Пылай, огонь (Сборник)
Шрифт:
— Война в Европе? — только и смог выдохнуть я.
Кивнув, он потянулся за очередной спичкой.
— И неслыханного размаха, если я правильно оцениваю ее приметы.
Но каким образом вы пришли к такому выводу, исходя из того, что видели сегодня вечером? — интонация голоса Фрейда свидетельствовала, что у него появляются сомнения относительно умственного состояния детектива.
— Исходя из взаимоотношений между баронессой фон Лейнсдорф и ее пасынком.
Но я не заметил, чтобы они как-то общались между собой, — вмешался я, и в моем тоне слышались те же сомнения, что и у Фрейда.
— Потому что общения между ними не происходило.
Поставив свой бокал, он проницательно посмотрел на нас.
— Доктор Фрейд, имеется ли в Вене нотариальная контора, в которой можно ознакомиться с завещаниями?
— Завещаниями? Да, конечно.
— В таком случае я был бы весьма обязан вам, если бы вы были любезны уделить мне утром немного времени и выяснить, кто контролирует недвижимость барона фон Лейнсдорфа.
— В десять у меня пациент,— машинально возразил доктор, но Холмс только мрачновато улыбнулся и поднял руку.
— Поверите ли вы мне, если я сообщу вам, что на кону стоит далеко не один миллион жизней?
— Ну, хорошо. Я сделаю, что вы просите. Но что вам даст завещание?
— С помощью доктора Ватсона я попытаюсь найти щель в броне наших противников, — ответил Холмс, выбивая пепел из трубки. — Как вы думаете, сможет ли ваша пациентка завтра совершить небольшое путешествие?
— Путешествие? Далеко ли?
— О, всего лишь в пределах города. Я хотел бы, чтобы она кое с кем встретилась,
Фрейд задумался.
— Не вижу, почему бы и нет, — нерешительно ответил он. — Здоровье у нее, в общем-то, в порядке, если не считать ее состояния и слабости, вызванной недостаточным питанием, но, думаю, с этим больница уже справилась.
— Прекрасно! — Встав, Холмс зевнул, деликатно прикрыв рот тыльной стороной ладони. — У нас был долгий день, — заметил он, —и так как продолжение его обещает быть еще более долгим, я думаю, самое время отдохнуть.
С этими словами он поклонился и покинул кабинет.
— Что он во всем этом нашел? — вслух удивился я.
— Представления не имею, — вздохнул Фрейд. — Во всяком случае, время идти спать. Не припоминаю, чтобы я так уставал.
Я тоже был измотан, но даже когда тело обрело покой, мозг продолжал лихорадочно работать, пытаясь сложить воедино куски головоломки, с которой мы столкнулись в ходе нашего визита в этот прекрасный и зловещий город. Европейская война! Миллионы жизней! Часто я поражался удивительным способностям моего друга, но никогда еще он не делал столь многозначительных выводов, имея на руках так мало доказательств. Но, Боже небесный, а что, если он окажется прав? Не знаю, как провел ночь Фрейд, но мне всю ночь снились кошмары. Веселый живописный город Иоганна Штрауса больше не вызывал воспоминаний о ритмах вальса, а был переполнен отражениями ночных видений.
На следующее утро, прежде чем каждый из нас отправился по своим делам, мы торопливо позавтракали втроем. Холмс ел с аппетитом, что свидетельствовало о его выздоровлении. На лице Фрейда было решительное выражение, но его односложные ответы говорили, что и ему выпала беспокойная ночь.
Мы уже были у дверей, когда в них появился посыльный с телеграммой для Шерлока Холмса. Раскрыв ее, он жадно пробежал текст, после чего сунул в карман плаща и сказал посыльному, что ответа не будет.
— Наши планы не изменились, — сказал он и отдал поклон Фрейду, не обращая внимания на нашу откровенную заинтересованность. Рассерженно хмыкнув, доктор расстался с нами, а Холмс повернулся ко мне. — А теперь, мой дорогой Ватсон, в путь.
В фиакре мы проследовали до больницы, где записка Фрейда позволила нам извлечь пациентку из ее заключения. Чувствовалось, что физически она несколько оправилась, хотя бледность еще осталась и она по-прежнему хранила молчание. Послушно последовав за нами, она без возражений заняла место в фиакре, поджидавшем у ворот больницы. Холмс глянул на манжет рубашки, на котором он записал место нашего назначения, и мы двинулись через весь город. В присутствии безмолвной пассажирки он отказался изложить таинственную цель нашей поездки, на что и намекнул, когда я задал ему вопрос.
— Все в свое время, Ватсон. Все в свое время.
— Что, по вашему мнению, доктор Фрейд найдет в нотариате? — спросил я, испытывая желание хоть частично познакомиться с его планами.
Повернувшись, он ободряюще улыбнулся нашей спутнице, но она продолжала смотреть прямо перед собой, не обратив внимание на его жест. Ее серо-голубые глаза были совершенно невыразительны.
Фиакр пересек канал и углубился в ту часть города, что была отдана величественным зданиям. Некоторые из них напоминали даже дворцы. Они отстояли на определенном расстоянии от улицы, и высокие живые изгороди скрывали от взгляда их стены, выходящие на ухоженные газоны.
С Валленштейнштрассе мы свернули на широкую подъездную дорожку, которая вела к дому неприятного вида, расположенному на небольшом возвышении; все пространство перед ним было отдано цветнику.
У портика здания стояла закрытая карета, и когда мы помогли сойти нашей спутнице, дверь дома открылась и оттуда вышел джентльмен среднего роста с самой прямой спиной, которую мне доводилось видеть в жизни. Хотя он был в цивильной одежде, его походка безошибочно выдавала в нем не только военного, но и человека, прошедшего прусскую муштру. Однако черты его лица не соответствовали прусскому типу. При первом взгляде оно показалось мне смутно знакомым, напоминая физиономию английского клерка. У него были аккуратно причесанные бакенбарды, на переносице пенсне. Выражение лица несколько рассеянное, словно он не мог точно припомнить, где находится.
Он поклонился нам, точнее женщине, которую я поддерживал под руку, и изящным движением приподнял свой котелок, прежде чем исчезнуть в карете, которая тут же тронулась с места, хотя, насколько я успел заметить, он не дал никаких указаний.
Нахмурившись, Холмс несколько мгновений смотрел вслед удалявшемуся экипажу.
— Вам не кажется, что мы недавно видели этого джентльмена, Ватсон?
— Да, но никак не могу припомнить, где именно. Холмс, что это за дом?
Улыбнувшись, он нажал на кнопку звонка.