Пылай!
Шрифт:
Перед девушкой вышел вышколенный слуга, поклонился ей и повернулся к старостам деревень.
— В порядке очереди, — произнес он и указал на ближайшего к нему мужчину в опрятной белой рубашке. — Вы первый. Остальные выстраиваются за ним.
Крестьяне, тихо переругиваясь, принялись выстраиваться в очередь, а вперед вышел указанный крестьянин.
— Как бы… — произнес он и, сглотнув ком в горле, попытался сформулировать мысль. — Тут… болтали всякие за половинный налог… А насколько и как быть…
— По поводу налогов, — произнесла девушка
Девушка подняла взгляд на крестьянина и тут же поняла ошибку. Слова «упраздняется» тот попросту не знал.
— То есть отменяется. — видя как тот сразу просветлел, она продолжила: — Налог на землю, налог на скотину и налог на двор объединяется в один. Теперь отдельно за землю, за скотину и за дом никто брать не будет. Теперь налог будет «Дворовым». На каждую семью, имеющую свой двор, будет начисляться налог в размере устанавливаемым ежегодно.
Тут девушка оторвала взгляд от бумаги и взглянула на спросившего старосту.
— Если кто-то удумает обманывать и за один двор целый хутор выдавать — обижусь, — произнесла Юлиана. — А пока из-за плохого урожая налог отменяется. Со следующего года налог будет новый.
— А сколько этот налог «дворовый» будет? Как его считать? — не успокоился староста.
— Считать его будут просто. С каждого аршина засеянной земли, с каждой коровы по отдельному продукту. Подробно по каждому пункту «двора» будет описано в грамоте. — объяснила Юлиана и показала на слугу за столом, который ожидал отмашки для раздачи грамот о правилах налогооблажения в баронстве. — Пока я могу сказать точно, что брать с вас будут в половину прежнего, но если вам интересно, слуга посчитает для вас конкретную плату.
Следующим вышел другой староста и начал спрашивать про яблоки, слухи про которые ходили далеко за пределами баронства.
— Нет, костры под яблонями жечь постоянно не надо. Растение хоть и магическое, но постоянно изводить его плодоношением не стоит. Оно тоже предел прочности имеет, — начал объяснять Рус. — Яблони эти созданы для вас, для того, чтобы в голодный год у вас еда всегда была, поэтому я приказываю, чтобы больше трех урожаев в год без нужды с них не брали…
— А как быть с пришлыми? Торг за яблоко ведут, монету дают хорошую, да и… голодно у них там, — пожал плечами худощавый старичок. — По человечьи жалко, ведь…
— Не слышишь ты меня старик, — вздохнул раздраженно Рус. — Три урожая! Хочешь — делись! Хочешь — продавай! Но больше трех урожаев в год с деревьев магических не трожь! Остальной запас — на неурожай или беду какую.
Следующий староста оказался низкорослым, но при этом широкоплечим мужичком. Он вышел, поклонился и спросил:
— Вопрос такой, — начал он. — А ежели мы по осени не рассчитали и два урожая сняли с дерева. Как зимой быть?
— Так же как и летом, — пожал плечами Рус. — Костер на корнях у ствола разводите и собираете урожай.
— Зимой, — хмурясь уточнил
— Дерево ко времени года не привязано. Оно и весной и зимой урожай даст. Дров и огня зимой нужно будет больше, а так без разницы. — пояснил Рус.
— Благодарю вас, — поклонился староста и отошел в сторону.
Следующий вышел еще один бородатый староста и, откашлявшись, спросил:
— Не наше это дело, — произнес он и оглянулся, ища поддержки у своих «коллег». — Но уж больно интересно нам… Гофманы говорят на вас сильно в обиде. За что, тут уж мы не лезем, но если война, то… Наследника бы вам…
Рус нахмурился и взглянул на Юлиану, которая с усмешкой смотрела на него.
— Мы над этим работаем, — ответил парень, не став вдаваться в подробности.
Не рассказывать же барону, сидящему по правую руку от своей супруги на троне, что спит он не со своей супругой, а с Тук, что выжимает из него последние соки.
— Пресвятая Магдалена… и благочестивый взгляд ее… — шептал караванщик, судорожно посыпая солью перед собой. Он вел круг из белоснежной соли, которую он принялся рассыпать из приготовленного мешка.
Вокруг каравана, выстроенного в круг, мелькали тени, и послышался неразборчивый, но очень громкий шепот.
— Тихо… тихо светлый… чака-чака…
— Да освятит путь мой, да прибудет со мной свет…
Караванщик в припадке ужаса не жалел соли и пытался защититься от злого духа. Все охранники, все слуги исчезли в этой тьме, и он остался в одиночестве.
— Изыди!!! — Окончательной выйдя из себя, заорал полный мужичок и швырнул в тень весь мешок.
— Бу-ха-ха-ха… ик…
Вдруг в ночной тьме появились глаза. У пузатого мужчины замерло сердце. Он кинулся прочь, но уткнулся в улыбающегося упыря.
— Здра-а-а-а-асть! — произнес он, оголив острые как бритва зубы.
— Зд-зд-зд-здраствуйте, — белея от ужаса, произнес караванщик.
— У нас два варианта в сложившейся ситуации, — спокойно произнес упырь и показал палец с острым когтем. — Первый — я просто тебя съем и мы разойдемся. Ты в мир иной, а я с твоим караванам по своим делам.
— По-по-по-пощади, — рухнул на колени перепуганный мужчина.
— Второй вариант — я забираю три мешка сахара, ваниль и всю корицу, после чего ухожу, оставляя тебя и твоих слуг в покое. — Улыбаясь, произнес Роуль. — Согласись, второй вариант выглядит более прагматичным.
Караванщик судорожно затряс головой.
— Что же, если мы достигли взаимопонимания, то…
Упырь медленно поднял руки и сделал легкий хлопок, после чего вся тьма рассеялась, оставив мужчину в растерянном состоянии, на коленях и испачканных от страха штанах посреди дороги. За его спиной находился караван. Возницы, охранники и остальные слуги лежали и сидели на земле. Лошади спокойно ели траву и все выглядело так, словно они были на привале. Когда караванщик подбежал к ним, то обнаружил, что люди трясуться и не в себе.