? — хрипло спросил Томас.
— Это моя страсть! Почему вы на меня так смотрите, господин Ливен?
— Так… ничего…
— Но секретные службы — это дьявольский круг, из которого не вырвешься. Завязать! Кто из нас может завязать? Вы можете? Никто не может. Никто не имеет права…
2
Очарование той ночи не отпускало Томаса Ливена. Оно росло, усиливалось, и он погружался в него, как в сладостное море, как в душистое дурманящее облако.
Из Нью-Йорка они с Памелой вылетели в Вашингтон. Теперь он наблюдал за ней пристально, с каким-то клиническим интересом. Честностью, добродушием, храбростью она напоминала Шанталь. В ней, как и в Шанталь, было что-то от дикой кошки: ее сила. Но она была умнее и лучше воспитана. Томас подумал: «Почему становится больно, когда я вижу ее?»
Эдгар Гувер, 62-летний глава американского федерального уголовного ведомства, принял Томаса Ливена в своем служебном кабинете в Вашингтоне. Первая встреча продлилась всего несколько минут. После сердечного приветствия этот коренастый мужчина с умными и немного задумчивыми глазами объявил:
— Здесь нам спокойно поговорить не дадут. Знаете что? Устроим себе роскошный выходной — мисс Фабер, вы и я. У меня неподалеку загородный дом.
Местность, где находилось жилище Эдгара Гувера в штате Мэриленд, представляла собой цепь невысоких холмов, поросших лесом. Убежище главного криминалиста Америки было обставлено прекрасной старинной мебелью. В субботу утром во время завтрака босс ФБР, потирая руки, объявил:
— Сегодня мы приготовим роскошного индюка. Немного рановато для индейки, но внизу в деревне я видел отменные молодые экземпляры. Одного из них я потом доставлю. И бруснику тоже.